— Сначала объясните мне, зачем вы за мной следили? — перебиваю его я.
— Я и пытаюсь это сделать, а вы мне не даете! — недовольно смотрит на меня Крюкль.
Я покорно умолкаю. Ем питательный дёнер. Запиваю чаем. Слушаю.
— Так вот. Двадцать лет назад я занимался поиском маньяка, который орудовал в Нашем Городке. В конце концов, я вышел на Кальта. Он был арестован, приговорен к пожизненному заключению и провел два десятка лет в тюрьме. Около года назад Кальт был переведен под домашний арест. Когда я узнал, что он попросил разрешения встретиться с вами, я решил познакомиться с вами поближе, и немного поездил за вами, пособирал сведения.
— От кого вы узнали, что Кальт хочет со мной встретиться? Вы же, как я понял, теперь в отставке?
— А, это неважно! Мой сын сейчас работает в полиции, еще остались старые друзья. В общем, у меня есть возможность получать информацию.
— Ну, хорошо, а чем вызван ваш интерес к моей встрече с Кальтом?
Крюкль наклоняется ко мне через стол и понижает свой резкий голос. Сейчас, наверное, скажет что-то важное.
— Я надеюсь, что вы мне поможете разоблачить настоящего убийцу детей Райнеров и найти могилу Ханса и Гретель.
— И на чем основываются столь серьезные надежды? — недоумевающе говорю я.
На этот раз Крюкль откидывается назад, на спинку стула.
— Кальт знает, что ему немного осталось на этом свете. Возможно, он расскажет вам правду о том, что случилось вечером тринадцатого июня тысяча девятьсот девяносто первого года!
— А что тогда случилось? — равнодушно интересуюсь я, наливая себе еще одну чашечку чая.
— Тем вечером бесследно исчезли десятилетние Ханс и Грета Райнер. Пошли гулять в Ведьмин лес и не вернулись. Разыскивая этих детей, мы и вышли на Алоиса Кальта. Кальт сознался, что он убил Ханса и Гретель, но категорически отказался показать место, куда спрятал трупы. Так до сих пор никто и не знает, где они лежат.
— Хорошо, я понял, но вы сказали, что я должен помочь вам разоблачить настоящего убийцу. Значит, Кальт не убивал этих детей?
— Я и тогда считал, и сейчас считаю, что Кальт взял чужую вину на себя, — пренебрежительно морщит лицо Крюкль. — Но меня не хотели слушать. Давили чудовищно, вмешивались в ход расследования. Мое начальство, прокуратура, даже бургомистр! Еще бы! Несколько десятков детей было убито самым зверским образом. Когда задержали Кальта, все пребывали в эйфории, что наконец-то пойман серийный убийца — «Баварский монстр», как его окрестила пресса.
— И что?
— Кальт еще и сознательно подогревал интерес к своей персоне. Начал-то он с признания в убийстве детей Райнеров, а потом постепенно выкладывал подробности все новых и новых убийств детей в нашей округе. Кроме того, еще одним фактом было то, что после его ареста убийства прекратились. Это тоже явилось косвенным доказательством, что «Баварский монстр» сидит за решеткой. Плюс эти вырезки из газет, найденные в его письменном столе!
— Какие вырезки?
— Кальт собирал сообщения прессы о своих подвигах. Очень подробное было досье. С пометками, комментариями. Досье на самого себя. В общем, у суда не было сомнений в его виновности. Он получил пожизненное и сгинул на двадцать лет в тюрьме! — Крюкль кривит свой квадратный рот и добавляет: — Проклятая либеральная Германия! Американцы давно бы уже покнокали эту сладкую парочку!
Не обращая внимания на его кровожадность, задаю вопрос:
— А что теперь?
— А теперь Алоис Кальт хочет, чтобы вы написали правду о том убийстве. Я жду этого уже двадцать один год! — противно усмехается Крюкль.
— А откуда вы вообще знаете, что мне предлагал Кальт?
Крюкль усмехается еще противней.
— Не будьте таким наивным, герр писатель. В доме Кальта все прослушивается и просматривается. Кто же оставит серийного убийцу без постоянного наблюдения? Кальт находится под круглосуточным контролем. На ноге у него надет электронный браслет и так далее…
— Значит, по вашему мнению, Кальт, несмотря на свое признание, не убивал Ханса и Гретель? А кто тогда?
Крюкль опять наклоняется ко мне через стол. К его тонкой нижней губе прилип кусочек мяса от дёнера, придающий ему зловещий вид. Ни дать ни взять мелкий людоед за обедом.
— Беа! Дражайшая супруга Алоиса Кальта! Вот кто, по моему мнению, убийца!
— Вы всерьез утверждаете, что это женщина убила тридцать детей? — хмыкаю я с некоторым сомнением.
— Нет-нет! Что вы! — как ветряная мельница, машет руками Крюкль и, отпив глоток чая, каркает дальше: — На самом деле всех детей, кроме Ханса и Гретель Райнер, убил некто Грубер!
Я удивленно смотрю на бывшего комиссара. Он с триумфом смотрит на меня. Явно любитель дешевых эффектов.
— Да-да! Максимилиан Грубер — конюх. Абсолютно деградировавшая личность. Психопат с видениями. С голосами. Был арестован в тысяча девятьсот девяносто третьем году в Гамбурге, когда Кальт уже сидел. Грубер признался в многочисленных убийствах, в том числе и якобы совершенных Кальтом. Вот там все сходилось. Маньяк использовал в качестве орудий преступлений ножи, кастеты, молотки, топоры, дубинки, даже подковы и арматуру. До переезда на север Грубер долго жил в Нашем Городке. Здесь он и зверствовал, пока не женился на одной женщине родом из Гамбурга. У нее там был дом, и молодожены уехали. Их отъезд совпал с арестом Кальта. Здесь, естественно, убийства прекратились. А в Гамбурге Грубер убивать продолжил, но в девяносто третьем был схвачен с поличным и признался во всех своих убийствах. Заметьте — кроме убийства Ханса и Гретель Райнер! О них он вообще ничего не знал. В том же году Грубер покончил с собой в психиатрической лечебнице. Перекусил себе вены на запястьях.
— Почему же Кальт остался за решеткой?
— Адвокат Кальта подал прошение, но суд отказался пересматривать дело. На Кальте осталось обвинение в убийстве Ханса и Гретель Райнер. Суд посчитал, что двух детских жизней вполне достаточно для пожизненного заключения.
— То есть вы утверждаете, что Кальт не настоящий серийный убийца?
— Да Кальт вообще не убийца! Такой же настоящий, как стеклянный жемчуг. Его жена Беа, вот кто истинный виновник смерти детей!
— Но она же давно умерла!
— Да, и унесла с собой в могилу тайну места захоронения Ханса и Гретель. Но я уверен, что Кальт знает, что случилось тем вечером и где его жена закопала трупы!
Бывший комиссар шумно глотает чай. Разволновался не на шутку. Опустошив чашку, он продолжает:
— Вы поймите, герр Росс, такую вещь. В Нашем Городке мы живем из поколения в поколение. Многие являются родственниками. Да все коренные жители, наверное, кем-нибудь друг другу приходятся. После войны сюда приехали разве что турки да изгнанные из Восточной Европы. А наши предки живут на этой земле уже лет пятьсот, если не больше! Представляете?