— Я наслышан, что вы ищете некоего синьора.
Пришлось признаваться.
— Да. И найти не могу.
— Его зовут…
— Лор Абиер.
— Да, да, Лор Абиер. Должен вам признаться, я хотел сделать вам сюрприз и найти его. Я попросил синьора Куэльу, начальника нашей полиции, помочь мне. И, к сожалению, должен вам сообщить, что даже он с его возможностями — а возможности у него большие — помочь мне не смог.
После этого мне необходимо было объяснить, кто этот Абиер и почему я его ищу.
— Синьор Абиер очень богатый человек. Он знаком с родственниками моей супруги. Через них он высказал готовность помочь мне в организации бизнеса в одном из южных бразильских городов. Конечно, я сам располагаю достаточными средствами, но дополнительные вливания…
— Да, да, конечно, это понятно. И он помог вам выбрать наш город?
— Да, он сказал, что сам подумывает осесть здесь. Но, как видите, его здесь нет. Или пока нет.
— Он был здесь. И это действительно богатый человек.
Ну, конечно, он все проверял и знает про 10 миллионов.
Он продолжал:
— Вы знакомы с ним?
— Нет. Я даже ни разу его не видел.
— А ваша супруга?
— Тоже нет.
— Вы можете найти его?
Это походило на допрос. Уж не служит ли любезный синьор в полиции?!
— Да, конечно. Я напишу родственникам моей супруги.
— Его отсутствие отразится на вашем бизнесе?
Конечно, это был самый важный вопрос. Я вздохнул:
— Бесспорно. Я уже закупил десять «мерседесов». Пока всего десять. И на время ограничусь этим. Сначала нужно привести в порядок салон.
— Стало быть, открывать салон вы будете?
— Не вижу препятствий.
Итак, он узнал, что я ищу человека, который обещал субсидировать мое предприятие, и хотел узнать, есть ли у меня самого средства для открытия салона. Другими словами, его, да и не только его, интересовал я, кто я такой: пустышка, надеющийся на деньги богатого спонсора, или самостоятельный бизнесмен. Думаю, он остался доволен нашим разговором.
А ночью, когда мы ложились спать, Мальвина спросила.
— Не пора ли кончать с этим Абиером? Зачем он нам нужен? Денег он нам не принесет. Или ты думаешь, что, если мы его найдем, нам заплатят? Ошибаешься.
— Во-первых, я уверен, что мы его не найдем. Во-вторых, даже если найдем, нам не заплатят.
— Так зачем мы лезем из кожи вон? Настораживаем местную знать. Сдался тебе этот Павел Михайлович!
— Видишь ли, я повязан с этими людьми. Они когда-то командовали мною. Они меня направили сюда.
— Сейчас другое время. Эти люди уже ничего не могут. Они проиграли. Они говорят красивые слова. А за словами только одно: деньги, достать побольше денег. Если они уж такие идейные, то где они были год назад? Нет, Женя, самый ненадежный тип людей — это проигравшие. От них надо держаться подальше.
Разговор меня удивил и обрадовал. Я не мог до конца отделаться от мысли, что Мальвину мне подставили в качестве надзора и что она — их человек. Правда, все это могло быть, но теперь другой расклад. Теперь она хочет избавиться от них. Что ж, это понятно.
— У нас есть деньги. Мы должны открыть дело. Должны научиться зарабатывать. И забыть про всех этих павлов Михайловичей.
— Он может объявиться.
— Если мы найдем Абиера. А мы, если я правильно понимаю, закончили поиски.
— Да, конечно, закончили.
Однако дело Абиера мы не закончили.
Через несколько дней, когда мы с Мальвиной мирно прогуливались по набережной, возле нас затормозил старенький «форд». За рулем сидел падре Джованни. Я хотел подойти к нему, но святой отец сам проворно выскочил из машины. Весело поздоровавшись, он заговорщически обнял меня:
— Вы ищите Лоренцо Абиера. Всех спрашивали, а про церковь забыли. А никто как церковь не заботится о душах…
Итак, падре знал о существовании Абиера и, более того, знал его полное имя.
— Вы сказали «души», дон Джованни. Значит, он уже прошел печальный обряд в вашем соборе.
— Нет, не прошел, — падре улыбался.
— Но…
— Вы долгое время жили в странах, где церковь не занимает большого места в жизни прихожан. Поэтому и искали этого Абиера в светских учреждениях. А искать надо было на кладбище. В Муньересе, который вы изъездили вдоль и поперек, где поговорили со всеми, кто мог бы знать этого человека, вы забыли одно место: кладбище.
— Он погребен на кладбище в Муньересе?
— А вот этого я не говорил!
— Но…
— Я сказал, что надо было бы заглянуть на кладбище в Муньересе.
— Но если он не похоронен…
— В том-то и дело. Там есть надгробный памятник, где написано, что синьор Лоренцо Абиер родился в 1899 году и умер в возрасте девяносто трех лет.
Я начал считать.
— В таком случае он должен был умереть… Он должен был умереть… в следующем году.
— Верно. На памятнике так и написано: скончался в 1992 году.
— Другими словами, сейчас он еще жив и намеревается скончаться через год. Предусмотрительный человек.
— Многие люди, особенно в преклонном возрасте, еще при жизни, заказывают себе памятники. — Теперь дон Джованни был серьезен. — Это рутинное дело. Правда, обычно дата кончины не упоминается.
— Но здесь упомянута.
— Не стоит удивляться. Некоторые люди суеверны. Они ставят в качестве даты своей кончины только им понятное число. Им можно простить этот небольшой порок.
— Стало быть, синьор Абиер жив, и ему сейчас девяносто два года.
— То, что он родился столько лет назад, это правда. Но вот жив ли он… Думаю, что скорее жив, чем мертв.
— Странно слышать эти слова от вас, дон Джованни.
— Действительно странно. Памятник этот заказала год назад пожилая дама. Она не уточнила, кем приходится ей этот Абиер. Когда вы увидите памятник, а я уверен, что вы поедете взглянуть на него, вы обратите внимание на то, что плита закрывает почти все место, отведенное для могилы. То есть для погребения в гробу пришлось бы поднимать эту плиту.
— Вы хотите сказать, что под плитой захоронения нет.
— Если бы оно было, об этом знали бы служители кладбища. А захоронение не было произведено, однако в прошлом году несколько раз кто-то приносил цветы и оставлял их на плите.
— Это означает, что синьор Абиер мертв?
— Это означает только то, что те, кто приносил цветы, считают его мертвым.