– Не подскажете, где кабинет директора?
– Марины Евгеньевны? – Та, что была повыше, тряхнула светлыми волосами и показала рукой: – Видите растение в кадке? За ним – кабинет Марины Евгеньевны.
– Спасибо.
Директриса была грузная полная женщина с многочисленными золотыми перстнями на пальцах. С такими в советское время ходила добрая половина торговок.
Марина Евгеньевна подняла на меня глаза, когда я вошла в кабинет.
– Вы к кому, гражданка?
– К вам.
– Из областной комиссии?
– Нет.
Директриса перебирала бумаги.
– Слушаю вас. Вы кто? И по какому вопросу я вам нужна?
– Я – журналистка. Ирина Северцева. Журнал «Мы и будущее».
– А что вам конкретно надо? – настойчиво допытывалась Марина Евгеньевна.
– Я хотела узнать о ваших спонсорах. Я – независимая журналистка. Собираю материал о детдомах и интернатах.
– Ваше удостоверение?
Я достала поддельное удостоверение.
Марина Евгеньевна долго вертела его в руках и придирчиво рассматривала.
– И какая информация вам нужна?
– О ваших спонсорах. Нужно поддерживать и информировать общественность о благих начинаниях. Это же очень позитивный пример.
Директриса уже пришла в себя.
– Конечно. Мы испытываем определенные трудности в области финансирования. Сами понимаете, – она внезапно заговорила по-свойски, стараясь расположить меня, – на все денег не хватает. Хочется и компьютеры хорошие купить, и ремонт сделать. Детишки у нас без родителей остались, контингент трудный, требующий много внимания. Персонала не хватает – мы просто разрываемся.
– Понимаю, – я подумала, что такая перемена настроения мне на руку. Я могу добиться от директрисы нужной информации. – Спонсоры могут реально помочь вам.
– Конечно, мы рады любой помощи. Абсолютно любой, – подчеркнула она. – В нашем положении… То одно, то другое, то третье, – пожаловалась она. – Столько нештатных ситуаций. Вот недавно, две недели назад, – прорвало трубу. Столько возни было. Подвал затопило. А там у меня инвентарь спортивный. Теперь нужно новый приобретать. Без спонсоров – никуда. Пашу здесь как каторжная. Ни выходных, ни отпуска.
Я подумала, что нужно плавно переходить к интересующей меня теме.
– И кто у вас основной спонсор?
– Захаров Андрей Валентинович… Он нам очень помогает. Дай бог ему здоровья. Человек солидный, серьезный. Оказывает нам систематическую финансовую поддержку.
– И часто он бывает здесь у вас?
– Он перечисляет деньги на наш счет. И сам приезжает с подарками.
– Он встречается с вашими воспитанниками?
– Естественно. Приезжает на праздники, выступает. Приятный человек. Вы могли бы написать о нем. Хорошая работа журналистика – всегда на виду, встречаешься с интересными людьми, в гуще событий, – с легкой завистью сказала Марина Евгеньевна.
– Да. Есть свои плюсы, – согласилась я. – Но есть и минусы. Ненормированный рабочий день, могут вызвать и отправить на срочное задание.
– Все бывает. Но это лучше, чем киснуть в этой дыре.
Марина Евгеньевна внезапно замолчала.
– Недавно прошел слух, что есть видеозапись, как Захаров резвится в бассейне с воспитанниками вашего интерната.
– А… – директриса закусила губу. – Теперь все понятно. Захотелось жареного. Андрей Валентинович, между прочим, бассейн построил для нашего интерната – наверное, видели здание справа. Он сам приехал сюда вместе со своими друзьями, хотел сделать ребятам приятное, организовал стол, просмотр фильма, привез подарки. Кинотеатр он тоже нам подарил. Цены таким людям нет. И сами зарабатывают, и о других людях заботятся. Что в этом плохого? У ребят и так мало радости. Да, они плавали вместе в бассейне. Но что он вел себя неприлично – не верю. Не такой Андрей Валентинович человек. Его просто подставили. А журналюги сразу свистопляску хотят устроить, бросить тень на благое дело. Им бы только человека очернить! Да если бы не Захаров, мы бы все тут с голоду передохли! – директриса уже кричала.
Особенно ты, подумала я. Пухнешь ты точно не с голоду. Да и золота на руках девать некуда. Неизвестно еще, сколько захаровских денег к твоим рукам прилипает. Наверняка двойная бухгалтерия вовсю процветает.
– А… почему вас это интересует? Вы откуда и кто? – Марина Евгеньевна разбушевалась. – Что вам надо? Я такого издания не знаю.
Похоже, я достала ее. Директриса уже не скрывала своего гнева.
– Немедленно покиньте мой кабинет. А то я вызову людей.
– Простите. Я не хотела. Мы могли бы с вами договориться.
Директриса нахмурилась.
– Уходите, – четко выговорила она. – Уходите.
Я задержала вздох. Дело складывалось совсем плохо. Если люди не хотят денег, это означает: либо их купили, либо они слишком боятся. Третьего не дано.
– Если вы сейчас не покинете здание – мне придется вызвать охранника. Я думаю, разговор дальше неуместен. Прошу вас покинуть территорию интерната. Как вас вообще пропустили! Я принимаю только по предварительной договоренности.
– Да-да. Я уже ухожу.
Черт! Эта сука явно встала на дыбы, и я у нее – как кость в горле. Она чего-то боится! Это – факт!
Выйдя из кабинета директрисы в коридор, я озадаченно потерла висок. Пройдя несколько метров, я увидела перед собой мальчишку, который из-за кадки с раскидистым растением делал мне отчаянные знаки. Я подошла ближе.
– Вы журналистка? – выдохнул пацан. Ему было лет четырнадцать; он был белобрысым и с едва заметными веснушками.
– Да.
– Я был там… – сказал он почти одними губами. – В том бассейне. Я подслушал ваш разговор с жабешкой. Директрисой нашей. Около двери вертелся.
Теперь я поняла, почему его лицо показалось мне знакомым.
– Где мы можем поговорить? – быстро спросила я его.
– Выходите на улицу. Я подойду к вам уже за забором. Вы идите вперед, только не оглядывайтесь. Я сам к вам подойду. И головой не вертите, а то вы меня выдадите.
Я кивнула и пошла быстрыми шагами к выходу, мне не терпелось поскорее узнать нужную информацию.
Миновав будку охранника, я пошла к своей машине и здесь увидела пацана, пригнувшегося за ней. Он кивнул головой в сторону охранника, и я его поняла.
Мальчишка сиганул в кустарник, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Пройдя несколько метров, мы остановились.
– Нас не должны видеть, – cказал он.
– Хорошо, – я подошла ближе. – Как тебя зовут?
– Сергей Терентьев. А вы ничего никому не скажете?