Кроме мороки со странным убийством, у Ивана была еще одна грандиозная проблема. Суть в том, что он взял и нечаянно влюбился в Машу Иголину. Это большое чувство накатило на него как-то внезапно, и он совершенно не знал, что ему с ним делать. После первой встречи на месте преступления, Федорчук долго обдумывал все происходящее, а потом все же решился пойти к понравившейся девушке под предлогом допроса свидетельницы.
Однако вместо Машуни его встретила ее мама. Иван хотел было поспешно ретироваться, но та затащила его на кухню, напоила чаем и, выспросив о детстве, родителях и служебных обязанностях, каким-то непостижимым образом догадалась о истинной цели визита.
Далее все пошло еще более удивительно. Как бывалый и опытный человек во взаимоотношениях полов мама предложила Федорчуку свое союзничество и посильную помощь в деле обаяния своей дочери. Она пообещала взять на себя домашнюю пропаганду, а ему посоветовала позвать Машуню к себе в прокуратуру и устроить ей там сюрприз с цветами и тортиком.
Но как показала практика, ни к чему хорошему эта затея не привела… И теперь Федорчук страдал, метался и мысленно хоронил надежды на светлое будущее.
* * *
Иван уже собирался было отправиться домой, как вдруг телефон на его столе зачирикал.
— Федорчук слушает! — рявкнул он в трубку, отчего у собеседника должно было заложить ухо.
— Иван? Здравствуйте. Это Мария Иголина вас беспокоит.
— Мария?! — прошептал следователь, даже позабыв скрыть свою радость.
— Да. Мне необходимо посмотреть дело Маевской. Я являюсь ее адвокатом. Могу я сейчас подъехать?
— Да… То есть, нет. То есть…
— Чего?
Иван был в смятении. Это было просто невероятно: все мучавшие его вопросы вдруг сплелись в один клубок! С другой стороны, ему представилась реальная возможность познакомится поближе с Машуней. И кто знает, чем это может кончиться? Вдруг у него все-таки есть хоть малюсенький, но шанс?
— Знаете, Мария, а дело находится у меня дома, — соврал Федорчук как-то неожиданно. — Так что если хотите…
— Как дома?! — грозно перебила его Машуня. — Вы не имеете права! Оно должно находиться в канцелярии!
— Ну я его забыл, — вспомнил школьное оправдание Иван.
Машуня хотела было спросить «А голову вы не забыли?», но вовремя опомнилась и безапелляционно объявила:
— Тогда я еду к вам домой. Где вы живете?
* * *
В превеликом волнении Федорчук влетел в комнату, где дислоцировались помощники следователей. У него было срочное дело к Гегемоншвили. Слава Богу, Миндия пока еще не ушел: вооружившись кружкой и обыкновенным кипятильником, он варил макароны быстрого приготовления.
Гегемоншвили внушал Ивану доверие не больше, чем всегда. Но сегодня все негативные эмоции надо было прятать: Федорчук был крайне заинтересован в знаниях и опыте своего помощника. Он хотел знать, за что женщины могут любить маленького, носатого, покрытого неистребимой щетиной потомка князей.
— Миндия! — позвал Иван тоном, не допускающим возражений.
Гегемоншвили живо обернулся.
— А? Шэф, это вы?! Макаронов нэ жэлаэтэ?
Но Федорчук отверг все попытки накормить себя.
— Не желаю. Миндия, скажи, пожалуйста…
Он чувствовал себя жутко неудобно и не знал, как начать.
— Вот тебе задачка на сообразительность, Миндия, — придумал наконец выход Иван и, помогая себе уверенными жестами, начал объяснять: — Вот смотри, есть у нас преступник, скажем, насильник. Понравилась ему одна жертва… Скажем, девушка. И вот жертва должна прийти домой к преступнику, а он не знает, что ему делать…
Выдав условия задачи, Федорчук остановился посреди комнаты и выжидающе посмотрел на Гегемоншвили.
— То эсть? — не понял Миндия. — Он нэ знаэт, как насиловать?
— Нет! — отмахнулся Федорчук. — Как насиловать-то он знает! Он не знает, как ему уговорить жертву, чтобы она… ну… словом… Чтобы он ей понравился.
— Ну, шэф, тагда он нэ насилник! — уверенно протянул Миндия. — За это мы его в жизны нэ пасадым.
— Нет, посадим! — жестко перебил Иван. — Условия задачи такие: было насилие, но перед этим были нормальные отношения между насильником и жертвой, которые очень понравились друг другу…
— А потом наступило насилие? — еще раз уточнил Миндия.
— Да!
— И мы теперь выясняем, как же насильник дошел до насилия?
— Вот именно!
— Надо подумать.
Федорчук облегченно вздохнул: в первый раз в жизни его помощник хоть что-то понял.
Тем временем Гегемоншвили зачерпнул чайной ложкой моток макарон и засунул его себе в рот.
— Сложная задачка, — произнес он, прожевав. — Нада правэсты слэдствэнный эксперымэнт.
— Это как? — не совсем понял Федорчук.
— Ну вот смотрытэ, шэф! Вы, напрымэр, насыльник, я, стала быть, жэртва. Я прихажу к вам в дом… — Тут Миндия протопал по комнате, не выпуская из рук кружки и ложки. — А вы начинаэтэ скланять мэня к палавому акту…
— Как именно я должен тебя склонять?! — выкрикнул Иван, теряя терпение. — В этом-то вся задача и состоит!
Миндия озабоченно поставил кружку на стол и заглянул шефу в глаза.
— А вы что, никагда никаво нэ скланялы?
— Ну, склонял, конечно… — буркнул Федорчук. — Только здесь совсем другой случай! Здесь надо так склонить, чтобы все было… Ну, красиво, что ли!
Гегемоншвили обхватил рукой колючий подбородок и забегал вокруг стола.
— Так-так-так… Значит, палавой акт, насылые… Но сначала все далжно быт красыва и аккуратна… Во! — воскликнул он. — Прыдумал!
Федорчук пытливо придвинулся к нему.
— Ну?!
— Значыт, вы — насыльник, я жэртва. Я сыжу, бэсэдую с вамы о пагодэ в Цэнтральном Нэчэрнозэмье и нычего нэ падазрэваю. — Миндия сел на стул и закатил глаза. — Тут вы ка мнэ падходытэ… Падхадытэ, падхадытэ! — скомандовал он. — Кладэтэ мнэ рукы на плэчи… Нагибаэтэсь к самаму маему ушку и нэжно шэпчитэ: «Любымая, я падарю тэбэ всэ звезды мыра!»
Неизъяснимо мучаясь, Федорчук проделал все, что требовалось.
— Я подарю тебе все звезды… — пробасил он.
И в этот момент в комнату вошла уборщица Михайловна. Ведро и швабра вывалились у нее из рук…
* * *
Федорчук жил в старой части города в деревянном двухэтажном доме. В квартире у него имелось несколько предметов мебели, плита и холодильник. Все это было больших размеров и не подходило друг к другу по стилю. И не известно, как бы отважный следователь справлялся со своим хозяйством, если бы не его «Комитет помощи Федорчуку»…