Едва браток откинул последний кусок драпа, как ему в лицо ударил слепящий свет. Реакция Витальки была заторможена, поэтому он сначала медленно отвернулся и закрыл лицо руками, а уже потом крутанулся обратно.
— Милиция, гражданин водитель! Держите руки так, чтобы их было видно!
Свет исчез. Штука убрал от лица руку и всмотрелся в темноту.
— Вы один?
Виталька молчал и студенистым взглядом смотрел на сине-белую «пятерку», борт которой украшала надпись: «Вневедомственная охрана».
— Да он пьяный! — раздался второй голос.
Виталька понимал, что за люди направляли на него автоматы, и решительно замотал головой. Ему хотелось возразить более убедительно, но язык опять отказал.
— Конечно, пьяный, — повторил голос. — Михаил, смотри, да он лыка не вяжет! Ну-ка, иди сюда! Как фамилия?!
Кусков помолчал, похмурился, поиграл желваками, развернулся кругом и пошел прочь. Он двигался уверенно, но не прямо.
— Ну-ка, держи этого наглеца, Саня! — послышалось за спиной Витальки. — Вот хам!..
О том, что происходило в течение следующей минуты, лучше умолчать, а потом раздался вопрос:
— Ты почто в универмаг заехал?!
Штука, сидящий на земле, поднес к лицу руки, обе сразу. Одну не мог — на запястьях были наручники.
Он вытер кровь, сочащуюся из носа, и спросил:
— В какой универмаг?
— А это что?! — Сержант ткнул стволом автомата в то место, откуда совсем недавно вышел Виталька. — Охраняемый подземный гараж, по-твоему?!
Кусков посмотрел на пробоину, напоминающую повреждение на «Титанике», потом на стену и крышу дома. В его глазах отражался изумленный ужас.
— Это что же, я в творение Бенуа, блин, в универмаг «Центральный» попал?.. В отдел женских… верхних пальто, что ли? — Он схватился за голову.
Ребятам из охраны оставалось лишь вызвать ГИБДД и сообщить о ЧП директору «Центрального».
— А где эта сволочь на импортной тачке?! — вдруг заорал Виталька, вспомнив, что в подобных ситуациях лучше всего быстро найти крайнего. — Из-за этого урода я… в нерукотворный… в галантерею…
— Врачей еще вызови, Саня. — Сержант отошел в сторону, смачно сплюнул на асфальт с двумя жирными следами от широких колес «Мерседеса». — Кто мне объяснит, что можно делать в четыре часа утра в универмаге, на машине, в состоянии белой горячки?
Рация работала из рук вон плохо. Командиру взвода было доложено об этом еще вчера, однако тот опять отмахнулся. А как экипажу вневедомственной охраны обходиться без рации?! Это все равно что проктологу работать без резиновых перчаток. Пока старший наряда стучал тангентой о крыло, подвергая ее таким образом срочному ремонту, его напарник от нечего делать зашел в пробоину. Вскоре оттуда донесся щелчок открываемого багажника.
Через минуту сержант выбрался на улицу, быстрым шагом подошел к старшему наряда, отвел его в сторонку от хозяина «Мерседеса» и прошептал:
— Саша, это тот самый!.. У него в багажнике АКС.
— Что?!
Младший покусал губу, словно от этого зависела чистота его речи, и повторил едва ли не по слогам:
— У него в багажнике автомат Калашникова. АК. Без приклада. Значит — АКС.
Два часа назад все экипажи, находящиеся неподалеку, были срочно направлены к Центральному железнодорожному вокзалу. Побывали там, подчинившись приказу, и эти сержанты.
На путях, в трехстах метрах от ближайшего пешеходного перехода, был обнаружен труп. На алкаша, случайно выпавшего из вагона, покойник похож не был. Ничего подобного! Одет не по-вагонному. Вместо шлепанцев — туфли от Бергуччи, льняная рубашка и полное отсутствие трико для путешествий. Стрелки на брюках похожи на острия сабель, наточенных перед боем. В карманах ассорти преуспевающего человека: около пятисот долларов, пара тысяч в рублях и — какое чудо! — паспорт на имя Ефикова Ивана Викторовича.
Это сочетание имени, отчества и фамилии не могло сказать сержантам из ЛОВД ровным счетом ничего. Ефиков так Ефиков. Иван Викторович — нет вопросов. Но вот сотрудники местного УБОП после сообщения, пришедшего к ним ночью, здорово заволновались. Они-то и прояснили ситуацию коллегам. Оказывается, Ефиков и Эфиоп — это одно и то же.
Ефиков — личность, никому не известная, а вот Эфиопа не знать грех. После убийства контролера сети ресторанов этот пост тут же занял Эфиоп. Он все питейные заведения переименовал таким образом, чтобы никто, даже с пьяных глаз, случайно не перепутал, кому они принадлежат. «Третья пирамида», «Сфинкс», «Хеопс» и остальные в том же духе.
Теперь этот тип лежал между третьей и четвертой рельсами. Кто-то расстрелял гражданина Ефикова из автомата Калашникова калибром 5,45 мм и растворился в пахнущем креозотом воздухе железнодорожного вокзала. Операция «Перехват», как и положено в девяноста девяти случаях из ста подобных, не дала никаких результатов.
Теперь, спустя три часа, взорам двух милиционеров из вневедомственной охраны предстал совершенно невменяемый молодой человек, во владении которого находились «Мерседес» и автомат Калашникова. Последний, по счастливому стечению обстоятельств, имел калибр именно 5,45.
— Что делать?..
— Да уж, мать твою, вляпались! Теперь придется отрабатывать тему до конца и по всем правилам.
Младший нервничал заметно больше, но это не мешало ему думать о том, как совместить приятное с полезным.
— Как ты думаешь, что нам теперь за это будет? Медаль? — осведомился он.
— Если вот так, то ничего, — выдавил старший, рассматривая Витальку, мирно спящего под колесами их «Жигулей». — А если скажем, что мы его гнали, при этом он отстреливался из пистолета, который потом скинул, тогда… — Он воровато огляделся, подошел к своей машине и резким ударом сложенного автоматного приклада выбил левое окно.
Потом старший наряда обогнул «Жигули» и проделал ту же операцию справа. Машина уставилась в темноту ослепшими глазами. Миновав Кускова, сержант прошел внутрь универмага и намотал на ствол своего автомата полу пальто, висевшего на плечиках. Очередью из двух патронов он прострелил колесо и левую заднюю дверцу иномарки.
— Вот теперь, может быть, что-нибудь нам и перепадет.
Старший наряда вытянул из «слепой» машины переговорное устройство, а потом взволнованно и быстро сообщил на пульт дежурного о том, что попал в перестрелку, но сопротивление преступника сломлено, он обездвижен. При этом живы все. И свои, и чужие.
Далее очередь удивляться наступила для директора универмага и дежурного по райотделу. О применении оружия надо было сообщить еще и прокурору, как того требует закон, но сержант побоялся переборщить. Что-то ведь он должен сейчас сделать неправильно!.. Иначе нельзя. Когда человек в шоке после стрельбы, он обязательно что-нибудь да забудет. На то он и шок.