Вера! Да как она может оказаться в Москве? Ведь это означало бы, что она жива. А будь она жива, то непременно позвонила бы ему. Нет, она мертва. А в районе станции метро «Тургеневская» работает женщина, просто очень похожая на нее.
Может, Аркадий и прав и ему, потерявшему покой, будет полезна эта поездка? Прогуляется по декабрьской Москве, пообщается с другом, посмотрит, как они с семейством устроились на новом месте.
Он решил, что подарки купит в Москве. Какой смысл везти что-то детишкам из Саратова, когда игрушки и сладости можно приобрести в столице?
Поэтому он вышел из поезда налегке и вот теперь стоял, чувствуя, как его, распаренного после пребывания в жарком купе, продувает насквозь холодный утренний ветер. Еще этот снег! Кружится в воздухе, словно танцует… Нет, он никогда не любил зиму. Быть может, поэтому в декабре или в январе он отправлялся отдохнуть в Турцию. Отсыпался, отъедался, купался в бассейне, читал привезенные с собой книги или просто тупо ленился, потягивая пиво в баре и глазея на таких же отдыхающих, как и он. Изредка позволял себе связи с женщинами.
— Валера! — услышал он, обернулся и увидел перед собой улыбающееся румяное лицо Аркадия. — Привет, дружище!
Они крепко обнялись.
— Как же я рад, что ты наконец приехал!
— Ты еще скажи, что выдумал все это… про Веру, чтобы заманить меня в Москву, — нервно проговорил, стараясь выглядеть веселым, Валера. — А?
— Нет, друг, такими вещами не шутят!
— Тогда почему же ты не проследил за этой женщиной? Зачем вызвал меня?
— Понимаешь, ты должен сделать все это сам.
— Что именно сделать?
— Найти ее. — Аркадий посерьезнел. — Думаешь, я не понимаю, что с тобой происходит? Ведь ты же мысленно похоронил ее. Но почему? Тела-то не нашли, а это значит, что не надо терять веру.
— Точно сказано: не надо терять Веру! Но я ее потерял. Потерял, когда не настоял на том, чтобы мы были вместе, и позволил ей переехать к этому идиоту, Халину. Знаешь, мне иногда кажется, что я уже созрел для того, чтобы убить его!
— Успокойся. Едем ко мне. Сегодня, как ты помнишь, воскресенье, мы все дома. Таня приготовила очень вкусное рагу, испекла пирог. И дети тоже дома. Они все ждут тебя!
— Тогда сначала купим что-нибудь для них.
— Старик, да ничего не нужно!
— Но я так не могу… Я запланировал…
— Хорошо, давай поступим так. Рядом с нами — огромный супермаркет. Там есть все. Выберешь что-нибудь для детей. А я, в свою очередь, возьму хорошей водочки. У нас дома есть все, кроме спиртного. Как-то разом все закончилось. Поехали!
Аркадий жил в районе метро «Аэропорт». Ехали на его новеньком «Мерседесе», Аркадий охотно рассказывал о том, как хорошо пошел здесь, в Москве, его бизнес. Цена на стеклопакеты, изготовлением и установкой которых он занимается, у него значительно ниже остальных, и все это благодаря его родной сестре, которая живет с мужем в Германии и как раз производит и поставляет в Москву профили и стекла.
— Так что у меня здесь все отлично. Я все подумываю переманить тебя сюда, я тебе и место уже присмотрел — открыли бы новый офис. Понимаю, работа туповатая, ты предпочитаешь заниматься своими проектами, и я знаю, что в нашем проектном институте стали неплохо платить, но все равно, поверь мне, Москва — это другой мир, и в нем ты, при наличии высокооплачиваемой работы, почувствуешь себя более комфортно.
— Уговариваешь? — Валерий был рад, что Аркадий хочет помочь ему и что ему тоже важно иметь рядом с собой надежного человека, друга, но пока ответить ему он был не готов. Быть может, позже, когда он осмотрится, увидит, в чем заключается работа Аркадия, как в целом обстоят его дела, он на что-нибудь и решится. Пока что у него были несколько другие планы.
— Уговариваю. Старик, расслабься! Вот увидишь, найдется твоя Вера, и все будет хорошо.
— Ты сам-то понимаешь, что говоришь?! Хочешь сказать, что она решила бросить Халина и сбежала от него в Москву? Да у нее и денег-то на билет не набралось бы! Не говоря уже о том, что у нее в Москве вообще никого нет. А работа? Нет, все это нереально. И я приехал сюда скорее всего для того, чтобы немного отвлечься, как ты правильно заметил, и тебя повидать. Не поверишь, как начну думать про Веру, так сердце останавливается.
— Сердце? У меня Татьяна помнишь кто? Она же кардиолог! Работает в клинике. Посмотрит она твое сердце.
— Да нет, ты не понимаешь. У меня сердце не болит в прямом смысле этого слова. Оно болит, когда я представляю себе, как эта скотина бьет ее… Думаю, что Халин ее и убил!
— Ладно, хватит о грустном. Приехали!
Татьяна встретила их на пороге сияющая и бросилась обнимать Валерия:
— Господи, Валерка, какой же ты красивый! Ну нисколько не изменился! Разве что немного отощал. Ну, да мы это быстренько поправим! Отъешься у меня, отоспишься! Проходи, мы с Аркашей так долго тебя ждали… Знаешь, Москва — это, конечно, хорошо, но без друзей здесь трудновато. Словом, нам тебя очень не хватало.
Татьяну, полненькую маленькую женщину в красивом розовом платье, тотчас окружили дети — мальчик и девочка. Возраста их Валерий определить не мог, но знал, что мальчик на следующий год пойдет в школу. А девочка еще маленькая, ходит в детский сад. Он достал из объемного пакета красивый гоночный автомобиль, вручил его мальчишке.
— Савва, что нужно сказать дяде Валере?
— Спасибо, — Савва не мог оторвать восхищенных глаз от сверкающей игрушки.
— А это тебе, малышка! — Валерий протянул девочке куклу-младенца, упакованную в большую красивую коробку.
— Юлечка, посмотри, что тебе дядя Валера подарил!!! Скажи «спасибо»!
Девочка осторожно взяла коробку в руки и посмотрела на мать, потом что-то пролепетала. Вероятно, это и было выражением ее благодарности.
— Ну, ладно, идите к себе, играйте. Через полчаса я накрою вам в кухне.
За столом Валерий расслабился. Он сидел в теплой, еще пахнущей новой мебелью гостиной, за столом, среди друзей, пил хорошую водку, закусывал вкусными салатами, хвалил Татьяну за отлично приготовленное рагу и спрашивал самого себя — сколько времени он, еще не старый, но и не молодой уже мужчина, будет жить в полном одиночестве и тоске по исчезнувшей женщине? Ему тоже хотелось иметь семью, детей, хотелось, чтобы кто-то заботился о нем, любил его… Хотя, нет — не кто-то, а именно Вера.
— Знаете, а ведь она боялась его, — вдруг сказал он. Но это «вдруг», быть может, для Аркадия и Татьяны явилось неожиданным заявлением, для него же самого это стало как бы продолжением его внутреннего разговора с самим собой.
— Ты все о ней? Понятно… — вздохнула, промокая губы салфеткой, Татьяна. — Это надо же — так влюбиться! И ведь ты всегда знал, что она тебя не любит, обожает этого негодяя, и все равно продолжал любить ее. Почему? Что в ней такого особенного, чтобы ты все лучшие свои годы положил на эту любовь? Ты — красивый, умный, просто замечательный! Почему она выбрала Халина? Ведь он же — алкоголик!