Народ разобрал свои документы и билеты, запомнил пару фраз о том, как называется аэропорт и где он находится. После чего можно было немного расслабиться и подготовиться к встрече с отелем, в который их везла безымянная дама на большом черном автомобиле.
Суровые русские туристы прибыли в «гостишку» на побережье в те часы, когда уже можно будить гостей и прилично выпивать свою первую за день чашку кофе с небольшим тостом или съесть тарелку овсяной каши.
Когда пятеро русских завалились в отель, они были встречены сонной одинокой девушкой в национальном наряде, состоящем из белой сорочки с черными рукавами и надетого поверх цветастого сарафана.
Консьержка была блондинкой, естественно, с голубыми глазами и, естественно, начала говорить на ломаном английском, из чего Татаринов сделал вывод о не слишком высоком уровне сервиса. Но… главное — тишина, покой и чистые комнаты. Обязательно нужно отдохнуть, с учетом того, что в ближайшие дни предстояло играть роль педофилов-извращенцев и таскаться по ближайшим заведениям в поисках того, кто мог бы предоставить подобные удовольствия. В процессе общения педофилом хотели назначить одного Диденко, но он наотрез отказался и заявил о своей традиционной сексуальной ориентации.
— Детей же надо как-то искать! — настаивал Татаринов и получил ответ, что он, Диденко, — старший мичман Российской армии и, когда принимал присягу, педофилом становиться не обещал.
— Ты что, не помнишь? — набросился на него Татаринов. — Партия сказала: «Надо», комсомол ответил: «Есть!»
Спустя миг, глядя в грустные глаза Деда, командир сжалился и сказал ему несколько одобрительных слов:
— Ну ладно, ладно, проверку прошел. Педофилом буду я.
К вечеру группа отоспалась и была готова выйти в город и произвести разведку на местности. Татаринов, для того чтобы не привлекать к себе внимания, сообщил, что будет передвигаться везде один. А его прикрытие, состоящее из Диденко и Голицына, должно топать следом, на расстоянии нескольких десятков метров.
Старший мичман усомнился:
— Это как?! А если тут творится такое же, как в Голландии, мы с Поручиком целоваться должны.
— Как тебя быстро, товарищ старший мичман, разлагает западное общество! — поддел Татаринов и вернулся в ванную, где чисто побрился и спрыснул себя одеколоном, который он успел приобрести, пока они шлялись по Амстердаму.
Если говорить о «кукольно-сказочном месте под солнцем», то как раз описание Рейкьявика подходит к такому определению лучше всего.
Сто тысяч жителей, разместившихся в небольших двух— и трехэтажных домиках, которые летом утопают в зелени, а зимой покрываются толщей снега, наметаемого ветрами, разгоняющимися порою до скорости в сто восемьдесят километров час. Да-да, не удивляйтесь, сто восемьдесят километров в час, что отчасти объясняет отсутствие в этом городе высотных зданий — их просто сдует. Зашел в девятиэтажку, лег спать, а ночью она уже летит! Здорово!
В самом центре — лютеранский собор Хатльгримскиркья, отовсюду видать. Высотой бетонный исполин чуть больше семидесяти метров, вот его обдувает как надо. Но он тут один такой высоченный, не зря же его сорок один год строили.
Сопротивляясь северной депрессии, здесь раскрашивают дома в яркие цвета, чтобы человек не ощущал себя одинокой песчинкой огромного мира. А потому вокруг красные, зеленые и желтые дома с размалеванными стенами и крышами — весело.
— Улица Лейгавегур, — сообщил таксист и, забрав свои евро, попрощался с русскими туристами.
Татаринов, Голицын и Диденко остановились перед небольшим кафе, фасад которого был отделан черным деревом и художественными панно из местного камня. Поглядев влево — вправо, Татаринов начал играть роль одинокого дядюшки. Голицын и Диденко, отойдя от него метров на тридцать, стали наблюдать, что же теперь предпримет их командир. Они не случайно приехали на самую веселую улицу столицы Исландии для того, что поискать выходы на предлагающих незаконные игры предпринимателей. Где кабаки, там и девки, а где девки, там и педофилы. Такой веселый расклад.
Татаринов, боевой офицер, неоднократно раненный, награжденный, поощренный, уважаемый, заслуженный, стоял посреди центра столицы Исландии и вживался в роль педофила. Ему нужно было определиться, в какую сторону двигаться дальше, чтобы начать поиски приключений… Перед представителями полиции, местными шерлоками холмсами или иными частными детективами у Татаринова было преимущество: он не собирался следовать закону в принципе.
Ему очень много чего хотелось: хотелось найти детей, хотелось отомстить за раненых товарищей и хотелось, если улыбнется удача, выйти на тех людей, которые напали на казарму, в которой они находились. Пусть даже это будут наемники, пусть даже и негры, он не расист, он просто всех убьет к чертовой матери.
Он заранее обдумал свой первый шаг, хорошо, что остров небольшой. Для начала ему нужна была проститутка. Обычная проститутка, которых тут должно было быть ну не меньше пятисот голов, прикинул Татаринов, оценивая масштаб разврата на центральной улице Рейкьявика.
На самом деле никого разврата не наблюдалось, но количество питейных заведений и различных кабачков, кафешек и ресторанчиков было очень многочисленным. Они теснились, напоминая французские улочки в центре Парижа.
Наконец он выбрал цель и зашел в стрип-бар. Внутренняя обстановка так себе…
Самое интересное, что Исландии и народу Исландии было уже более тысячи лет. Сам Рейкьявик был основан в далеком еще девятом веке. Были ли в те времена увеселительные заведения или нет, Татаринов не знал, но подозревал, что все-таки существовали. Поскольку если вы большую часть времени проводите на холоде, то вам надо или в баню, или выпить…
Бар под названием «Бринхилдер» занимал ровно половину ярко-красного двухэтажного дома. На стенах бара, которые были обшиты мореным дубом, висели щиты и доспехи, а также древнее холодное оружие. Там можно было увидеть топоры, булавы, кистени и даже боевые молоты. Выпивохи могли оставаться у стойки на первом этаже или подняться на второй. Все едино. И там и там шло представление. Девочки, танцуя на небольших сценах около столов, купались в лучах света…
Татаринов попросил налить ему пинту темного пива и с этим бокалом отправился на второй этаж, чтобы разведать территорию и, может быть, приткнуться в уголке на некоторое время. Татаринову повезло: несколько столиков были свободными — выбирай на любой вкус. Он сел прямо напротив сцены, чтобы разглядывать танцующих девиц, и решил накачаться за ближайшие три-четыре часа до серьезного состояния, в котором он смог бы уже, как супергерой, преодолев все свои комплексы и страхи, снять на ночь проститутку. Конечно, он мог бы просто пошляться по улицам или зайти в какой-нибудь притон или расспросить подростков, но такой путь привлек бы к нему дополнительное внимание, а он должен был слиться с атмосферой и не вызывать ни у кого подозрения. Пить приходилось по-настоящему.
Примерно к одиннадцати часам вечера Татаринов наконец осознал, что ему уже хватит и что он готов совершать подвиги. Девчонка в бирюзовых трусиках начала отплясывать на сцене, при этом хлопая в ладоши и крича в толпу какие-то заклинания, которые были абсолютно непонятны Татаринову. Исландский язык достаточно своеобразен и отличается от европейских языков. Бесконечный поток букв «а», «о», «х» и «г» вперемешку — вот что такое на слух язык островитян. Упругие груди девчонки подпрыгивали в такт музыке, а Татаринов, собрав волю в кулак, встал из-за столика и прямо через него полез на сцену. Девица не прекращала отбивать ладони и скакать, чтобы толпа не теряла настрой, который могла утратить из-за рвущегося на сцену русского. Выбившись на секунду из ритма, она посмотрела куда-то в сторону и кивнула. Помощь не заставила себя долго ждать.