Последний довод Лаврова заставил Глорию погрузиться в размышления.
Он расценил это как свою победу. Логика взяла верх над мистикой. Глория наконец задумалась о том, в какое положение поставил ее Николай Крапивин. Ожерелье королевы, любовь-морковь, отцы и дети, — это все лирика, а дельце-то с криминальным душком. Убийство двух человек — не шуточки.
Санта принес в каминный зал кофе и пирожные, изготовленные им по собственному рецепту.
Соседка Маруся, которая держала всякую сельскую живность и снабжала великана домашними яйцами и молочными продуктами, научила его выпекать бисквиты. Санта проникся к ней нежными чувствами и по-мужски помогал ей. Когда забор подправит, когда дымоход прочистит, лопаты да тяпки наточит. Между ним и соседкой возникло теплое чувство. Но о женитьбе и речи быть не могло. Санта прежде всего служил своей хозяйке, Глории Артуровне, а потом уж личная жизнь.
Пока хозяйка пробовала коричневый бисквит, перемазанный шоколадным кремом, великан с замиранием сердца следил за ней. Одобрит или скривится? Вкусно или не очень?
Лавров уписывал пирожные за обе щеки, но его похвала для Санты ничего не значила.
— Балуешь ты нас, — улыбнулась Глория, и слуга просиял. — Твои бисквиты лучше, чем пражские, потому что из натуральных продуктов.
Великан расплылся от удовольствия и, смущенно бормоча что-то себе под нос, удалился. В такие моменты он казался настоящим Дедом Морозом, у которого в мешке — подарки на любой вкус.
— Ты его осчастливила, — заметил начальник охраны, когда Санта скрылся за дверью. — И за что он тебе так предан? А бисквиты хороши. Я еще съем, пожалуй. Сладкое полезно для мозга.
Видимо, пирожные стимулировали его мыслительный процесс.
— Как ни крути, а трупы, судя по всему, реальные, — заявил он, насытившись. — Вряд ли господин Крапивин стал бы выдумывать. Он не совсем адекватен, однако…
— Про два убийства все правда, — перебила Глория. — Когда Крапивин говорил, я видела два мертвых тела… одно в земле, другое в воде.
— И можешь с точностью указать, где именно?
— Первое на кладбище… второе, кажется, на дне строительного котлована…
— Отлично! — Лавров отодвинул от себя пустую тарелку. — Я бы взял тебя в группу по расследованию особо тяжких преступлений. В какой-нибудь спецотдел, которые нынче охотно показывают в полицейских сериалах. Можешь конкретизировать место? Кладбищ-то много, и котлованов не меньше.
— Конкретизировать пока не могу, — вздохнула она. — Джо, похоже, уже похоронили. Чисто логически его могила должна находиться на старокрымском кладбище. А тело детектива видится мне в темной грязной воде… на окраине большого города.
— По логике вещей, это Москва, — саркастически изрек начальник охраны. — Тогда я тоже провидец.
— Каждый человек способен видеть не только глазами.
— Ну, положим, логику рано отбрасывать.
— На чистой логике далеко не уедешь.
— На чистом «видео» тоже, — парировал Лавров. — Ты ведь не знаешь, в каком именно котловане утоплено тело частного сыщика.
— Не знаю, — сдалась Глория. — Для определения места мне необходима хоть какая-то вещь погибшего. Сотовый, например, подойдет или зажигалка. Но даже при этом точные координаты я, пожалуй, не назову. Буду бродить по району поиска, улавливая сигналы.
— Какие сигналы? Типа на трупе установлен маячок?
— Вроде того. У тебя свои каналы информации, у меня — свои.
Они обменивались легкими уколами, будто дуэлянты, дерущиеся не всерьез.
— Как ты догадалась, что отец Крапивина ему не отец? — наседал Роман. — Ответ сверху спустили?
— Не совсем. Родственные связи я определяю безошибочно. Боюсь, я не сумею объяснить, как я это делаю.
— Кто же настоящий отец нашего клиента?
— Другой человек.
— Ха-ха-ха! — развеселился начальник охраны. — Звучит убедительно. Главное, не подкопаешься.
— Хочешь, чтобы я назвала фамилию? — возмутилась Глория. — Извини, не получится. Я не справочник и не паспортный отдел. Я вижу образы, причем далеко не всегда четкие. Могу обрисовать ситуацию… расставить акценты, сделать прогноз на будущее. В данном случае я могу утверждать, что у матери Крапивина есть… вернее был любовник, и он похож на ее мужа. Она понимала, что рожденный от любовника ребенок, будь то мальчик или девочка, должен хоть немного смахивать на ее законного супруга.
— Это не принципиально, кто на кого похож. Больше всего наш клиент обрадовался, что не вступил в кровосмесительную связь. Поскольку старший Крапивин был бездетным, Анна-Жанна тоже не его дочь. Жаль, нам эти факты ни к чему. Для расследования не имеет значения драма отцов и детей.
— Как сказать…
— Послу-ушай, — протянул Лавров. — А не мог карточного шулера и частного детектива убить сам Крапивин? Чем не рабочая версия? Он мутный, этот Николай. Как хочешь, но у меня он вызывает подозрения. Он одержимый. У него прогрессирует любовный психоз! Он не контролирует себя. В припадке ревности он убивает Джо… потом та же участь настигает сыщика. Я расскажу, как все произошло в Старом Крыму. Крапивин знает о предстоящем свидании Анны и Джо. Он притворяется пьяным, дожидается, пока Анна выйдет из дому, крадется следом за ней… потом опережает ее, врывается в дом к сопернику и убивает его. Джо беспечен и по-своему простодушен. Он ждет любовницу, поэтому оставляет дверь незапертой. Он, наверное, под хмельком и ничего не успевает сообразить. Зато Крапивин хладнокровно рассчитал каждый свой шаг. У него было для этого время. Итак… наш клиент беспрепятственно проникает в дом кутилы и игрока, хватает со стола нож и набрасывается на безоружного хозяина. Один удар, и тот падает замертво. Убийца выскакивает во двор и прячется в темном саду. Появляется Анна. Она обнаруживает в доме еще теплый труп. Барышня натурально в шоке. Она едва не лишается чувств. У нее тихая паника. Крапивин выжидает пару минут и «застает ее на месте преступления». Тело бедняги Джо еще не остыло, кровь не свернулась… Анна в ужасе, она не владеет собой, не в силах объяснить случившееся. У нее руки в крови, потому что она дотрагивалась до любовника, пытаясь определить, дышит ли он. Крапивин обвиняет ее в убийстве. Она плачет. У нее пропал дар речи. Спустя некоторое время барышня пытается оправдаться, но тщетно.
— Складно.
— А то! — воодушевился Лавров. — На том стоим. Я в розыске не новичок. Всякого насмотрелся и наслушался. Иной такого наплетет, мозги вскипают!
— Зачем, по-твоему, Крапивин убил детектива?
— По той же причине. Ревность! Небось, сыщик начал подбивать клинья к Анне, и Крапивин это засек. Либо взыграло больное воображение ревнивца, который часто искажает действительность и подтасовывает факты. Мы же выслушали только одну сторону.