— Это нормально? — спросил Кинкейд.
— Мое собственное фото сейчас соответствует только на девяносто два процента, — объяснила Нэнс. — Просто потому, что я отрастила чуть более длинную прическу.
Потом продолжила:
— Его послужной список, полученный через службы налогообложения и социального обеспечения, показывает, что он работает журналистом с 1971 года, однако в свое время в течение нескольких лет не декларировал практически никаких доходов. По его собственноручно написанной анкете, в это время он нигде не числился в штате и трудился как свободный журналист. Можно сказать, что он устраивал себе достаточно долгие творческие отпуска. Причем жить на деньги жены он тоже не мог — когда-то был женат, но уже давно числится разведенным. В этом году не внес последний квартальный взнос, что обычно делал аккуратно. Из чего опять-таки следует, что сейчас он снова не имеет постоянного источника поступления средств. Около десяти лет назад использовал значительные суммы из своей медицинской страховки. Похоже, серьезно лечился от алкогольной зависимости. На последнем рабочем месте в хартфордской газете его оклад составлял пятьдесят одну тысячу долларов в год, но он ушел оттуда примерно десять месяцев назад. Сейчас живет, очевидно, на какие-то сбережения.
— Он ушел, был уволен или попросился в бессрочный отпуск по собственному желанию? — спросил Кинкейд.
— В этом вопросе нет полной уверенности, — ответила Нэнс. — Из-за праздника мне также не удалось добыть сведений об использовании им кредитных карточек в полном объеме, но я выяснила, что он остановился в отеле «Ренессанс» под своим подлинным именем. И заселился он туда после прибытия дневным рейсом из Хартфорда. Авиакомпания «Юнайтед экспресс». Причем билет не был куплен заранее. Он забронировал себе место в самолете только в десять утра сегодня.
— Значит, решил лететь, как только узнал об утренней стрельбе в метро, — в задумчивости сказала Лукас.
— И билет взял в один конец? — спросил Паркер, опередив Лукас на мгновение.
— Да.
— Ну и какой вывод мы сделаем из всего этого? — Лукас посмотрела на собеседников.
— Чертов журналюга на наши головы! Вот и все, что я могу сказать по этому поводу, — проворчал Кейдж.
— А каково ваше мнение? — Она обратилась к Кинкейду.
— Мое мнение? — переспросил он. — Мне кажется, нам надо его использовать. При анализе документов мне нужна по возможности вся информация об их авторе.
— Но только если вы уверены, что он действительно автор, — скептически заметила Лукас. — У меня сложилось впечатление, что он немного не в себе. Неужели мы в настолько отчаянном положении?
— Да, — ответил Паркер, глядя на цифровые часы над монитором компьютера Тоби. — Боюсь, что так оно и есть.
* * *
Снова оказавшись в душноватой комнате для допросов, Лукас обратилась к Чизману:
— При условии, что мы будем разговаривать пока не для печати… И только когда кризис будет нами успешно ликвидирован…
Чизман едва не рассмеялся над ее излишней, как ему казалось, осторожностью, но жестом показал, что она может продолжать.
— При соблюдении этих условий мы сможем обеспечить вам доступ к нашим материалам и свидетелям, чтобы вы использовали их в своей книге. Я только пока не уверена, в каком объеме. Но могу обещать предоставить некоторую эксклюзивную информацию.
— Вот! Я услышал любимое слово. Эксклюзивность. Только об этом я, собственно, вас и прошу.
— Но все, что мы сообщим вам сейчас, — охладила его пыл Лукас, — должно оставаться сугубо конфиденциальным.
— Согласен, — живо отозвался Чизман.
Лукас кивнула Паркеру, который задал первый вопрос:
— Вам о чем-нибудь говорит кличка Диггер?
— Диггер? [2] — Чизман помотал головой. — Нет. Диггер, как тот забавный жучок-землеройка из компьютерной игры? Хотя скорее от слова «могильщик», должно быть.
— Нам самим это неизвестно. Но это кличка стрелка, которого вы называете Мясником, — пояснила Лукас.
— Я назвал его Мясником вслед за бостонской газетой. «Нью-Йорк пост» окрестила его Дьяволом. А в Филадельфии прозвали Оставляющим вдов.
— Так, значит, в Нью-Йорке и Филадельфии он тоже побывал? — В голосе Лукас теперь звучала неподдельная тревога.
— Господи! Настоящий серийный убийца, — пробормотал Кейдж.
— Похоже, они с напарником двигаются с севера на юг вдоль побережья, — сказал Чизман. — Куда направляются? Во Флориду, чтобы отойти от дел и отдохнуть? Едва ли. Думаю, гораздо вероятнее, что укроются где-нибудь на островах.
— Что конкретно произошло в других городах? — спросил Паркер.
— Дело фирмы «Интернэшнл биверидж», — сказал Чизман. — Слышали о таком?
Только Лукас, как обычно, оказалась в курсе.
— Президента компании похитили или что-то в этом духе, верно?
— А можно подробнее? — попросил Паркер, в очередной раз поражаясь ее памяти.
Чизман посмотрел на Лукас, и та кивком согласилась, чтобы рассказ продолжил он.
— Полицейский отчет довольно запутанный — там кое-что осталось неясным. Но вкратце дело было так. Мясник взял в заложники семью президента компании у них в доме. Через жену они передали сумму выкупа. Он согласился заплатить…
— Там фигурировала записка? — спросил Паркер в надежде получить в свои руки еще один документ для анализа.
— Нет. Все делалось по телефону… Ну так вот. Президент говорит преступнику, что готов заплатить. А сам первым делом звонит в полицию. Те, понятно, окружают дом, снайперы-шмайперы, раскручивают операцию на всю катушку и ждут только, чтобы президент доставил сумку с наличными. Тот едет в банк, но как только для него открывают сейф, один из клиентов достает пистолет и открывает стрельбу. Убивает всех, кто в тот момент был в банке. Президента «Интернэшнл биверидж», двоих охранников, троих кассиров, двоих дежурных менеджеров. Запись с видеокамеры показала, что с ним был сообщник, который вошел внутрь сейфовой двери и вышел с полной сумкой денег.
— А в доме никого не оказалось, — предположила Лукас, вдумываясь в преступную схему.
— Никого в живых. Мясник — или Диггер — уже давно расстрелял всю семью. По всей видимости, сразу после того, как жена созвонилась с мужем.
— Да, они нанесли удар по самому уязвимому месту в делах о похищении людей, — сказал Паркер. — У полиции появляются шансы, если дело доходит до переговоров или до передачи денег. Но они не довели до этого.
Он не поделился вслух еще одной своей мыслью: о том, насколько превосходным был план; четкое решение труднейшей задачи при том, конечно, условии, что для тебя убивать людей не проблема.