— Тогда… дай мне денег на пластическую операцию.
Я опешил. Однако идти на попятную было стыдно. Еще подумает, что я жмот. Это была ее первая просьба, правда, не совсем понятная. Наверное, она решила избавиться от ужасного шрама на груди. Странный шрам. При случае надо бы разглядеть его как следует.
— Зачем тебе пластика?
— Ты просто любопытный или денег жалко?
— Хочу знать, насколько это оправданно.
— Не лезь в душу! — разозлилась Анна.
— Хорошо. Какая примерно сумма понадобится?
— Немалая, — уныло призналась она.
«Значит, речь идет не о шраме, — отметил я, все еще ощущая во рту сладковато-кислый вкус шампанского. — Здесь опять какая-то интрига. Я позволяю втягивать себя в сомнительные делишки. С другой стороны — отец не одобрил бы моего отказа. Будь его воля, он бы не поскупился на операцию. Я не оправдаю его надежд, если… О, черт! Анна вынуждает меня идти наперекор здравому смыслу. Что за идиотский каприз? Операция — слишком дорогое удовольствие. Неужели, нельзя обойтись без этого?»
— Послушай, если ты из-за Джо… то не стоит, — пробормотал я. — Никто не будет тебя искать. Насколько я знаю, у него нет родственников…
— Так дашь или нет? — в ее голубых глазах закипели слезы.
— Хочешь изменить свою внешность? Зачем? В актрисы тебя не возьмут — поздновато, в модели тоже.
Я пытался шутить, но Анна оставалась решительно настроенной.
— Это не мое лицо! — раздраженно заявила она, оттягивая пальцами свою щеку.
— В смысле?..
— Не мое лицо! — тем же тоном повторила она. — Глаза мои, а все остальное нет.
Мне уже приходила в голову мысль, что Анна страдает душевным недугом. Болезнь протекает скрыто, и только время от времени дает вспышки. Должно быть, она зарезала Джо в момент безумия и сразу забыла об этом.
«Берегись ее, — проснулся мой внутренний двойник. — Она может и тебя укокошить. Тюрьма ей не грозит, если она больна!»
— Ладно, будь по-твоему, сестричка, — согласно кивнул я. — Я сдержу слово и устрою тебя в клинику. У меня друг детства — пластический хирург. Молодой, но гениальный. Когда отвезти тебя к нему?
— Завтра, — просияла она. — Или нет! Лучше сегодня.
— Что будешь менять? — Я обвел критическим взглядом ее серый свитер и заношенные брюки. — Сначала не мешало бы приодеться.
— Стыдишься меня? — обиженно протянула она. — Стыдишься, я же вижу. У такого крутого парня — сестра-нищенка. Что скажет твой гениальный друг? Наверняка осудит.
— Хватит болтать. Разбирай вещи, потом поедем перекусим куда-нибудь, а после займемся шопингом. Любишь шопинг?
— Не знаю…
— Еще полюбишь.
Я помог ей разложить по местам убогие пожитки, которые следовало бы выбросить, и повесил на стену картину Жоржа де Латура. Для этого пришлось снять веселенький пейзаж с речкой и мельницей, а вместо него пристроить на гвоздь «Шулера с бубновым тузом».
При отъезде из родного дома Анна ни за что не соглашалась расстаться с картиной. «Это память о бабушке», — твердила она. И я, скрепя сердце, уступил…
* * *
В ресторане Анна ела без аппетита и постоянно о чем-то думала. По ее лицу блуждала странная улыбка.
В магазине она вела себя рассеянно, затруднялась в выборе одежды, и я привлек к этому процессу продавщицу. Сестра послушно примеряла то, что ей предлагали, но без всякого интереса. Очевидно, ее занимало нечто несравненно более важное, чем новый гардероб.
Несколько раз она напряженно оглядывалась, словно опасаясь слежки. Я внимательно наблюдал за ней.
Через два часа утомительных примерок меня начало клонить в сон. Я молча кивал, когда Анна выходила ко мне в очередном платье или брючном костюме, и продавщица складывала отобранные вещи на стойку.
Расплатившись на кассе, я понес набитые обновками пакеты к машине. Сестра шагала за мной, стараясь не отставать. Вдруг она побледнела и схватила меня за локоть.
— Погоди… я не могу так быстро… дай отдышаться.
Причина нашей остановки была другая — внезапный приступ страха. Анна старалась не показывать своего испуга, но меня ей провести не удалось.
— Ты кого-то боишься? — невинно осведомился я.
— Н-нет…
— Может, объяснишь, что происходит?
— Ничего. Идем…
Она опустила голову и больше не проронила ни звука до самой парковки. Усадив ее на заднее сиденье своего «мерса» я включил зажигание.
— Тебя кто-то преследует? — спросил я, глядя в зеркало заднего вида.
Она промолчала, насупившись.
— Любовник? Джо был не единственным, с кем ты спала?
— А ты злой, — сквозь слезы выдавила она.
— Москвичи все такие, — отрезал я. — Куда едем? Домой?
— К хирургу…
Оказывается, несмотря на страх, она не собиралась отступать от задуманного. Неплохо было бы понять, что ею руководит.
«Или кто, — чертиком из коробочки выскочил второй Нико. — Ты вляпался в скверную историю, дружище. И продолжаешь играть с огнем».
Я вздохнул и повез Анну в клинику, где работал Гена Приходько, с которым мы вместе росли. Сегодня у него был консультационный день, и он с радостью согласился нас принять.
В гулком холле, выкрашенном в цвет слоновой кости, Анна притихла и оробела. Она смущенно поглядывала на красивых медсестер, которые дефилировали мимо нас, словно манекенщицы на подиуме.
— Еще не поздно вернуться, — усмехнулся я.
— Нет, — упрямо вымолвила она.
Я подвел ее к двери в кабинет хирурга Приходько и последний раз попытался отговорить ее от рискованного мероприятия.
— Это же операция, наркоз… ты понимаешь? Новое лицо может доставить тебе массу проблем…
В этот момент дверь кабинета распахнулась, и оттуда вывалился упитанный краснощекий увалень в синем докторском костюме и шапочке.
— Коля! Что же вы стоите, как чужие? Я заждался! — его взгляд остановился на Анне, замер и тут же вспыхнул профессиональным интересом. — Познакомишь меня со своей дамой?
— С удовольствием, — кивнул я, подталкивая ее вперед.
Разговаривать с Геной в холле, где эхо многократно усиливало каждый звук, мне не хотелось.
— Это моя… приятельница, — с легкой заминкой представил я сестру. — Аня Ремизова. Решила начать новую жизнь с новым лицом. Ну а я… выступаю спонсором. Ты делаешь все, что она скажет, я плачу деньги. Вот так распределены роли.
— Угу, — деликатно кивнул хирург и пригласил меня присесть в роскошное кресло из светлой кожи.