Впрочем, несмотря на показную уверенность, Габриэл вовсе не горел желанием передавать Гарри властям. Если постараться, даже этого упрямого осла можно заставить передумать.
Возможно, в конце концов Жак добился бы цели, но увы – ему помешал громкий свист, донёсшийся с берега под скалой.
Габриэл с мрачной решимостью расправил плечи.
– Хьюго пригнал лодку.
Габриэл подтолкнул пленника вперёд, и тот нехотя вышел на середину поляны. Инстинктивно нашёл глазами Софию – та напряжённо замерла в стороне от остальных.
Жаку и самому стало страшно. В воздухе витала угроза. Искоса он глянул на деревья. Солдат было невидно, однако Жак чувствовал их присутствие. Что произойдёт, если Габриэл и впрямь попытается его увезти? Начнётся такое, что кровопролития будет не избежать.
Будто прочтя его мысли, Габриэл встал на краю и поглядел на жену.
– Талия, идите первой.
Когда ответа не последовало, он проглотил гордость и умоляюще прибавил:
– Пожалуйста.
Талия замерла в нерешительности, разрываясь между желанием защитить мужа и осознанием, что в её присутствии он не сможет сосредоточиться ни на чём другом.
– Хорошо.
Талия нехотя начала спускаться по склону. Повисло напряжённое молчание, наконец нарушенное свистом Хьюго – значит, графиня Эшкомбская благополучно добралась до лодки. Затем Габриэл оглянулся на брата – тот в страхе нацелил пистолет на ближайшие деревья. У Жака перехватило дыхание – этот от любого шороха палить начнёт.
– Гарри, ты следующий.
Услышав приказ, тот скривился:
– Мы здесь не одни.
– Знаю, – заверил Габриэл. – Спускайся к лодке.
Гарри покачал головой:
– Нет, бери Жака и иди, а я их задержу.
Жак удивлённо рассмеялся:
– Sacre bleu. Неужели этот беспозвоночный наконец отрастил хребет?
Братья не обратили на язвительную реплику внимания – продолжали с досадой глядеть друг на друга.
– Гарри, делай что говорю, – рявкнул Габриэл.
Тот выпятил подбородок. В тусклом свете зари он казался старше своих лет.
– Нет, – упрямо ответил Гарри.
– Чёрт возьми… – Габриэл с досадой покачал головой и повернулся к Жаку: – Идите вперёд.
У того по коже мурашки побежали. Жак оглянулся на Софию. Такое чувство, будто они сидят на пороховой бочке и при малейшем движении может раздаться взрыв.
За себя Жак не боялся. Любой, кто служит Наполеону, рано или поздно привыкает к опасности. Жак давно смирился с тем, что может и не увидеть исхода войны.
Однако душу терзали опасения за Софию. Жак осторожно шагнул в её сторону.
– София, стойте где стоите, – предупредил он, – и с вами ничего не случится.
Глаза Софии вспыхнули страстным огнём, который он так долго принимал как должное.
– Нет, я должна быть рядом с вами.
– Non, София, не надо…
Слова Софии будто послужили сигналом – из-за деревьев раздались резкие звуки выстрелов. В панике Жак метнулся к Софии и повалил на землю, прикрыв хрупкое тело своим.
– Arretez! [19] – прокричал Жак, слыша, как отстреливаются Габриэл и Гарри. А когда одна пуля просвистела у самого уха, предостерегающе вскинул руку. – Mon Dieu! Прекратите огонь, болваны!
Неожиданно повисла звенящая тишина, воздух наполнился едким запахом пороха. Жак рискнул приподнять голову и увидел, как схватившийся за грудь Гарри оседает на землю, и Габриэл падает на колени возле раненого брата.
Сейчас или никогда, понял Жак. Вскочил, схватил Софию и рывком поставил на ноги.
– Сюда, – окликнул французский солдат.
Жак рванулся в ту сторону, однако София покачнулась, чуть не упав.
– София, – в страхе выдохнул Жак, обхватив её за плечи. – В вас попала пуля?
– Просто ногу подвернула, – выдохнула та, упершись руками Жаку в грудь. – Спасайтесь, меня они не тронут.
– Глупая женщина, – буркнул Жак, подхватывая Софию на руки.
– Жак… – воспротивилась та, пытаясь высвободиться.
– Non, даже не пытайтесь, – отрезал Жак и кинулся к деревьям, с каждым шагом ожидая, что спину пронзит пуля.
– Но…
– Тихо.
Не обращая внимания на сердитый взгляд возлюбленной, Жак глядел только вперёд. Неужели и вправду думала, что он её бросит? Вот уж действительно глупая!
Добравшись до края поляны, Жак углубился в заросли. Ветки кустов цеплялись за панталоны, царапали лакированные сапоги. Наконец впереди показались солдаты, один из них шагнул вперёд и коротко поклонился.
– Мне нужна лошадь, – распорядился Жак, отметив, что солдат совсем ребёнок – видно, только из детской.
– Есть.
С похвальным проворством юнец скрылся среди деревьев и вскоре вернулся, ведя в поводу гнедую кобылу. За спиной шагали ещё двое солдат, по виду не старше первого.
– Схватить английских свиней? – выпалил темноволосый. Наивное лицо сияло от жажды подвигов. Ни один человек, хоть раз побывавший в настоящем бою, не рвётся повторить этот опыт.
– Non. Могут быть жертвы – вместе с командой яхты их больше, чем нас.
Жак ловко усадил Софию в седло, затем сам продел ногу в стремя, ухватился за переднюю луку и взобрался на лошадь за спиной у спутницы. Кобыла занервничала, начала пританцовывать, однако, взявшись за поводья, Жак быстро её успокоил.
– Поскачем в Кале, предупредим людей. Пусть вышлют в погоню военный корабль.
– Как скажете.
Темноволосый солдат не мог скрыть разочарования, однако, наученный подчиняться приказам, только кивнул и, сев на собственную лошадь, направился в сторону Кале.
Жак дождался, пока второй солдат сядет на лошадь и ускачет вместе с третьим, затем пустил кобылу рысцой.
– Держитесь, та belle, – пробормотал Жак. Назад оглядываться не стал. К чёрту графа Эшкомбского, вместе с проклятым братцем. Если есть на свете справедливость, оба пойдут ко дну на пути в Англию.
– Простите, Жак.
Тихий женский голос отвлёк от приятных мечтаний – Жак представлял, как Габриэл погружается на дно Ла-Манша.
Он не сразу сообразил, в чём так раскаивается София.
– За что?
– Все эти… – она запнулась, подбирая нужное слово, – неприятности – моя вина.
Ещё какие неприятности, подумал Жак. Впрочем, во всём виноват он сам.
– Отчего же?