– И не представляешь себе – как! Словно собственную дочь потеряла…
Через час Тате позвонили из Франции. Оказывается, Дмитрий Власов умер еще два месяца тому назад! Тате сообщили, что его застрелили в собственном доме во Франции. Об этом даже во французских газетах писали. Ходили слухи, что он был как-то связан с русской мафией. В любом случае его бизнес был не совсем чистоплотным. Пошли разборки, и его убрали.
– Значит, Руся по-прежнему где-то… в руках у бандитов… – сказала я вслух, выслушав Тату. «Или ее уже нет в живых, – подумала я. – Когда я до тебя доберусь, Моршанов, тебе мало не покажется!» – поклялась я, стиснув руки в кулаки. – Жаль Русю! – вырвалось у меня. – Сначала мать. Потом – отец… Никого у нее не осталось!
– Да. Бедная девочка…
Когда Тата собрала свои вещи и уехала, я легла на кровать и задумалась.
Меня угнетала сама мысль о бездействии. Мне казалось, что, если я начну хоть что-то предпринимать, тем самым окажусь ближе к Русе… сделаю что-то для ее спасения.
– Я найду тебя, моя девочка! – шептала я. – Непременно найду.
Где она сейчас, и рядом ли с ней Моршанов? Теперь сама мысль о нем вызвала у меня тошноту. Даже странно, что я когда-то (причем совсем недавно!) была в него без памяти влюблена. Наверное, факты из его биографии оказались для меня вроде холодного душа. Любить подонка – это уже какой-то странный мазохизм, к которому я, видимо, никак не склонна. Есть женщины, которые обожают мальчишей-плохишей и любят, когда о них вытирают ноги. Я – не из их числа!
Время тянулось не просто медленно, а черепашьими шагами. Я выкурила пару сигарет и вновь легла на кровать. Я не могла не думать об Игоре Лютаеве и его жуткой смерти… Про себя я поклялась, что это тоже зачисляется в черный список грехов тому, кто это все организовал.
Когда я докуривала третью сигарету, внезапно в моей памяти всплыла фамилия – Качанов. Арсен Качанов, бывший участник банды Моршанова. Кажется, Лютаев говорил, что его освободили? Интересно было бы с ним побеседовать! Если он, конечно, пойдет на это.
Хотя… И я усмехнулась. У меня теперь есть помощник. Вот его и надо задействовать в этом деле.
Мы выехали в С*** на следующий день. Свою «Тойоту» я отдала Тате, на ней она и уехала, в нашем распоряжении осталась машина Сергея. Мы гнали что было сил. Я не знала, где найти Качанова и как вообще его разыскивать. Кроме того, в С*** было весьма небезопасно. Нас могли засечь еще при въезде в город, так что следовало выбирать объездные пути. Когда я поделилась своими опасениями с Сергеем, он кратко кивнул и попросил меня достать из бардачка карту. Я развернула ее.
– Поедем так, – ткнул он пальцем в линии дорог. – Согласна?
– Вам виднее.
– Люблю покорных женщин! – кратко хохотнул он.
Во мне вскипело раздражение.
– Послушайте. Давайте не будем действовать друг другу на нервы. Я и так вся на взводе.
– Разве я действую вам на нервы? – удивился он. – Похоже, вы шуток не понимаете?
– Да уж! Предлагаю обходиться без них. Тем более – без таких.
– Каких – таких?
– Плоских! – отрезала я.
Он искоса взглянул на меня, но ничего не сказал.
В город мы въехали ближе к полудню. Кроме имени и фамилии, об Арсене Качанове у меня больше не было никаких данных. Где его разыскивать? В горсправке?
Лютаев что-то говорил об охране. Но если проверять каждый ночной клуб и ресторан, нам просто не хватит времени. Как быть?
Я машинально поднесла руку к лицу…
– Не грызи ногти! – одернули меня.
– Мы на «ты» не переходили.
– А что нам мешает?
– Мы друг друга не знаем.
– Ну так узнаем. В чем дело-то?
Я уткнулась в окно, не найдя что возразить.
– В гостинице нам останавливаться опасно.
– Я такого же мнения. Обойдемся частным сектором. Но, может быть, мы успеем решить все дела до ночи, тогда уедем в соседний город, неподалеку отсюда.
Как ни странно, зацепку на Качанова мы получили. В горсправке нам выдали адреса двух Качановых: Марии Петровны и Валерия Игнатьевича.
– Проверим, – сказал Сергей, аккуратно сложив бумажку вчетверо. – Возможно, кто-то из них имеет отношение к нашему Качанову.
Подъехав к дому, где жила Мария Петровна, и резко затормозив неподалеку от двух гаражей, стоявших рядом, Сергей сказал:
– Ну, я пошел, – и скользнул по мне взглядом. – Останешься в машине! И будешь ждать меня здесь.
Он окончательно перешел на «ты». Но я почему-то не могла сделать ему замечание. Слова застряли у меня в горле. Слишком властным был его тон. Я уже и забыла, что мужчина может разговаривать таким тоном, поэтому лишь кивнула и отвела взгляд в сторону.
– Постараюсь вернуться как можно быстрее. – И дверца хлопнула.
Я прислонилась головой к оконному стеклу. Все происходящее казалось мне актом некой драмы, в которую я была случайно кем-то втянута помимо своей воли. Я вполне могла отойти в сторону, но почему-то этого не делала. И меня не понимала даже Тата. Я никому не могла объяснить, что мне нужна была Руся. То, что Моршанов не был ей отцом, лишь усугубляло ее положение. Она не могла чувствовать себя в безопасности. И где она? Может быть, в руках подонков, которые охотятся на Моршанова? Или же в его руках, что отнюдь не лучше? Руся… Я провела рукой по лбу.
…Бакланов вернулся через полчаса.
Сел в машину и уставился на меня.
– Ну?! – не выдержала я его взгляда.
– Это тот самый Качанов, – выдохнул он. – Но его сестра уверяет, что он со всем завязал и просит не травмировать «бедного Арсюшу».
– Сколько же лет сестре?
– Ей пятьдесят пять – по документам. Качанов – поздний ребенок. Мать родила его в сорок лет. И Арсюша практически вырос на руках у сестры. Своих детей у нее нет, вот она и питает к нему материнскую нежность, тем более что их мать умерла, когда ему было двенадцать лет.
Я вспомнила библиотекаршу Шибанову и нахмурилась. У нее был единственный племянник, оставшийся на ее попечении после смерти сестры. И вот его убили…
– Качанов – мразь! – негромко сказала я. – Что бы там ни плела его сестра.
– Согласен. Поэтому, хотя я и обещал ей не травмировать Арсюшу, мы сейчас едем к нему. В ночной клуб «Ночная греза»! Побеседуем там.
– Думаешь, он что-то скажет? Такой законченный подонок – и проговорится?
Сергей потянул рычаг коробки передач на себя.
– Что значит «скажет не скажет»? – спросил он с веселым изумлением в голосе. – Упрется – заставим говорить.
– Я надеюсь, все пройдет в рамках закона? Нам только осложнений с полицией не хватало!