— Отрадно видеть, что ты так усердно трудишься для Кит.
Алекс поднял глаза. Это была Каро, и в руках у нее не было никакого ножа для разделки мяса.
— Я тоже рад тебя видеть, — пробубнил Алекс.
Затем появилась и Кит с чайным подносом. Рядом вертелся темноволосый мальчик лет четырех. Внутри Алекса все похолодело.
Он не знал почему, но вид Кит и этого ребенка поразил его до глубины души.
«Чеду сейчас примерно столько же, сколько и этому мальчику».
Алекс пошатнулся. Силы куда-то пропали, и ноги подкашивались. Чтобы не упасть, он схватился за дверной косяк. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль о том, что краска могла еще не высохнуть, но сейчас это не имело значения, главное было не упасть. Второй рукой Алекс с силой сжимал кисть, словно она была его последней надеждой на спасение.
Краска капала Алексу на кроссовку, но ему было все равно. Он старался забыть о Чеде. Выходило плохо. В голове рождались все новые и новые вопросы. Был ли Чед такого же роста и сложения, как и мальчонка рядом с Кит? Какие у него волосы? Потемнели или посветлели? Желание увидеть сына, обнять его стало невыносимым, Алекс не мог противиться ему.
— Мам, смотри, я помогаю тете Кит готовиться к чаепитию, и у меня очень важная миссия — я несу печенье! — раздался детский голос.
— Не просто печенье, а шоколадное печенье, это гораздо важнее! — произнесла Каро чуть более мягко, чем обычно. — И ты сможешь взять одно, как только поставишь их на стол.
— Алекс, дом выглядит просто замечательно! — произнесла Кит. Ее голос был словно луч света, рассеивающий темноту, которая все больше и больше поглощала Алекса. — Хочешь чаю?
Он кивнул.
— Я скоро присоединюсь к вам, — только и смог он выдавить.
Кит повернулась и направилась к столу. Алекс закрыл глаза.
Сегодня ночью его опять мучил кошмар. Все тот же самый заброшенный особняк, тот же детский смех, поиск, двери, пустые комнаты…
Алекс собрался с силами. Он не мог позволить себе сдаться, ремонт еще не был закончен. Он открыл глаза, отложил кисть и начал оттирать краску с руки.
— Что ты делаешь? — раздался детский голос.
Алекс не обернулся.
— Крашу дом твоей тети Кит, — ответил он холодно.
— Меня зовут Дэйви.
Он сделал еще один глубокий вдох, стараясь успокоиться.
— А я Алекс.
— Ты парень тети Кит, да? — не унимался мальчик.
— Я просто друг, — сухо ответил он.
— Я хочу жениться на ней, когда вырасту, — продолжал Дэйви.
Алекс не мог не согласиться, у мальчика был хороший вкус.
— Можно я помогу тебе? — С этими словами Дэйви забрался на лестницу и потянулся за кисточкой.
— Постой-ка, Тигра, — забеспокоился Алекс: вдруг ребенок упадет?
Тигра! Так он звал своего сына, когда тот был еще с ним. Нет, нет, нельзя думать о сыне, нельзя!
Алекс заставил себя двигаться. Он снял Дэйви с лестницы:
— Слушай, твоя мама придет за мной с ножом для разделки мяса, если…
Он не договорил — его вдруг захватили невероятные ощущения. Ребенок был теплый, доверчиво и радостно смотрел на Алекса, и снова он невольно вспомнил о Чеде. И глаза у Дэйви были такие же карие.
— Алекс? — вдруг раздался голос Кит.
Он не слышал ее. В ушах шумело, голова раскалывалась. Ему так хотелось взять этого мальчика на руки, обнимать его крепко-крепко, прижимать…
Алекс вручил Дэйви Кит со словами:
— Я… мне надо идти.
Она не успела ничего ответить, а он уже быстрым шагом направился к дому, завернул за угол и пропал. Он дошел до машины, но не остановился, а направился дальше. Имя сына пульсировало в его голове.
Сердце Кит екнуло, когда Алекс исчез из вида. Его бледность, дрожь, бешеный взгляд обеспокоили ее.
Дэйви напомнил Алексу о сыне. Почему она не подумала об этом раньше?
Во рту у нее пересохло. Но Дэйви — не Чед… И если Алекс так отреагировал на чужого ребенка, что он будет делать, когда увидит своего?
Кит хотелось плакать, слезы наворачивались на глаза, но она справилась с собой — не хотела пугать мальчика.
Нижняя губа Дэйви задрожала, глаза были на мокром месте.
— Я только хотел помочь. Алекс не любит меня, да?
— Конечно любит, малыш, — произнесла Кит успокаивающе. — Просто он себя неважно сегодня чувствует.
Они вдвоем вернулись к Каро. Кит не могла поднять на подругу глаз. Та вскинула бровь, но ничего не сказала, и Кит невероятно обрадовалась пониманию подруги.
— Эй, а кто это у нас тут? — показалась голова Фрэнка из-за забора. — Хотите посмотреть птенцов у нас в сарае?
Лицо Дэйви тут же просияло.
— Можно, мам? Можно я пойду с дядей Фрэнком?
— Хорошо, — разрешила Каро, — но при одном условии. Обещай мне, Фрэнк, что не будешь кормить его печеньем, он и так уже съел достаточно.
— Есть, капитан! — подмигнул ей старик и приставил руку к виску, как бы отдавая честь.
Когда Дэйви скрылся за воротами, Каро обратилась к Кит:
— И почему ты тратишь время на него?
Кит откинулась на кресле. Ее немного подташнивало.
— Разве я зря трачу время? Тебе надо было видеть его лицо, когда он держал твоего сына на руках. Даже старик Фрэнк не мог этого не заметить, с его-то слепотой. Сначала было удивление, шок, а затем боль, всепоглощающая, убивающая.
Кит хотела помочь Алексу. И теперь было не важно, останется он или нет.
— Кит, ты и правда думаешь, что Алекс может измениться? Придет к мысли об отцовстве? Будет примерным мужем и папой?
— Каро, понимаешь, разум говорит мне то же, что и ты, но…
— Но?
Сердце подсказывало ей другое. Стараясь изо всех сил изменить взгляды Алекса на семью и детей, она сама не заметила, как влюбилась в него еще сильнее.
— Это все чушь! — возмутилась Каро.
— Ты знаешь, его даже стошнило, когда он узнал, что я беременна, — призналась Кит, — прямо в саду у меня на глазах.
— Ого, бедная моя девочка, — проговорила подруга, успокаивающе погладив ее по руке.
— Но, с другой стороны, он отвез меня в больницу, ухаживал за мной.
— И все же…
— Его родители умерли, когда ему было всего двенадцать, и ему пришлось жить со скрягой-дедом. Нам с тобой тоже недостает отцов, но поверь мне, наше детство было гораздо лучше, чем его.
Каро покачала головой:
— Ты такая сентиментальная.