Я улыбнулся ему. Айтмырзаев шарахнулся резко. И если бы он не был связан, то сумел бы, наверное, с места на пару метров отскочить. А так просто упал на камень. Кажется, слегка голову расшиб. Сам виноват — напросился на улыбку…
* * *
Стандартный армейский планшетный компьютер капитана Лосовски писком сообщил о приеме сообщения. Капитан раскрыл чехол и нажал продолговатую кнопку включения. На мониторе засветилась карта с точкой на ней. Значит, Айтмырзаев уже недалеко от лагеря русских испытателей. Согласно карте, там россыпь камней. Скорее всего, ждет там темноты. С наступлением ночи и сам Лосовски намеревался подойти ближе. Конечно, психотронный генератор лучше всего было бы развернуть в светлое время, потому что сам процесс сборки требует аккуратности. А очки ночного видения не дадут возможности все видеть полноценно. Значит, потребуется всю сборку проверить дополнительно. В противном случае можно и самим попасть под действие аппарата, что совсем нежелательно. Но, согласно плану, облучению электронной пушки подвергнется только лагерь испытателей. После чего на лагерь последует атака с захватом экзоскелета, испытателя в экзоскелете или, что еще лучше, контейнера с экзоскелетом. А потом срочно отправиться в сторону границы, пока к испытателям не подошли сопровождающие их армейские или полицейские части.
Но нечаянно в планы вмешались дела старшего агента ЦРУ Льюиса Канта. Капитану Лосовски позвонил человек, сказавший пароль. Капитан сказал отзыв. Человек разговаривал на сквернейшем английском и при этом достаточно бегло. Лосовски с трудом разбирал слова. При этом понимал и то, что присутствие этого человека может оказаться как вредным, так и полезным. Вредным в том плане, что может помешать действиям против лагеря испытателей, а полезным в качестве поставщика информации.
— Вы мне должны были что-то передать?
— Да. Где вас найти?
— Я сейчас рядом с вами. Только что прилетел в этот горный лагерь, где испытывают какие-то виды вооружения.
— Зачем вы сюда прилетели?
— В моей республике проводится серьезная боевая операция. Я курирую в МВД все боевые операции в республике. Моя обязанность быть здесь.
— На чем вы прилетели?
— На своем вертолете.
— Много с вами людей?
— Только шесть моих охранников.
— Как мне с вами встретиться?
— С наступлением темноты. Я могу отойти от лагеря в сторону. И запрещу охране идти за мной. У вас есть приборы ночного видения, чтобы определить меня? Я в генеральском мундире. Это заметно.
— Это сложно. Наше приближение можно отследить со спутника. Там, у ваших людей, должна быть такая аппаратура. Может быть, вы сможете отлететь в сторону на вертолете, я бы подошел и передал вам, что требуется передать. Я могу сказать координаты по карте.
— А что скажут пилоты? Что скажет моя охрана?
— Вы заявите, что получаете данные от информатора о бандитах. Все просто. Они пусть не выходят из вертолета. Только вы. Никто не узнает во мне американского военнослужащего. Флага США я с собой не имею. Кроме того, я могу направить на вертолет лучи психотронного генератора, и всех находящихся в нем сразит диарея. Они даже наблюдать не смогут. Будут друг друга отталкивать и в туалет ломиться.
— А я?
— А вы будете уже снаружи. Мы поставим генератор под таким углом, чтобы вас не задело. Главное, вы вертолет заставьте сесть так, чтобы выходить вам пришлось не на нашу группу, а в сторону. Генератор будет стоять в центре группы.
— Хорошо. Говорите координаты. Я запишу. И передам пилоту.
— А мне при встрече передадите данные о лагере. Сколько там человек, какое оружие, где расположены посты и все прочее. Самые обычные общие данные.
— Люди вот-вот выступят к краю ущелья. Ночью они в ущелье не пойдут, но выход перекроют. С ними часть научной бригады.
— Но кто-то останется?
— Сейчас откуда-то должен вернуться взвод спецназа ГРУ. Они будут на месте. Это точно. Насчет остальных я не знаю пока. Но узнаю. И сообщу.
— Меня в первую очередь волнуют испытатели. То, что вы научной бригадой назвали.
— Я узнаю. Ждите. Скоро прилечу. Мне нужно здесь устроить проверку, чтобы оправдать прилет, дать людям «разгон». Потом посмотреть, что здесь спецназу нужно, их на место поставить, поскольку должность у меня такая. А потом спокойно улечу. Ждите…
* * *
Я с каким-то непонятным удовольствием слушал разговор капитана Лосовски с неизвестным мне человеком. Моих скромных знаний английского языка хватило, чтобы все разобрать. Собеседник Лосовски объяснялся, мягко говоря, даже не с моим оксфордским акцентом. Тем не менее я все понял, а что не понял, о том догадался. И переглянулся с капитаном Бекбулатовым.
— Понятно, что за тип прилетел?
— Понятно, что он работает на ЦРУ. А кто он у нас — я не знаю. Но, если имеет свой вертолет, то, думаю, величина. Тем более шесть охранников.
Бекбулатов тоже владел английским языком в определенных пределах и что-то понял.
— Золотарев! — позвал я старшего лейтенанта.
— Здесь я, — отозвался голос из-за моей спины.
— Ты слышал?
— Слышал.
— Аглицкий знаешь?
— Не так чтобы разговаривать, но все понимаю. Особенно когда плохо говорят. Это потому, что сам говорю так же.
— Все понял?
— Понял, что «вязать» его надо.
Я набрал номер полковника Михайленкова и доложил ему обстановку.
— Смежников из ФСБ рядом нет. Они где-то со своей аппаратурой работают. Запросить не могу, но даю «добро» на действия. Разрешаю не церемониться, невзирая на должность.
— Понял, товарищ полковник. Работаю.
Я убрал трубку.
— Золотарев!
— Здесь я.
— Бери солдат, распредели четко. Блокируй охрану. Работать жестко, чтобы вопросов не возникало. Я займусь главным.
Мы уже вошли в лагерь. И я увидел человека с малиновыми генеральскими лампасами, который что-то кричал майору Василевскому. Только подойдя ближе, я смог разобрать грубые, перемежающиеся матом слова:
— Ты что, подполковник, думаешь, раз подчиняешься в данной операции ФСБ, так не должен свое прямое руководство в известность ставить!
— Руководство разное бывает, товарищ генерал, — сказал я с трех шагов. — Отдельных представителей руководства ни в коем случае нельзя ставить в известность. Это просто опасно. И вас это касается напрямую.
Периферийным зрением увидел, как, отреагировав на мое появление и на мои слова, шагнули в мою сторону охранники, и как, одновременно, к каждому охраннику шагнуло по три солдата. Солдаты не стали ждать развития событий. Они получили приказ работать жестко. И на каждого из охранников одновременно пришлось по три удара по разным уровням тела. Два ногами, один кулаком. Если один еще можно было блокировать, то блокировать одновременно все три невозможно…