– Какие дети голодают?
– Да Яичкиных.
– Вы что-то путаете, – устало отозвалась я, – Марина и Мария Яичкины изъяты у родителей месяц назад.
– Ну да, правильно, месяц назад. Только вот я в течение года сигнализировала в отдел опеки и попечительства, а меня откровенно «посылали». И только когда я пригрозила, что напишу в прокуратуру, они пришли к Яичкиным с проверкой.
А вот это интересно. Никакого заявления от соседки в личном деле Яичкиных не было. На первой странице рукой инспектора Махнач написано: «Данная неблагополучная семья выявлена в результате плановой работы с населением».
– У вас остались копии заявлений? – спросила я.
– Какие еще копии?
– Вы писали заявления в одном экземпляре или в двух?
– В одном.
Вот так чиновники пользуются правовой безграмотностью граждан. Все заявления надо писать в двух экземплярах: первый остается в организации, а второй – у вас. Только обязательно потребуйте, чтобы должностное лицо расписалось на вашем экземпляре и поставило входящий номер. Тогда, если чиновник не решит вашу проблему (а в большинстве случаев именно так и происходит), вы обратитесь в вышестоящую организацию или в прокуратуру, и на руках у вас будет доказательство бездействия.
Очевидно, отдел опеки и попечительства отправлял все заявления пенсионерки прямиком в мусорную корзину. И почему-то только в январе они решили отреагировать на сигнал. Интересно, почему?
– Простите, вас как зовут?
Пенсионерка горделиво приосанилась:
– Раиса Максимовна я.
Я вспомнила, что так звали супругу Михаила Горбачева – даму, которая впервые стала играть роль «первой леди» страны и которую народ дружно недолюбливал, уж понятия не имею, за что.
– Раиса Максимовна, мы можем поговорить в спокойной обстановке?
– Конечно. – Хозяйка посторонилась, пропуская меня в квартиру. – Извините, у меня не убрано, я не ждала гостей.
То ли в прихожей было недостаточно светло, то ли по контрасту с предыдущей квартирой, но мне показалось, что здесь идеальная чистота.
– На кухню проходите, – сказала Раиса Максимовна. – Чаю будете? Я только заварила. В такой холод чашечка горячего чаю – самое то.
– Спасибо, с удовольствием, – от души поблагодарила я.
Кухня тоже была из серии «скромненько, но чистенько». Старая газовая плита с двумя конфорками блестела так, будто на ней не готовили, а читали газеты.
– А вы, значит, с проверкой ходите? – спросила хозяйка, когда я уселась на предложенную табуретку.
– Совершенно верно, – ответила я. – Знаете, многие случаи изъятия детей сомнительны. Бывает, что инспектор отдела опеки и попечительства перестраховывается и отбирает ребенка у родителей, которые на самом деле хорошо справляются со своими обязанностями.
– К Яичкиным это не относится! – решительно заявила Раиса Максимовна, ставя передо мной дымящуюся чашку. – Да их вообще в тюрьму посадить надо за скотское обращение с собственными детьми!
– А вы не преувеличиваете? – осторожно спросила я. – Возможно, вы просто неправильно истолковали факты? Или вам что-то показалось?
– Ничего мне не показалось! – рассердилась собеседница. – Мне хоть и шестьдесят три года, но я еще не в маразме. Да всё на моих глазах происходило! Виданное ли дело, чтобы при живых родителях дети побирались по соседям! Сколько раз слышу: скребутся в дверь, до звонка-то им не достать: «Баба Рая, дай покушать!» Это старшая, Марина, так говорила. А младшенькая Машенька говорить еще не научилась, только ротик открывала: «Ам-ам». Сами тоненькие, как спички, в чем только душа держится, одни глазищи в пол-лица. Наварю им, бывало, манной каши, так они набрасываются на нее, как волчата, чуть ли не тарелки облизывают. – Раиса Максимовна вытерла набежавшую слезу кухонным полотенцем и продолжила: – А яблоки! У меня подруга есть, Зинаида, у нее внук, ох и балованный! Яблоки и бананы не ест, говорит, надоели! Ему только диковинные фрукты подавай: манго там разные или киви. Да и то – откусит кусочек и выплюнет: слишком кисло! А девчонки Яичкины и яблоку рады до поросячьего визгу. Помню, дала им как-то по пол-яблока, так они вместе с огрызком съели. Я уже потом сообразила серединку-то вырезать, чтобы не подавились косточками.
Я с некоторым скепсисом слушала пенсионерку. В гостях всё кажется вкуснее, и дети, которых дома тошнит от одного только вида манной каши, в гостях уплетают ее за обе щеки. У Раисы Максимовны, очевидно, нет своих внуков, вот она и приваживает соседских ребятишек, а чтобы повысить собственную значимость, выдумывает такие истории.
– Про яблоки я поняла. О чем еще вы писали в заявлениях? Какие конкретные факты?
Пенсионерка, почувствовав мое недоверие, насупилась:
– Факты такие: девочки недоедают. Зимней одежды у них нет. В холодное время года ходят в резиновых сапогах. Живут в антисанитарных условиях. Да вы сами-то зайдите в квартиру и посмотрите, какую грязь Яичкины развели! Зайдите-зайдите, у них дверь всегда открыта!
До меня вдруг дошло:
– Значит, бомжи, которые валяются в соседней квартире на полу, это…
– Ну да, это Яичкины, Майка и Сергей!
Я отказывалась ей верить.
– Но там валяются четыре человека!
– Я же говорю, у них постоянно друзья-собутыльники ошиваются.
– Но… – я не находила слов, – там… там невозможно жить! Где же девочки спали?
– У них детские кроватки были, им Самсоновы из второго подъезда отдали. Ну, а когда Машу и Марину забрали, Серега эти кровати кому-то загнал. Пропили, в общем.
Информация не укладывалась у меня в голове, я принялась судорожно листать дело Яичкиных.
– Подождите, у меня написано, что оба родителя работают, а мать так вообще педагог по образованию.
Раиса Максимовна усмехнулась:
– Из Майки такой же педагог, как из меня стюардесса. Да и чтобы окончить пединститут в Жмеринке, не нужно быть семи пядей во лбу. А работают они по месяцу или два, устраиваются куда-нибудь, а потом их увольняют за прогулы, по полгода сидят без копейки. Сейчас работает только Сергей, дворником в нашем домоуправлении, зимой мало охотников на эту должность, снег-то тяжело убирать. Думаю, его скоро выгонят, он лопату еле держит, руки дрожат…
Я вспомнила опухшее лицо Майи Ивановны Яичкиной. Сразу я не отметила, а теперь припоминаю: под глазом у нее был синяк – уже сходящий, желто-лиловый. Невозможно представить это отупевшее лицо в институтской аудитории, за учебниками и конспектами, а ведь она получила высшее образование всего семь лет назад.
– Как же люди скатываются в такую пропасть? – подумала я, но, оказывается, не подумала, а спросила вслух.
– Потихоньку, шаг за шагом, – откликнулась Раиса Максимовна, – пока однажды не доходят до самого дна. У Яичкиных как получилось: сначала выпивал только Сергей. Пил по чуть-чуть, но каждый день. Ходил веселый, на гитаре играл. Постепенно доза увеличивалась, он стал озлобленный, поколачивал жену. Майка начала выпивать с мужем за компанию, может, чтобы ему меньше доставалось, так и сама втянулась. Денег на водку не хватало, они начали продавать вещи, мебель, посуду. Детей вот только не успели продать… Ох, что водка-то с людьми делает! Не приведи господь такую беду пустить в дом!