Голос клиента был холодным, как могильная плита. Ну вот, после недавнего присутствия на похоронах мне на ум приходят сравнения, связанные с кладбищенской тематикой.
— Сегодня мне звонил мой брат, — начал Анатолий Константинович. — Евгений знает, что вы общались с его женой и младшим сыном. Объясните, зачем вы это сделали?
— Что именно? — спросила я, готовая к очередной атаке.
— Я просил вас вывести на чистую воду Генку, и ничего больше! — строго выговарил мне Анатолий Константинович, как учитель, который застал школьницу в туалете с сигаретой в зубах.
— У Геннадия Делуна алиби, — сообщила я официально, но моя новость не произвела ровным счетом никакого впечатления.
— У Генки не может быть алиби! — упрямо возразил заказчик, распаляясь все больше. — Я уверен, что именно он виноват в смерти моей матери!
— Послушайте, — собирая остатки хладнокровия, вклинилась я, — вам что нужно — чтобы я непременно доказала вину Геннадия или чтобы нашла настоящего убийцу?
Своим вопросом я поставила Делуна в тупик. Видимо, ему пришлось задуматься, чего он больше хочет. Но, так и не ответив напрямую, он продолжил:
— Вы испортили мои только что налаженные отношения с братом. Об этом я вас не просил.
Заведясь, как механическое пианино, я опустила ноги, встала и выдала такую тираду, что в тот миг клиент, вероятно, сильно пожалел, что связался со мной:
— Вы ничего не смыслите в моей работе! Почему же считаете себя вправе указывать, как мне поступать? А если вы думаете, что понимаете в розыскном деле больше меня, то и занимайтесь своим убийством сами!
В трубке повисло тягостное молчание, которое позволило мне надеяться, что до Делуна дошло кое-что из сказанного мною, поэтому закончила свою мысль:
— Я выполняю свою работу с одной целью: найти убийцу. Если вы так цепляетесь за ваши с братом налаженные отношения, могли бы меня предупредить об этом, и я отказалась бы от ведения дела. Только не рассчитывайте, что всю уже проделанную работу я произвела лишь с целью убить свободное время. Я пришлю вам счет. Потом мы посчитаем, что я вам осталась должна за ремонт квартиры, и разбежимся в разные стороны.
Швырнув трубку на стол, я вышла на кухню. На вопросительный взгляд Гриши ответила словами пирата из мультфильма:
— О, как я зол! Ух, как я зол!
— Если не можешь изменить обстоятельства, измени свое отношение к ним, — философски изрек Гриша-мудрец и не стал меня ни о чем расспрашивать. Пряный запах, который распространял томившийся на плите цыпленок, фаршированный по-трансильвански, вскоре произвел на меня расслабляющее и успокаивающее действие. Заглянув под крышку и убедившись, что цыпленок вовсе не похож на недоразвитый молодняк, а скорее смахивает на отъевшуюся курицу, я совсем успокоилась. Наемся до отвала. К черту всех Делунов с их покоробившимся паркетом и кобелями-ротвейлерами! Выплачу все, что осталась должна, и забуду эту историю как страшный сон!
Выклянчив у мага-кулинара бутерброд с грудинкой, я, как хомяк, запихала его за обе щеки и перевела разговор на Гришкину работу.
Поздно вечером, совершенно обессилевшие от объема безумно вкусной пищи, но чрезвычайно довольные, мы сидели за столом. Я начала сыто отдуваться, Гришка со смехом произнес:
— Вообще-то на ночь есть вредно.
На что я категорически возразила:
— Не согласна! Это даже необходимо для того, чтобы, как говорила моя бабушка, ночью нищие не снились.
В этот момент раздался телефонный звонок. Звонил Анатолий Константинович.
— Наверное, я погорячился, — не очень уверенно произнес он. — Думаю, вам следует делать все, что вы считаете нужным. Давайте забудем наш предыдущий разговор.
Что ж, меня вполне устроило его запоздалое раскаяние. Все же лучше поздно, чем никогда.
— Хорошо, — согласилась я. — Будем продолжать работать.
Близилась ночь, и я вдруг осознала, что сегодняшний день принес мне дикую усталость. Стоя у окна и глядя на огни дома напротив, которых становилось все меньше и меньше, я подумала: завтра будет новый день и мне предстоит перелопатить еще уйму работы. Но все это завтра, а на сегодня уже хватит негативных эмоций. Я обернулась к Грише и, поймав его хитрый лукавый взгляд, окончательно успокоилась. Тот небольшой остаток дня, что еще отпущен нам по времени, обещал быть интересным.
Дом, в котором жила семья полковника Делуна, имел всего два подъезда, и весь небольшой двор был как на ладони. Поэтому передо мной стояла непростая задача: установить слежку и в то же время остаться незамеченной. Сегодняшний день я решила посвятить целиком истеричной Инессе и попытаться пролить свет на все подводные камни, которые скрывались в ее жизни. Если таковые имелись, конечно.
Мою машину никто из членов семьи Евгения Делуна не видел, но все же я решила оставить ее на задах соседнего дома, чтобы не мозолила глаза подозреваемым. Сама же я примостилась у дома напротив, откуда хорошо просматривался первый подъезд, в котором они жили. Оделась я совершенно бесцветно, как и полагалось в таких случаях. Темно-серый объемный джемпер, больше похожий на мужской, чем на женский, и черные джинсы. На моей голове красовалась бейсболка, под которую я запрятала свои белокурые волосы. Кто я, мальчик или девочка, — догадаться было невозможно.
Первым из дома вышел полковник. За ним приехала служебная машина, посигналила, тогда он и спустился. Евгений Делун был довольно крупным мужчиной, но мне сейчас казалось, будто мундир ему велик.
Следом за полковником проследовала к автобусной остановке Инесса. Я дошла до своей машины и, следуя за автобусом, проводила ее на работу. В течение дня она отлучалась по служебным делам, производя плановые проверки различных ЧП и тому подобных организаций, и я моталась по городу вслед за ней. Никаких «левых» поездок и встреч мною замечено не было.
Я заметно приуныла. Значит ли это, что Инесса действительно чиста? Или под воздействием нашего с ней вчерашнего разговора она теперь осторожничает?
Прикинув, что перед тем как завершить рабочий день, Инесса должна будет заскочить в контору, оставив ее в ЧП «Бригантина», которое торговало колготками и к морю имело такое же отношение, как я к балету, я сама вернулась в налоговую инспекцию. Сняв бейсболку и достав из кармана «корочки», свидетельствующие о том, что я являюсь сотрудником прокуратуры, я проследовала в кабинет начальства Инессы Делун. Удостоверение я сохранила с тех пор, когда действительно работала в прокуратуре. Оно, конечно, просроченное, но мало кто из тех, кому я его демонстрирую, обращает внимание. Зато красные «корочки» открывают мне многие двери и очень помогают в работе.
Предварительный звонок, который я успела сделать майору налоговой полиции Селиверстову В. Г., должен был морально подготовить его к моему посещению.
Майор, оглядев мой странный наряд и просмотрев предложенное ему удостоверение, предложил мне присесть.