Ардашев прошел мимо ювелирного ряда с выставленными на показ ажурными колье, серьгами с полудрагоценными камнями, портсигарами тончайшей работы и калямданами (пеналами), украшенными ажурной серебренной нитью. Во втором ряду стояли торговцы галантерейным товаром. Неожиданно его внимание привлекли кожаные перчатки. Они почти не отличались от тех, что лежали под сиденьем «Форда». Не торгуясь, он купил себе новую пару. Довольный продавец с поклоном протянул их покупателю.
Пройдя в глубину третьего ряда с посудой, статский советник вошел в чайханэ. Хозяин, завидев европейца, устремился навстречу. Клим Пантелеевич достал из кармана золотую турецкую лиру и, сунув ему, что-то негромко сказал. Тот кивнул и подозвал мальчишку, который, как страж, встал у входа. После чего чайханщик самолично провел посетителя в небольшую комнатку и поставил перед ним поднос с угощениями.
Прошло десять минут, а министра все не было. В обычной жизни опоздать на десять минут может каждый, но для разведчика или агента такая вольность недопустима. И Ардашев, как никто другой, это знал, но в данный момент был абсолютно спокоен. Он сидел на мягких подушках низкого дивана и потягивал из пузатенького стаканчика терпкий чай. Секретный посланец МИДа слишком хорошо изучил характер местных жителей. Легче найти в Тегеране снежную бабу летом, чем отыскать пунктуального иранца. Опоздать на час или два, а то и на три, здесь считается вполне нормальным явлением. А куда спешить? Всем ведает Аллах, и все в руках Всевышнего. «Если судьбой мне уготовлено счастье, есть ли смысл торопиться?» – скажет один и, вскинув руки к небу, воскликнет неизменное: – Инша-алла!» «Мудрость приходит лишь к тому, кто никуда не спешит» – согласится другой, и вымолвит: – Инша-алла!» «Все приходит к тому, кто умеет ждать», – заключит третий и добавит: – Инша-алла! Вот потому-то персы беспечны, ленивы и чудовищно безразличны ко всему, что только не касается легких денег или их собственного тщеславия. И совершенно безразлично: ашраф [88] ты или несчастный мордешур [89] – никто никуда не бежит, ведь нервничать, суетиться, лететь сломя голову – удел слабых, – участь тех, от кого отвернулся Аллах.
Но Реза Тихрани – слава Всевышнему! – пришел. Кисейная занавеска открылась в тот момент, когда золотые карманные часы фабрики Мозера проигрывали Ардашеву очередные полчаса. Министр подошел к Климу Пантелеевичу и устало плюхнулся на диван. Тяжело дыша и озираясь по сторонам, он извинился за опоздание.
– Вы можете говорить свободно и ничего не опасаться, – пропустив мимо ушей оправдания министра, сказал статский советник. – Я выкупил это заведение на час. Полчаса уже прошло.
– Я виноват, но… – он достал носовой платок и принялся вытирать потный лоб, – так получилось…
– Угощайтесь, сейчас вам принесут чай.
– Нет-нет, благодарю. Мне не хочется.
– Как знаете. Тогда перейдем к делу. Вы узнали о времени и месте встречи сторонников сближения Германии и Персии?
– Да, это произойдет послезавтра, в «Гранд-отеле», комната № 306. Ее уже сняли. Председатель правительства поручил это своему секретарю, который все мне разболтал. Там будет несколько министров. Возможно, не обойдется и без самого Мустафиоль-Мамалека. Из Кербелы должен прибыть главный муштаид – Ага-Амир-Сеид. Как известно, только он один может объявить джихад. Кто будет представлять интересы Германии и Австрии, я не знаю. Точное время мне тоже неизвестно, но, вероятнее всего, это произойдет вечером, после шести.
– Все?
Перс молча кивнул.
– Хорошо.
Ардашев пригубил чай, затем вынул из пиджака конверт и протянул министру.
– Возьмите. Здесь та сумма, о которой мы условились.
Тихрани торопливо убрал деньги во внутренний карман.
– Продолжайте посещать Шахский клуб. Иногда там буду появляться и я. В случае надобности я извещу вас о следующей встрече. Все. Я ухожу. А вы попейте чайку и покиньте это заведение не раньше чем через четверть часа.
Статский советник поднялся.
– Честь имею.
– Ба-а-лла! [90]
Базар продолжал шуметь, как растревоженный медведем пчелиный улей. Мысли дипломата крутились вокруг номера 306. Нужно было придумать, как туда проникнуть или на худой конец как умудриться подслушать разговор. «Прежде всего необходимо осмотреть отель. Скорее всего, придется импровизировать на месте. Возможно, удастся подкупить кого-нибудь из прислуги… Жаль, что времени осталось мало», – с горечью думал Ардашев продвигаясь к выходу.
Черный «Форд» еще не успел впитать в себя солнечные лучи, и руль, слава богу, не накалился, так что ехать можно было без перчаток.
До «Гранд-отеля» машина домчала быстро. Клим Пантелеевич сразу направился к портье. Уже подойдя к стойке, он понял, что удача ему улыбнулась: в ячейку № 307 был вставлен ключ, тогда как под цифрами 306 и 308 зияли пустые глазницы – номера были сняты. Трехтуманная ассигнация, точно волшебная палочка, помогла без лишних формальностей решить вопрос, и через минуту статский советник уже поднимался по лестнице на третий этаж к заветной двери № 307.
Щелкнул английский замок, и Ардашев вошел внутрь. Комната казалась достаточно большой. Она хоть и была обставлена по-европейски, но все же сохраняла восточный колорит. Такое ощущение создавал и цветастый персидский ковер, покрывающий лишь часть пола, и простенький натюрморт на стене, изображающий вазу с букетом красных тюльпанов. В углу располагался письменный стол с деревянным креслом. Немного правее – журнальный столик и три мягких стула. У самой длинной стены – широкий диван, который, очевидно, раскладывался и превращался в роскошную двуспальную кровать. А напротив – камин. Вот он-то и заинтересовал статского советника, который закрыл дверь на ключ и начал раздеваться.
Оставшись в одном исподнем, он вынул из бювара два листа почтовой бумаги, скрутил их в тугую косу, взял лежащие на портале спички, открыл задвижку и просунул внутрь голову. Затем он перевернулся и лег на спину; теперь его глаза были обращены вверх. Клим Пантелеевич зажег спичку и поднес к импровизированному факелу, которым освещал дымоход. Когда огонь начал подбираться к пальцам, он бросил догорающую бумагу на мраморную предтопочную плиту и выбрался обратно. Нетрудно себе представить, во чтобы превратились бы его белоснежная сорочка, светлый пиджак и брюки, если бы он не снял их перед тем, как начал изучать устройство английского камина. Во всяком случае, ему довольно долго пришлось смывать с себя сажу в туалетной комнате. Облачившись в костюм, Ардашев замкнул дверь и, выбрасывая вперед трость, с довольным видом прошествовал по коридору, к лестнице. Он торопился. Ему еще предстояло купить чемодан, заехать к жестянщику и успеть вернуться к обеду домой, где его ожидал Байков.