Лорду стало любопытно.
— Мы огромная страна, но слишком легко забываем прошлое. И царь, Романов, вернет нас назад к нашим корням.
В голосе женщины прозвучала гордость.
— А если избранник не будет Романовым?
— Тогда ничего не получится, — решительно заявила дежурная. — Так и передайте, чтобы никто даже не думал об этом. Народ хочет Романова. Ближайшего родственника Николая Второго.
Они еще немного поговорили, и Лорд пообещал женщине донести ее пожелание до членов комиссии.
Внизу Лорд направился к тому же фойе, где они с Хейесом укрывались вчера после перестрелки. Проходя мимо ресторана, он увидел знакомое лицо. Это был пожилой профессор из государственного архива, в компании троих мужчин.
— Добрый вечер, профессор Пашенко, — поздоровался по-русски Лорд.
— О, господин Лорд! Какое совпадение! Вы пришли сюда поужинать?
— Я остановился в этой гостинице.
— А я здесь с друзьями. Мы часто тут ужинаем. Ресторан у них неплохой.
Пашенко представил спутников.
Они обменялись парой фраз, и Лорд собрался уходить.
— Было очень приятно еще раз встретиться с вами, профессор. Я хочу что-нибудь выпить перед сном.
— Вы позволите присоединиться к вам? — спросил Пашенко. — Мне так понравилась наша предыдущая беседа.
Поколебавшись мгновение, Лорд сказал:
— Как вам угодно. Мне будет приятно ваше общество.
Попрощавшись со своими друзьями, Пашенко прошел следом за Лордом в фойе. В полумраке звучала приятная легкая фортепьянная музыка. Почти все столики были свободны. Лорд и Пашенко сели, и Лорд попросил официанта принести графин водки.
— Вчера вы исчезли так быстро, — сказал он.
— Я видел, что вы очень заняты. А я и так отнял у вас время.
Официант принес водку и рюмки, и, прежде чем Лорд успел достать деньги, его гость учтиво расплатился. Лорд снова вспомнил слова дежурной по этажу.
— Профессор, вы позволите задать вам один вопрос?
— Конечно.
— Если комиссия изберет человека, не имеющего отношения к дому Романовых, какие это будет иметь последствия?
Пашенко налил водки в рюмки.
— Это будет большой ошибкой. Перед революцией трон принадлежал Романовым.
— Но ведь кое-кто возразит, что Николай отказался от трона, когда отрекся в марте семнадцатого года.
— Под дулом пистолета, — грустно усмехнулся Пашенко. — Вряд ли кто-нибудь станет всерьез утверждать, что царь по своей воле оставил престол.
— У кого, на ваш взгляд, наилучшие шансы?
Русский профессор поднял брови.
— Вопрос непростой. Вы знакомы с российским законом о престолонаследии?
Лорд кивнул.
— Этот закон принял император Павел Первый в тысяча семьсот девяносто седьмом году. В нем были установлены пять требований. Кандидат должен быть мужчиной, если только есть претенденты мужского пола. Он должен быть православным. Его мать и жена должны быть православными. Сочетаться браком он должен только с женщиной равного положения из правящей династии. И жениться он может только с позволения правящего царя. Если не выполняется хотя бы одно из требований, кандидат выбывает из гонки.
— Вижу, вы действительно хорошо знаете нашу историю, — с улыбкой сказал Пашенко. — А что насчет разводов?
— Русские никогда не придавали этому особого значения. Члены царской семьи то и дело женились на разведенных женщинах. Я всегда находил это очень любопытным. Чуть ли не фанатичная приверженность православной доктрине — и в то же время сугубо практичный подход в интересах политики.
— Не факт, что Царская комиссия будет строго следовать закону о престолонаследии.
— А я полагаю, комиссия обязана его соблюдать. Закон никто не отменял, если не считать большевистского декрета, который уже не имеет силы.
Пашенко склонил голову набок.
— Но разве эти пять требований не отсеивают сразу всех кандидатов?
Этот момент Лорд неоднократно обсуждал с Хейесом. Русский профессор был прав — закон о престолонаследовании создавал определенные проблемы. Те немногие Романовы, кто остался в живых после революции, разделились на пять враждующих кланов, лишь два из которых, Михайловичи и Владимировичи, обладали достаточно прочными генетическими связями, чтобы претендовать на трон.
— Тут возникает дилемма, — продолжал профессор. — Мы имеем дело с необычной ситуацией. Была уничтожена полностью вся правящая семья. Понятно, почему с вопросом о престолонаследии возникают трудности. Комиссии предстоит распутать этот клубок и выбрать царя, которого примет народ.
— Меня очень беспокоит этот процесс. Бакланов утверждает, что среди Владимировичей есть несколько предателей. И он намерен представить доказательства этого, если только кто-то из Владимировичей окажется в числе претендентов.
— И вас это тревожит?
— Очень.
— Вы нашли нечто такое, что может поставить под угрозу притязания Бакланова?
— Ничего такого, что напрямую связано с ним, — покачал головой Лорд. — Бакланов принадлежит к клану Михайловичей, самых близких по крови Николаю Второму. Его бабушкой была Ксения, родная сестра Николая. Она бежала из России в Данию в семнадцатом году, после прихода большевиков к власти. Все семеро ее детей выросли на Западе и впоследствии перестали поддерживать между собой отношения. Родители Бакланова жили в Германии и Франции. Он учился в лучших школах, но не считался прямым наследником до преждевременной смерти своих двоюродных братьев. Теперь Бакланов — старший наследник мужского пола. Пока что я не нашел ничего такого, что могло бы ему повредить.
«Если только не считать того, — подумал он, — что, возможно, где-то живет прямой потомок Николая и Александры».
Однако это предположение было слишком фантастическим, чтобы задерживать на нем внимание.
По крайней мере, так все представлялось до вчерашнего дня.
Пашенко поднял рюмку.
— Я знаком с Баклановым. Единственная загвоздка — это его жена. Она православная, в ее жилах есть капля царской крови. Но разумеется, она не член правящего дома. Хотя чего еще можно было ожидать? Монарших семей осталось так мало. Разумеется, Владимировичи будут настаивать, что это веское основание для отвода Бакланова, но, на мой взгляд, комиссии придется закрыть глаза на это требование. Боюсь, ни один претендент не будет ему удовлетворять. И уж точно никто из живущих ныне потомков не может сказать, что женился с разрешения царя, поскольку никакого царя нет вот уже несколько десятилетий.
Лорд и сам пришел к такому заключению.
— Не думаю, что российский народ придаст значение тому, при каких обстоятельствах женился будущий царь, — продолжал Пашенко. — Гораздо важнее, что царь и царица будут делать, взойдя на престол. Ныне живущие Романовы очень мелочны. Они постоянно грызутся между собой. Вот этого никто не потерпит, особенно если склоки будут прилюдными, перед членами комиссии.