— Да. 64-63-16.
— Спасибо… Я надеюсь, ты не бросишься туда сейчас звонить?
— Нет, что ты! — было похоже, что Катя даже обиделась. — А все-таки что произошло?
— Пока что ничего, — успокоила я ее. — Главное, ты никого не бойся, и все будет хорошо. Может быть, когда-нибудь… Если спросят, говори, что не видела и не слышала. Все поняла?
— Да… — почти прошептала Катя.
— Отлично. До свидания.
Я положила трубку и задумалась. Становится совсем интересно. До моей подруги уже добрались. Причем люди в милицейской форме. Значит, дело действительно серьезное. А то, что телефон я выяснила, это хорошо.
Немного погодя я набрала номер старого знакомого из городского Управления внутренних дел и попросила идентифицировать номер 64-63-16.
Через минуту я получила ответ. Номер принадлежал некой Фомичевой Галине Степановне и, судя по всему, был обычным квартирным телефоном где-то в районе аэропорта.
Выкурив сигарету, я решила позвонить по этому номеру. Трубку снял мужчина.
— Алло, на проводе Татьяна Иванова, — сразу же представилась я. — Мне хотелось бы знать, с кем я говорю.
На том конце провода возникло явное замешательство. Прочистив горло, нос и другие составные части носоглотки, мужчина произнес:
— И что вы хотите?
— Встретиться с вами и решить возникшие между нами проблемы. А что такие имеются, в этом я уверена на все сто процентов. Думаю, что и вы с этим спорить не будете.
— Через час на улице Крайней, на трамвайной остановке.
— Хорошо, — ответила я и отключила связь.
Как только я закончила разговор, то сразу поняла, что поступила несколько опрометчиво, согласившись на встречу. Во-первых, у меня было слишком мало времени, чтобы подключить к делу знакомых из милиции. Во-вторых, этого делать не хотелось, потому что я уже решила, что добьюсь результата сама. В-третьих, я не могла ехать туда на своей машине, так как они ее знают. Кроме того, никто не мог дать гарантии того, что это действительно какая-то милицейская конспиративная квартира и приходившие к Кате люди не кто иные, как коррумпированные менты. То есть та самая «крыша» Пилюнина, про которую мне все уши прожужжала Надя.
Встречаться тет-а-тет с ними я все равно не собиралась; мне необходимо было просто узнать, что это за люди.
Мысли мои закрутились с бешеной скоростью. Я наугад набрала номер бара «Рогнеда» и попросила к телефону директора. Вежливый женский голос ответил мне, что Пилюнин только что отъехал. На вопрос, когда он будет, женщина ответить затруднялась, пояснив, что только сейчас ему кто-то позвонил и он срочно отбыл.
Я бросилась в спальню к платяному шкафу: мне необходимо было настолько изменить свой внешний вид, чтобы никто не узнал во мне Татьяну Иванову. Я потратила на это минут двадцать. Помогли навыки студенческих лет, когда я, зачитываясь Конан Дойлом, на практике пыталась перенять опыт Шерлока Холмса, который, как известно, довольно часто в ходе своих расследований прибегал к переодеванию.
Я надела черный парик с прической «сессон», превратившись из светло-русой в знойную брюнетку, и дымчатые очки. На мое собственное удивление, эти два компонента изменили мою внешность почти до неузнаваемости.
Ко всему прочему, я обмотала шею ярким шелковым платком, отвлекающим внимание от лица. Вдобавок ко всему я изменила цвет своей обычной губной помады и накрасила губы очень ярко, как это любят делать вульгарного пошиба путанки.
«Ну вроде бы ничего… Сойдет…» — пробормотала я, придирчиво рассматривая себя в зеркало.
Во всяком случае, я себе самой не кажусь знакомой. Теперь — полный вперед, ловить машину, что-то объяснять шоферу, упрашивая его устроить получасовую стоянку на том месте, где мне назначили встречу.
Только я вышла из лифта, как наткнулась на свою соседку, которая ожидала лифт, чтобы подняться к себе на этаж. Она подняла на меня глаза и, не обнаружив никаких признаков интереса к моей персоне, зашла в кабину лифта.
Этот эпизод придал мне сил и уверенности. Если уж Дарья Степановна, с которой мы знакомы не один год, меня не узнала, то люди, которые видели детектива Иванову лишь на фотографиях, и подавно растеряются.
Я вышла на улицу и подняла руку навстречу проезжавшим машинам. Около меня вскоре притормозила голубая «Хонда», которая показалась мне очень знакомой. А когда открылась ее дверь, я и вовсе просияла.
За рулем сидел мой знакомый, психолог Толик, тот самый, к которому я собиралась в тот грозовой вечер, но так и не попала. Я позвонила тогда Кате, которая и сообщила мне о приезде в город Ирины Лейкиной. Не будь того звонка, не было бы и поездки на следующее утро к ней на квартиру, и не было бы вообще всех последующих приключений.
— Вы так потрясающе смотритесь в этом наряде на фоне жаркого испепеляющего летнего солнца! — елейным тоном начал Толик свою обычную словесную преамбулу.
Так он всегда начинал знакомиться с женщинами, исподволь заманивая их в сети своего обаяния.
— Куда вам ехать? — продолжил он тем временем, явно не узнавая меня.
— Толик, а ты сегодня смотришься на фоне салона этой машины просто сногсшибательно! — ответила я и в следующую секунду уже наслаждалась замешательством, поразившим его худое усатое лицо.
Он был удивительно похож на фокусника Акопяна, но в данном случае фокусницей скорее была я.
— Я что-то не припоминаю…
— Это же элементарно, дорогой мой психолог, — тоном Шерлока Холмса произнесла я. — Меня зовут Татьяна Иванова, мы с вами давно знакомы, просто этот наряд понадобился мне для одного интересного дела…
Толик продолжал на меня удивленно таращиться сквозь темные очки.
— А ехать мне в район аэропорта, — сказала я, открывая дверцу машины и усаживаясь рядом с ним.
Его смятение продолжалось, однако, недолго. Толик отличался тем, что быстро переживал различного рода неудачи и прочие эмоции типа удивления, раздражения, которые способны повергнуть иного человека в депрессию: к нему возвращалось его обычное приподнятое настроение маленького «живчика».
— Ну садись, садись, — проговорил он с улыбкой. — Кто бы мог подумать!.. Ну ладно, рассказывай, как поживаешь? Как идут расследования? Всех ли преступников города ждут в скором времени сырые казематы? Как самочувствие, настроение?
Толик забрасывал меня вопросами, улыбаясь и смотря на дорогу. Он уже, видимо, привык к моему новому облику и записал его в виде файла в своем богатом на женские директории мозговом винчестере.
— Я как-нибудь потом про настроение, можно? — перебила его я. — Сейчас я еду по делу, и, кстати, если у тебя есть время, ты можешь мне здорово помочь.
— Всегда душевно рад, — с готовностью откликнулся Толик.
— Отлично. Сейчас мы доезжаем до одного места и становимся там на стоянку.