К тому же Конищев сильно похудел, осунулся и выглядел гораздо старше своих лет.
Он был небрит, в какой-то затрапезной, клетчатой рубахе с оторванной верхней пуговицей и выглядел так, словно только что проснулся.
Денис был куда больше похож на прежнего «моего мальчика», чем этот небритый беспокойный человек. Может быть, Сережа стал крепко выпивать?
— Я не знал, что ты придешь, прости, не подготовился. Но могу предложить для начала вот это, — сказал Сергей, словно отвечая на мой немой вопрос и ловко доставая с нижней полки журнального столика уже ополовиненную бутылку водки и блюдце с кружками крупно нарезанных соленых огурцов.
По всей видимости, мой визит как раз оторвал его от привычного занятия, и Конищев на всякий случай убрал бутылку с глаз долой.
— Не могу, я за рулем, — сказала я тихо.
— Ты водишь машину?
— Конечно.
— Мужик купил?
— Сама:
— Ишь ты! Где же ты работаешь?
— Так… В одной частной конторе. Удобно ездить на работу.
— Ясно. Прорвалась в люди. Как знаешь, а я выпью, — сказал Сергей, тряхнув своими курчавыми волосами. — За встречу, за тебя, Танька, за все хорошее, что было, да прошло. В общем — и за то, и за все сразу.
Ну, ты меня всегда и без слов понимала! Чего долго говорить?
И Сергей как-то очень буднично, привычно опрокинул в себя полстакана водки и даже не стал закусывать огурчиком.
Черт побери, я не могла поверить своим глазам:
Конищев, всю жизнь презиравший алкашей и пьяниц, одевавшийся с иголочки и сознательно воспитывавший в себе галантные манеры, пил в одиночку и сейчас был элементарно пьяным!
Я посмотрела на него и не смогла удержаться от тяжелого вздоха.
— Что, соскучилась, дорогуша? — по-своему понял мой вздох Конищев и нетрезво засмеялся.
— А ты? Разве нет?
Не могла же я, в самом деле, с ходу сказать Сергею, что пришла в его дом по делу, в качестве частного детектива.
Увы, мне пока ничего не оставалось делать, как разыгрывать роль романтической бедняжки, которая никак не может забыть о своей первой любви.
Главное — поменьше смотреть на пьяную рожу Конищева, чтобы не сбиться с нужного тона.
— Почему ты перестал мне писать? — спросила я, набирая в легкие побольше воздуха. — Тогда, из Питера? Вдруг взял и исчез. Конечно, дело уже в прошлом. Но ведь я ждала.
— Но… я узнал, что у тебя появился какой-то взрослый друг. И потом — я не мог, я… — замялся от неожиданности Сергей, но вдруг добавил просто:
— Да я уже чего-то ни шиша и не помню.
— Ясно…
— Слушай, но я не думал, что ты обо мне до сих пор вспоминаешь, это даже как-то странно, — произнес Сергей, немного помолчав. — Ладно, Танюша, тогда я еще раз выпью за все, что у нас с тобой было хорошего… Надо же, не знал, что ты стала такой, это бы я тебя точно нашел.
— Может, тебе пока хватит?
— Брось, пустяки. Все будет хорошо. Если вообще что-нибудь будет.
Мне не терпелось поскорее приступить к расспросам по поводу кражи, но я боялась выдать себя слишком уж откровенным любопытством.
— У тебя что, Конищев, нет дома даже видика? — спросила я, озираясь по сторонам.
— А что?
— Ермакова обещала мне кассету переписать с выпускного бала, можно было бы как-нибудь вместе посмотреть, — придумала я на ходу.
— Был. Недавно украли.
— Украли? И что же — неужто обчистили всю квартиру?
— Да нет, мелочи, — тут же поправился Сергей. — Я просто оговорился. В том смысле, что мне пришлось отдать видик бывшей жене, она его зажала. Вот я и говорю — похитили, ограбили. Не везет мне что-то с женщинами, Танюша, хоть убей.
Я прекрасно видела, что Конищев сейчас мне врал — но зачем?
Какой еще бывшей жене?
Ведь я уже знала от Дениса, что бывшая супруга Сергея навсегда осталась в своем родном Питере и вообще никогда в наш Тарасов не приезжала.
Нет, просто он не хотел сейчас касаться этой темы и говорить со мной о краже, но я вовсе не была намерена отступать.
— А мне кто-то сегодня сказал, что тебя по-настоящему обокрали, — сказала я спокойно. — Я еще подумала: надо же, как не повезло человеку, нужно хотя бы съездить, поддержать…
— Кто сказал?
— А? Вроде бы Ермакова. Ты же помнишь нашу старосту? Лариска теперь в паспортном столе работает, у нее в районе все менты знакомые, — придумала я на ходу вполне достоверный ответ.
— Ермакова? — испуганно переспросил Сергей. — Ну да, понятно. Нет, все это такие глупости, что и говорить не стоит. Ты лучше расскажи о себе, как ты? Чем занимаешься? Замужем? Я ведь ничего про тебя толком не знаю. Ведь я в Тарасов вернулся недавно, чуть больше года…
Ничего не поделаешь — пришлось мне в который раз за сегодняшний вечер развивать легенду про какую-то мифическую частную юридическую фирму, где я имею удовольствие состоять на службе, вспомнить для убедительности про взаправдашнюю учебу в Тарасовском юридическом институте, еще что-то…
Но при этом я постоянно держала в уме свои невысказанные вопросы к Сергею.
— Знаешь, я до сих пор вспоминаю, как мы с тобой однажды зимой зашли погреться в музей, там еще была выставка старинного фарфора, — проворковала я мечтательно, стараясь не глядеть пристально на своего еще больше захмелевшего друга. — А недавно в Москве зашла в Оружейную палату и почему-то сразу вспомнила и про тот наш день, и про тебя…
Нет, мне определенно нужно еще учиться и учиться, как правдоподобно разводить, по выражению одной моей знакомой, «розовую лирику».
Сергей слушал меня с недовольным, хмурым видом.
— Там было такое красивое старинное оружие, — закончила я лирические воспоминания. — Глаз не оторвать!
Почему-то я была уверена, что Конищев тут же подхватит эту тему — все коллекционеры делаются совершенно сумасшедшими, когда речь заходит про их хобби.
Но Сергей лишь пьяненько ухмыльнулся и ничего не ответил, затем снова посмотрел на меня почему-то с откровенной неприязнью.
Чувствовалось, что он уже тяготится нашей встречей и не представляет, о чем со мной дальше говорить и как себя вести.
Я вообще заметила, что мужчины гораздо спокойнее относятся к своему прошлому, нежели женщины, не любят лишних сантиментов.
Мол, мало ли что было, да теперь прошло. Их всегда больше интересует настоящее.
— Да, а ты, Танюха, все такая же, — вдруг медленно проговорил Сергей, и я не поняла, чего было в его интонации больше — осуждения или восхищения.