Она произнесла это очень тихо, но он услышал.
— Ты тоже так чувствуешь?
Донна пожала плечами, отступая от него. Она не могла сосредоточиться, когда он так близко, не могла собраться с мыслями.
— Я сама не знаю, что чувствую. В основном замешательство. Мне казалось, что моя жизнь запланирована на многие годы вперед. Я собиралась вырастить Тейлора и Стивена и радоваться внукам. Я вовсе не собиралась влюбляться снова.
Он был удивлен признанием.
— А ты влюбилась?
Она допустила оплошность.
— Нет! — почти выкрикнула Донна. — Я говорила вообще. Я имела в виду...
Она закрыла глаза и замолчала. Отказываться от своих слов — значит подтверждать их. Молчание тоже равно признанию. Донна совсем растерялась.
— Лосьон для загара — в аптечке, в общей ванной. Я пойду и намажу мальчиков.
— Я думаю, Лиза уже занимается этим. — Он видел, как та проходила с бутылкой лосьона, когда Донна стояла спиной к двери.
Она твердо решила сбежать.
— Тогда я запакую сэндвичи.
Фрэнк поднял руку.
— Поздно. Здесь тебя обошла Анджелина.
— Анджелина? — потерянно повторила она. — Ты попросил Анджелину приготовить сэндвичи? — (Он кивнул.) — Когда ты успел поговорить с ней?
— Только что.
Этого следовало ожидать. Донна начинала сердиться. У нее просто выдергивали пол из-под ног.
— Тогда я пойду переоденусь... — она с вызовом посмотрела на него, — если только кто-то уже не делает это за меня.
— Нет, — признал он, а потом чувственная улыбка изогнула его губы. — Но я могу помочь.
Донна положила руку ему на грудь, обезоружив его.
— Можешь, но это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни.
Он ухмыльнулся.
— А если дело того стоит? Но ради мальчиков я останусь здесь. Не хочу, чтобы их мать села в тюрьму за убийство.
— Мысль, которую тебе стоит запомнить хорошенько, — посоветовала она, уходя в свою спальню.
Добравшись туда, Донна закрыла дверь и привалилась к ней спиной, тщетно пытаясь восстановить самообладание. Ее разрывали восторг и страх, желание броситься Фрэнку на шею и оттолкнуть. Она чувствовала, что ради спасения своей жизни должна нестись без оглядки. Но куда? Донна понятия не имела.
Следующие шесть дней были непрерывным смерчем, закрутившимся вокруг спокойного и распространявшего умиротворение Фрэнка. Каким-то образом — Донна не вполне понимала каким — он стал частью их жизни. Он превратил вечера в музыкальные уроки Тейлора. Иногда Донна, придя с работы, уже заставала его в доме, где он вел себя по-свойски: советовался о предстоящем ужине с Анджелиной, заглядывая через ее плечо в кастрюли, слушал трескотню малышей, рассказывающих о событиях дня, обсуждал с Лизой ее проблемы, когда ей требовалось выговориться, помогал с чтением Стивену.
Все, как с изумлением обнаружила Донна, приняли присутствие Фрэнка без протестов. Все приветствовали его появление так, будто ждали этого всю жизнь. Она была единственной, кого это смущало.
Фрэнк внес оживление в их будни. Простые вещи, вроде похода в кино, всем доставляли массу удовольствия, не говоря уж об обеде в изысканном ресторане, где Тейлор и Стивен наедались так, что не могли больше проглотить ни кусочка. Иногда он шел с ними в торговый центр города — просто поглазеть на толпящийся там народ.
Он вобрал в себя всю жизнь Донны без остатка. Позволь она себе, ощутила бы слишком много удобств, к которым привыкать опасно.
Видимо, она с самого начала повела себя неверно. Так продолжаться не могло.
Донна знала это и все же каждый день убеждала себя оставить все как есть еще на чуть-чуть. Ее страховочной сеткой была мысль о том, что он уедет, когда кончится отпуск. А пока всем хорошо от его присутствия, и в этом нет особой беды. Между прочим, готовил он лучше, чем она или Лиза, и, когда Анджелину неожиданно вызвали решать какие-то семейные проблемы за несколько дней до того, как Донне нужно было уезжать на трехдневный семинар по малому бизнесу в Сан-Диего, он оказался настоящим спасителем.
И все же лучше, чтобы это не затягивалось, думала она, собирая корзину с бельем в прачечную. Незаметно все вышло из-под ее контроля. Начало выходить с того момента, как она остановила взгляд на этом человеке.
Донна мрачно посмотрела на корзину. Если бы не он, она бы не забыла позвонить в ремонт стиральных машин. А так мальчики остались без белья, и она, вместо того чтобы готовиться к завтрашней поездке, должна ехать в прачечную самообслуживания в пяти милях от дома.
Она вздрогнула от шума в гостиной. Не выпуская из рук корзину с бельем, Донна поспешила туда для выяснения.
Когда она вошла, Стивен стоял у дивана, обиженно оттопырив нижнюю губу. У его ног, обутых в красные кроссовки, лежала книга для чтения, распростершаяся ниц, как опальный слуга, молящий о прощении.
Стивен не заметил прихода матери. Все его внимание было сосредоточено на книге-обидчице.
— Я никогда не справлюсь! Никогда не научусь читать! Никогда!
Он занес ногу для пинка, но передумал. Он знал, что, злись не злись, от книги не избавишься. У матери на этот счет очень строгие правила.
Он и бровью не повел, но Донна знала, что Фрэнк видит ее. Не было ничего глупее, чем стоять вот так с корзиной в руках. Донна поставила ее на пол.
— Конечно, справишься. Знаешь почему? — терпеливо спросил Фрэнк, поднимая книгу с пола и делая вид, что сдувает с нее пыль.
Стивен помотал головой так, что взлетели его прямые волосы.
— Нет, почему?
Фрэнк встал. Заглянул в недовольное личико.
— Потому что ты умный.
Нижняя губа вернулась на место, но лицо оставалось мрачным и несговорчивым.
— Если бы я был умный, то умел бы читать, как ты и мама. — Он с отвращением ткнул большим пальцем в сторону дивана. — Даже Тейлор умеет.
Фрэнк успокаивающе положил большую ладонь на мальчишеское плечико.
— Да, но всем нам когда-то пришлось учиться этому.
Стивен неуверенно взглянул на Фрэнка. От удивления на его лбу выгнулись, уходя под челку, дугообразные морщинки.
— И вам?
— Конечно. — Не в силах сдержаться, Фрэнк взъерошил малышу волосы. — Ты что же думаешь, мы умели читать от рождения?
Стивен поднял и уронил плечи.
— Когда я родился, вы все уже читали.
Тейлор отпустил издевательскую реплику с дивана:
— Много ты знаешь, Ставень. Я научился читать в первом классе.