– Если я так отвратительна, что в трезвом виде ко мне не подступишься, зачем вам это нужно?
Отвратительна? Да она очаровательна!
Габриэл опустил Талию на кровать. При виде её тела на атласном покрывале у него перехватило дыхание. В серебристом лунном свете она казалась каким-то волшебным, сказочным существом. Прекрасной лесной нимфой, случайно очутившейся в Лондоне. Нужно спешить, пока она не исчезла в облачке дыма.
Габриэл снова издал утробное рычание, изнывая от плотского голода.
Разумеется, он не собирался показывать этой женщине, какие чувства она в нём пробуждает. Иначе она получит над ним власть. При одной мысли Габриэл плотно сжал челюсти.
– Затем, что иначе наш распроклятый союз могут объявить недействительным, – мрачно произнёс он. – Что мне делать, если в дом заявится Сайлас Добсон и потребует доказательств, что я и вправду лишил вас девственности?
Талия растерянно нахмурилась:
– Доказательств? Каких доказательств?
И вдруг она залилась краской, поняв, что граф говорит о древней традиции проверять простыни после первой брачной ночи.
– Ах…
Этого проявления трогательной, детской невинности было достаточно, чтобы Габриэл окончательно попал под её чары. Тихонько чертыхнувшись, скинул халат и присоединился к Талии, обхватив рукой её трепещущее тело.
– Целомудренный румянец, – прошептал Габриэл, гладя пальцами её щеку. – Прелестно.
Тёмные кудри разметались по голубому покрывалу подобно мягкому шёлку, в лунном свете глаза мерцали, будто настоящие изумруды.
– Уверяю, церковной церемонии отцу вполне достаточно, – задыхаясь, проговорила Талия. Руки её упёрлись Габриэлу в грудь. – Он не станет требовать никаких доказательств.
Габриэл прижался лицом к её шее, вдыхая сладостный аромат. От неё пахло мылом, крахмалом и чистотой – во всех смыслах. Удивительно влекущая комбинация.
– Думаете, поверю вам на слово? – ответил Габриэл. – Я не такой дурак, чтобы доверять Добсонам.
– Я больше не Добсон.
Габриэл вздрогнул. При обычных обстоятельствах слова Талии рассердили бы его, но сейчас он почувствовал странное… удовлетворение.
Стараясь подавить это ощущение, Габриэл пристально поглядел на неё. Коснулся пальцами дрожащих губ.
– Чтобы стать истинной графиней, недостаточно росписи на листе бумаги.
Талия судорожно вздохнула:
– Милорд…
– Габриэл.
Она удивлённо моргнула:
– Что, простите?
– Называйте меня Габриэл, а не милорд, – приказал он, сам не понимая, почему хочет, чтобы эта женщина обращалась к нему по имени.
– Габриэл, – продолжила она, глядя на него широко распахнутыми глазами. – Не уверена, что нам с вами стоит это делать.
Со стоном Габриэл опустил голову и провёл губами по широкому лбу, затем спустился до кончика изящного носа.
– Я тоже, но с каждой минутой удержаться от соблазна всё труднее.
Талия вздрогнула:
– Боже мой.
– Талия, – прижав к её губам большой палец, Габриэл заставил её приоткрыть рот. – Необычное имя. Кто его выбирал? Вряд ли ваш отец.
Ногти Талии вонзились в его голую грудь, однако сопротивляться она и не думала. Габриэл ощущал биение её сердца, чувствовал её возбуждение.
Конечно, Талия неопытна, однако тело её само следует заложенным природой инстинктам. Она уже готова.
– Мама назвала меня в честь своей матери, – ответила Талия рассеянным тоном.
Губы Габриэла коснулись её щеки, затем прильнули к уголку рта.
– Она что же, цыганкой была?
Талия напряглась:
– Для вас это имеет значение?
– Сейчас – ни малейшего.
Габриэл провёл ладонями по её лебединой шее, затем со стоном сжал в руке полную, увенчанную алой вишенкой соска грудь. Проклятье! Стоит коснуться этой женщины, и он уже готов забыть обо всём на свете.
– Какая у вас фигура – изящная и вместе с тем пышная. Вылитая дрезденская статуэтка.
– Я… – Габриэл стал перекатывать между пальцами её сосок, и Талия умолкла.
– Что? – поторопил Габриэл, целуя её шею.
– Я не знаю, что нужно делать, – наконец призналась Талия.
Габриэл чуть не выругался вслух. Хороший же отец этот Сайлас Добсон – не мог найти какую-нибудь опытную женщину, чтобы перед свадьбой объяснила дочке, что к чему. Чурбан неотёсанный.
– Я всё сделаю сам, – пробормотал Габриэл, сжимая её бедро. – Уж поверьте, я в этом деле знаю толк.
Талия хотела что-то ответить, но Габриэлу было не до разговоров.
Да и как он мог успокоить робкую неопытную девушку? Только продемонстрировав, что от вынужденного брака можно получить и удовольствие.
Не обращая внимания на насмешливый голос, нашёптывающий, что его намерения обусловлены вовсе не желанием успокоить супругу, а нарастающим вожделением, Габриэл страстно поцеловал Талию в губы.
На секунду Талия застыла. Кажется, грубый пыл мужа застал её врасплох. Ничего удивительного, упрекнул себя Габриэл. Разве ему неизвестно, что Талия – всего лишь застенчивая невинная девушка, нуждающаяся в ободрении? А он чуть не накинулся на неё, будто на дешёвую шлюху.
Да, Габриэла заставили вступить в брак насильно, а теперь он заставит Талию умолять, чтобы он утолил её страстную жажду.
Прикосновения Габриэла стали мягче, рука гладила обнажённое бедро, губы прильнули к её приоткрывшимся губам. Бормоча ласковые слова, Габриэл проник языком в её рот.
Талия снова застыла. Габриэл едва мог скрыть досаду. Неужели её пугают даже поцелуи?
Вдруг, в тот момент, когда он уже решил, что из этой затеи ничего не выйдет, Талия издала тихий томный вздох и обвила руками его шею.
Габриэла охватило окрыляющее чувство победы. Она сдалась!
Нет, он не ошибся. Талия действительно испытывает к нему вожделение.
Продолжая медленно гладить её бедро, Габриэл прикусил полную нижнюю губу Талии, прежде чем осыпать поцелуями её шею и грудь. Тёплый вкус её кожи напоминал о знойных летних днях, которые он проводил в блаженном ничегонеделании в доме своего детства в Девоншире.
До того, как его беззаботное существование омрачил тяжёлый долг.
Пальцы Талии запутались в его волосах, тело выгнулось в безмолвной мольбе.
Габриэл уже предвкушал, как погрузится в её сладостные глубины. Несмотря на неопытность, Талия была неотразимо притягательна, словно сирена.
И в эту ночь она безраздельно принадлежала ему.
Склонив голову, Габриэл сжал губами её твёрдый сосок и с удовлетворением услышал тихий вздох, показавшийся ему прекраснейшей музыкой.