— Мама, тут какой-то дядя хочет к нам залезть… — вдруг удивленно вымолвила Женечка.
Все повернулись и онемели. Забраться в лодку «дядечка» вряд ли планировал. Он был безнадежно мертв — глаза навыкат, майка защитного цвета порвана в лохмотья. Он плыл по течению рядом с лодкой, стеклянные глаза тоскливо созерцали светлеющее небо. Вода заливалась в перекошенный рот. Вырвало Римму, да так мощно, что лодка закачалась и едва не зачерпнула воду. Сморщился Солохин, взялся за горло. Сусанна энергичнее заработала веслом. Закудахтала Тамара, поползла на коленях к детям: закрывала им глаза рукой — все в порядке, дядя скоро уйдет, ему в другую сторону… А Женечка уже простирала пальчик куда-то вбок: ей почудилось, что в затопленном доме что-то светится, интересно, что это может быть? Еще один дядя там спрятался?
— Фосфор светится в разлагающихся костях… — не подумав, брякнул Солохин и смутился, пронзенный ястребиным взором Сусанны.
И зачем он поддался на эти бабские уговоры! Усилился ветер, вырисовывая на воде извилистую рябь. Почернело небо, разошелся дождь. Кряхтела Тамара, вычерпывая воду. Лодочка закачалась на волнах. Олег встревоженно озирался. И вдруг обвалилось сердце — снова шла волна! Не такая разрушительная, не выше полуметра, но для лодочки, забитой до отказа, ее могло хватить! Чертовы бабы, тут даже пристать некуда!
— Бабы, осторожно, волна… — захрипел он. — Только без паники, она небольшая… Всем лечь, не шевелиться… Сусанна, следи, чтобы в борт волна не дала, держи нос четко по улице…
Бабы плакали, сами виноваты! Вот только дети тут при чем? Их всех размазало по дну, валились друг на дружку. Сусанна обняла свою доску, повалилась на детишек. Стонал Солохин, придавленный массивной благодатью… И дернул же черт привстать к подходу волны! Собрался контролировать процесс? Олег был уверен, что устоит, он не из тех, с которыми что-то случается. Он зачарованно смотрел на надвигающийся вал…
Лодку подбросило, он выскочил из нее, как из тостера! И опомниться не успел, как бухнулся в воду, камнем пошел на дно. Закружил водоворот, подхватили подводные течения. Он забился, как в падучей, охваченный ужасом, вынырнул…
Твою-то мать! Он плевался холодной водой, откашливался. Фейерверк искрился перед глазами. В первые мгновения он ничего не видел. Нет, все в порядке, он жив! Чертова волна, из-за нее опять усилилось течение, вода закручивалась в водовороты, волны причудливо пересекали друг друга. Лодка удержалась — отличное судно, слава тому, кто его построил! Выбросило только Олега, все прочие оставались на месте. Лодка отдалилась метров на пятнадцать, в ней возились и гомонили женщины, надрывался Солохин:
— Сусанна, тормози! Человек за бортом!
— А как я буду тормозить? — орала Сусанна. — Где тут педаль? Олеженька, ты жив?
— Нет, я только притворяюсь живым… — прохрипел Олег. Его крутило, он с трудом удерживался на плаву. Страх пульсировал в голове. Он же не всесильный супергерой, он обычный гаишник! Надо успокоиться, собраться… Мощными рывками, надрывая связки, он подался к обочине (вернее, к бывшей обочине), выбросил руку, словно голосуя, и зацепился за стойку знака «Главная дорога»! Тот был вмурован в бетонный постамент и имел приличную высоту. Над водой возвышался не только щит, но и часть стойки. Он ощутил рывок, волна тащила дальше, но он держался, выбросив вторую руку, и ею схватился за шест. Он обвил его под водой ногами, крепко сжал. Появилась возможность перевести дыхание. Подобной пакости он точно не ожидал! Бывают же в жизни сюрпризы. Он видел, как Сусанна пытается развернуться, брызжет слезами. Приплясывал Солохин, рвал на себе волосы. Невозможно бороться с течением, лодку уносило дальше.
— Сусанна, прекрати! — хрипел Олег. — Уплывайте, все в порядке, я держусь…
— Олежка, ты взбесился? — стучал по голове Солохин. — Мы тебя не бросим! Плыви сюда, поймаем!
— Валите, говорю… Не поймаете, только лодку перевернете… Со мной все в порядке, держусь… Серьезно, люди, не останавливайтесь, уходите в безопасное место… Я лишний, лодка все равно перегружена… Солохин, отвечаешь головой за всех шестерых — не дай бог с ними что случится… Спаси их, Гриша, очень тебя прошу…
— Олежка, ты уверен? — растерялся Солохин. — А как же ты?
— Все в порядке, не психуй… Я справлюсь… Выберусь в одиночку, эка невидаль, плавать умею… передохну немного и буду выбираться… Забудьте про меня, Солохин…
Тот что-то кричал, пытался приободрить товарища, но Олег уже не вникал. Лодку уносило вдаль по улице, она таяла в дымке. «Только бы добрались, — молился он, — только бы выжили…» Затихли голоса и крики, лодка превращалась в размытое пятно. Олег держался, вцепившись в стойку. Мудрые решения в голову не приходили. Умирать, наверное, рановато. А если и придется, то только с музыкой. Ни одной живой души на улице Лагерной. И лучше не смотреть, что по ней плывет… И вдруг он снова со страхом почувствовал, что вертит водоворот, перекручивается на спине «гаишная» куртка, превращаясь в тугую скатку, и начинает давить. Звезды искрились в глазах, дыхание перехватывало. Куртка скручивалась все сильнее, трещали кости, желание разжать руки перевешивало все прочие желания. Это не куртка, это какая-то смирительная рубашка! Он разворачивал плечи, выпячивал грудь, надеясь, что куртка порвется. Она скрипела, трещала… Порвалась! Он почувствовал свободу, но только на короткий миг. Он сам себя вывел из равновесия. Только ослабилась хватка, как его подхватило течение, оторвало от знака, куда-то понесло! Он даже воздух толком не успел набрать, как оказался под водой. Подался обратно, но что-то давило — словно плитой чугунной прижало, поволокло на дно. Удушливый страх обуял инспектора ГИБДД. Под водой вихрились какие-то течения, перекаты, из относительно теплого слоя воды он погрузился в холодный. Поток переворачивал пласты воды, а вместе с пластами все, что они несли. Его огрело какой-то деревяшкой, а потом прямо в руки приплыло… человеческое туловище! Он чуть не заорал под водой, когда его обвило дряблое тело, с которого практически сполз халат. Хуже того — он разглядел лицо женщины, еще не старое, с прикрытыми глазами, оскаленным ртом, в котором шевелился синий язык…
На такие свидания он точно не подписывался! Он работал всеми конечностями, выпутывался из плена придавившего его слоя. Несколько упругих гребков, и словно поддали под задницу — он вылетел из воды, как рыба, заглотившая наживку! Тычок в плечо — и зеленый ящик, похожий на оружейный, потащился дальше. А Олега отбросило в сторону. Он зацепился за гребень забора из штампованного металла, тот выступал из воды сантиметров на тридцать, отдышался. Невероятно — его перенесло на левую сторону дороги! Лодка уже пропала. В конце забора переулок, он не помнил его названия, но знал, что тот выходит на улицу Ильича. Здесь любой переулок выходит на улицу Ильича, до него не больше ста метров! Он должен отдохнуть, размять конечности… Он досчитал до двадцати, сделал глубокий вдох и оторвался от забора. Плыл короткими саженями, экономя силы. Его втащило в безымянный переулок, как будто под водой работал мощный насос. Здесь заборы росли по всему протяжению — рослые, гнуто-металлические, их гребни пока еще возвышались над водой. Пару раз он делал передышки, понимая, что силы уже не вечны. Он просто обязан в ближайшие минуты за что-нибудь зацепиться. В противном случае эта «мокрая» история закончится на очень пессимистичной ноте… Он выбивался из сил, когда его вынесло на улицу Ильича. Здесь дома были выше, чем на Лагерной, из воды еще что-то выступало. Вода текла широким фронтом, бурля на искусственных перекатах. Памятная волна прошлась здесь разрушительным смерчем. От здания напротив уцелели две стены, да и те угрожающе покачивались под порывами ветра. Далее возвышался небольшой, но рослый двухэтажный коттедж. Первый этаж затопило не полностью, какой-то просвет между водой и потолком еще остался. Возможно, дом стоял на возвышении. Он вцепился в покосившийся электрический столб — хорошо, что посмотрел влево, выезжая на «главную дорогу». Не повернул бы голову, его бы раздавило перевернутой фурой с гордым значком «Мерседес» на капоте! Она плыла поперек дороги. Транспортное средство прогрохотало мимо (похоже, водитель так и остался в кабине, не успел спасти свою красавицу). Олег оторвался от столба и поплыл через дорогу, изыскивая последние силы. Течение сносило к коттеджу. Забора на участке не было — оторвало и унесло. Вода водила подозрительный хоровод вокруг дома. Окна и двери отсутствовали, перекосилась крыша. Он ощутил какие-то неприятные позывы, но вплыл в узкое пространство между водой и огрызками натяжного потолка. Не было желания анализировать ощущения и подбирать варианты. Хищные воды словно поджидали его! Его опять куда-то всасывало, он ушел под воду головой вперед, сделал сальто, с шумом вынырнул и подался вверх. Что было, собственно, ошибкой — он треснулся о твердый потолок, оказавшийся натяжным далеко не везде. Он снова погрузился в воду, теряя сознание от острой боли. Но жизнь оставалась при нем, вторая попытка не сопровождалась лишними движениями. Он медленно всплыл, переворачиваясь на спину. До потолка сантиметров тридцать — ну что ж, отличная попытка… Он знал, что продержится не больше минуты, старался не психовать, осматривался, извиваясь корпусом. Винтовая лестница на второй этаж! Наверное, из металла, раз устояла. Он видел лишь верхнюю часть, фрагмент изогнутых перил… Силы откуда-то взялись! Он заскользил к лестнице. Вцепился в перила, как ребенок в титьку матери, путался в витиеватой конструкции. Он волоком вытаскивал себя на второй этаж, стонал от облегчения. На полу стояла вода. Но вроде не по горло. Он должен отдохнуть, принять покой каждой клеточкой…