Дело в том, что я не оставляла надежду добраться до Олега Хоркина. Он был последним в списке подозреваемых, и мне обязательно надо было с ним поговорить. И вот вчера вечером я решилась попытать счастья во второй раз. Набрала номер его телефона и важно сказала:
— Будьте добры, запишите меня на прием к Олегу Анатольевичу.
— Бесполезно, девушка, я вас узнала, — сурово отозвался женский голос.
Это опять была она! Та самая то ли жена, то ли секретарша Хоркина. Господи, но как, как она могла меня узнать? Она что, хранит в памяти голоса всех звонивших ее дорогому Олегу?
— Простите? Я вас не понимаю, — изобразила я безмерное удивление.
— Всё вы прекрасно понимаете, — насмешливо протянула дама. — По какому вопросу вы хотите записаться на прием?
— Э-э-э… Мне нужна консультация.
— По какому вопросу? — настаивала собеседница.
Мысли птицами заметались в голове. Что же сказать? Наверное, Олег все-таки врач. К кому еще записываются на прием? Но вот какая у него специализация?
— У меня ужасные боли, — жалобно сказала я, — просто нет сил терпеть.
— Где у вас боли?
— Вы знаете, точную локализацию определить трудно, — продолжала я изворачиваться. — Вообще-то для этого мне и нужна консультация.
— В таком случае вам, наверное, срочно необходимо к врачу? — Ее голос так и сочился притворным сочувствием.
— Ну конечно! — обрадовалась я. — Запишите меня к Олегу Анатольевичу как можно скорее.
— Олег Анатольевич не врач, — отчеканила дама. — По крайней мере, не такой, который вам нужен. Последний раз предупреждаю: оставьте его в покое! Прекратите ваши грязные домогательства!
И она бросила трубку.
«Грязные домогательства»? Нет, вы только послушайте ее! Смех, да и только! Между прочим, если бы я умела домогаться мужчин, то уже давно бы успела несколько раз выскочить замуж! А не сидела бы тут в девках с пятью чужими детьми и фиктивным супругом.
Все еще клокоча от незаслуженного оскорбления, я подошла к Максиму.
— Макс, слушай, будь другом. Позвони, пожалуйста, по этому номеру и позови Олега. Потом передашь трубку мне.
— А ты что, сама не можешь позвонить? — удивился Малахов.
— Да понимаешь, у него жена ревнивая, она уже мой голос узнает…
У Макса перекосилась физиономия.
— И ты обращаешься с этой просьбой ко мне, своему мужу?
— Да, — оторопела я, — а что тут такого?
Глаза муженька сверкнули недобрым огнем.
— Ну, ты даешь! Не успели родиться наши тройняшки, как ты пустилась во все тяжкие?!
Какие еще тройняшки? Тут до меня дошло, что Малахов имеет в виду Ариадну, Макара и Иллариона.
— Вообще-то тройняшкам уже два года, — ляпнула я.
Макс побагровел.
— И ты считаешь это достаточным основанием заводить любовника? К тому же еще женатого мужчину! И рассчитываешь, что я буду у вас сводником?
Малахов выдержал укоризненную паузу, видимо ожидая, что я паду ниц и буду молить о пощаде. Но поскольку ничего такого я не делала, он прибег к последнему аргументу. Муж поднял Аришу и потряс ею передо мной.
— Тебе не стыдно смотреть в эти невинные глаза? — трагическим шепотом просвистел он.
Я посмотрела в невинные глаза и улыбнулась. Тяжелый случай. Максим слишком вошел в роль отца семейства. С одной стороны, это хорошо: значит, я получаю свои деньги не зря. Однако мне совершенно не хочется разделить судьбу Дездемоны. Пожалуй, не стоит лишний раз провоцировать Малахова.
Впрочем, Макс и сам понял, что зашел далеко, и перевел разговор на другие рельсы.
— Я давно хотел спросить: а где отец?
— Отец?
— Ну, отец детей? Твой муж. Или он никогда не был мужем?
Никогда не был мужем? Наверное, другую девушку подобное предположение возмутило бы. Но только не меня. Признаюсь вам, что я восхищаюсь женщинами, которые решаются завести ребенка без законного супруга. Я не имею в виду ситуации, когда дама беременеет от любовника в надежде, что тот уйдет из семьи и женится на ней. Нет, я говорю про таких представительниц прекрасного пола, которые заранее знают: им придется рассчитывать только на себя. Когда это именно сознательный шаг, а не случайный залет. Проснулся материнский инстинкт, да и время поджимает, надо рожать, а человек, с которым бы ты хотела разделить судьбу, так и не встретился. Что же, теперь весь век куковать одной, завистливо поглядывая на чужие коляски? Когда всего-то и нужно, что разок затащить в постель какого-нибудь самца. Ну, может, два раза, для верности. Собственно, можно даже не ставить мужчину в известность, что он не бесплоден. Просто исчезнуть из его жизни — и все.
Я считаю, что такие женщины — героини. Вот я, к сожалению, на такой шаг не способна. Потому что слишком труслива. Я бы вся издергалась: на что жить? кто меня поддержит? что скажут соседи и коллеги по работе? Я слишком завишу от общественного мнения, а общество в нашей патриархальной стране смотрит на подобных женщин сурово. Но мое личное отношение к ним — горячая симпатия и восхищение.
— Муж? — глупо повторила я. Хм, что бы такое поинтереснее соврать насчет отца детей? Не говорить же Малахову правду: что я имею к пятерым крошкам примерно такое же отношение, как он сам. — Муж объелся груш.
— Бросил вас, — констатировал Макс.
— Да, когда я была беременна тройняшками, — подхватило меня вдохновение.
— Другая женщина?
Нет, это слишком примитивно. Пожалуй, так:
— Он подался в кришнаиты. Наверное, ему надоели все эти постоянные детские болячки, горшки и пеленки. Вообще, ответственность за семью не каждому мужчине по плечу, — заметила я глубокомысленно.
— И где он сейчас?
— Думаю, где-нибудь на полпути к Калькутте. Он постоянно устраивает паломничества в Индию.
— А ты что сделала, когда он ушел?
— Ну а что я? У меня тогда был жуткий токсикоз, пузо огромное, не побегу же я за ним в Индию? Работать я не могла, денег в доме в принципе не водилось. На обед у нас была стабильно овсянка или гречка, дети забыли, что такое фрукты. Как мы выжили, до сих пор не пойму.
От жалости к самой себе у меня даже защипало в носу. Малахов смотрел на меня сочувственно, однако продолжал любопытствовать:
— Ну а дальше? Почему ты снимаешь эту квартиру?
— Наша квартира отошла кришнаитам. Мне с детьми пришлось освободить жилплощадь.
— Но это же несправедливо! — вскричал Макс. — По закону женщине после развода принадлежит половина совместно нажитого имущества. А ты должна была получить даже больше, ведь у тебя дети!
Тут я сообразила, что дала маху, и моя фантазия взяла новый виток.