Время неуклонно приближалось к началу основной фазы операции. Самое напряженное время, которого, как кажется, всегда не хватает, и создается впечатление, что забыл сказать что-то важное, главное, что может сорвать весь продуманный и просчитанный план действий. И лейтенант Никодимов по отдельности инструктировал до мелочей каждого командира отделения. Потом инструктировал всех вместе.
Для себя лейтенант выбрал самый сложный по его мнению участок. Тот, где, согласно данным, должны быть сконцентрированы основные силы бандитов и где находится караульное помещение, представляющее основную угрозу. Где-то там же, рядом, должны были содержать и пленников. И вызволение пленников лейтенант взял на себя.
Тем более, это место охраняется сдвоенными постами. Против таких постов работать труднее. А там, где труднее, где опаснее, и должен находиться командир, — так Юрия Владимировича учили считать еще в военном училище. Офицер всегда должен быть подготовлен лучше солдата. Это в теории. На практике не всегда так получается. Лейтенант Никодимов только недавно пришел в спецназ и прослужил здесь меньше, чем самый молодой из его солдат. Солдат готовили по полной программе. Готовил их его предшественник, тоже лейтенант, но уже со стажем. В принципе, как осуществляется подготовка? С годами за счет систематических занятий развиваются сила и выносливость. Они развиваются одинаково и у солдат и у офицеров. Но солдаты увольняются и уезжают домой, а офицер остается и продолжает совершенствоваться. У Юрия Владимировича такого опыта еще не имелось — это был его первый призыв. Но в данной ситуации чувство офицерской ответственности во многом заменяло подготовку, хотя и не могло заменить ее полностью. И командир взвода понимал, что ему необходимо опираться на самых опытных своих бойцов, на контрактников, и совмещать их опыт со своими навыками.
— Вопросы есть?
— Никак нет.
— Все! Работаем!
* * *
Группу во главе с лейтенантом Никодимовым повел старший сержант Валерий Ничеухин. Контрактник, заключивший договор на второй срок службы, был во взводе самым опытным солдатом, и не зря командир взвода полагался на своего заместителя. Группе пришлось совершать обход вокруг села, потому что участок их деятельности находился с прямо противоположной стороны месту, где остановился взвод. И еще до того, как группа вышла на активный рубеж, было получено первое сообщение:
— Гора, я — Первый. Снял трех часовых. У меня пространство свободно. Вот, мне показывают, уже всех четверых сняли. Часовые виделись со смежниками на других участках. Как там? Заметят?
— Я — Второй. С твоей стороны смежника снял. И следующего по расчету.
— Я — Третий. Безопасно. Отработали, всех четверых.
— Я — Гора. Аккуратно завершайте действия и постепенно выдвигайтесь на противоположный край. Собак постарайтесь не побеспокоить. Слышу уже, как лают.
— Это в самом селе, — сообщил командир первого отделения. — Мы туда еще не вошли. Или чувствуют нас, хотя ветер с противоположной стороны. Или там кто-то для них чужой ходит. Там не может быть внутреннего патруля?
— Все может быть. И потому прошу быть аккуратнее. Никому на глаза не показываться. Если кому-то покажетесь, обязаны лишить человека глаз. Вместе с головой…
— Работаем, — сказал командир второго отделения. — На моей совести еще двое.
Юрий Владимирович отодвинул ото рта поводок микрофона, чтобы его дыхание не слышали остальные. И только после этого дал знак рукой — вперед. Застывший в ожидании окончания разговора старший сержант Ничеухин двинулся вперед.
Вскоре пара часовых уже стала видимой. Как и предупреждал лейтенант Никодимов перед общим выходом, сначала просмотрели из прохода, потом определили место нападения и только после этого заняли позицию на обратном пути часовых. Конечно, лучше было бы дождаться момента, когда они пройдут один раз весь маршрут, и напасть на них во время следующего прохождения на максимально дальней точке от второй пары. Но тогда вторая пара, не дождавшись вовремя первой, может обеспокоиться и подготовиться к отражению нападения или даже поднять тревогу. Дистанцию в пятьдесят метров одним скачком не преодолеешь. Двадцать пять еще можно быстро осилить, и это даст возможность подготовиться и правильно встретить вторую пару.
— Валера, действуй!
Старший сержант сделал знак одному из солдат. Вдвоем они быстро поползли вперед и перескочили невысокий, сантиметров в семьдесят, каменный забор, видимо, отделяющий чей-то огород от чистого поля. Такие заборы строят, защищаясь не от воров, а от домашнего скота. Воров в кавказских селах встретишь редко, да и какой забор вора удержит! Забор у вора вызывает только желание его преодолеть.
Ушедшую вперед пару видно не было. Из-за забора она не выглядывала. Но, видимо, в шаги часовых вслушивались. Шаги были звучными, словно две статуи Командора шагали. Лейтенант снял с оптического прицела «винтореза» предохраняющий чехол и дослал патрон в патронник. Часовые в бронежилетах, и потому Юрий Владимирович зарядил винтовку патронами СП-6, бронебойными [14] . Опасений, что пуля пробьет защищенного бронежилетом человека насквозь и попадет в своих, не возникало. У «винтореза» пуля обладает не слишком большой мощью. Первую стенку бронежилета она обычно пробивает без проблем, пробивает и тело, но потом рикошетит от второй стенки того же бронежилета и снова возвращается в тело, уже, как и положено после рикошета, кувыркаясь внутри человека. Конечно, мощные стальные и керамические бронежилеты классом выше третьего эта пуля не осилит. Но на боевиках, судя по внешнему виду, бронежилеты были легкие. Кроме того, дистанция для стрельбы не превышала двадцати метров, а с такой дистанции можно прицельно «класть» пулю прямо под мышку, там, где бронежилет не защищает тело. Для этого требуется только одно, чтобы цель повернулась боком или подняла руки. Сбоку поражающая способность выстрела выше, потому что пуля войдет из подмышки в грудь. При фронтальном расположении цели она только перебьет плечо. В этом случае есть опасность попасть в своего солдата, потому что в оптический прицел атакующего солдата сложно рассмотреть.
Шаги двух статуй Командора приближались. Старший лейтенант включил ночной прицел и рассмотрел бандитов. Оба были молоды, лет по двадцать, наверное, с небольшим. Оставшиеся до засады десять метров Юрий Владимирович провожал часовых взглядом сквозь прицел. Как и что произошло в момент нападения из засады, командир взвода должен был сам увидеть, чтобы знать, есть ли необходимость применять «винторез» или старший сержант с солдатом справятся своими силами. И потому, когда часовые подошли уже к самой засаде, Никодимов вынужден был оторвать глаз от прицела. Но он уже выбрал место, в которое будет стрелять, если стрелять, конечно, понадобится. Однако не понадобилось. Все произошло так быстро и стремительно, что командир взвода даже не успел бы прицелиться. Часовые прошли мимо засады на пару шагов. Как раз на такое расстояние, которое позволяет бойцам спецназа подняться из-за забора невидимыми периферийным зрением и атаковать. Но атака была одиночная. Вернее, забор, с поднятой для удара малой саперной лопаткой, преодолевал один старший сержант Ничеухин. Солдат же, которого замкомвзвода взял с собой, просто поднялся над забором и сразу нанес удар какой-то толстой дубиной, больше смахивающей на бревно. Даже с дистанции слышен был хруст, и старший лейтенант Никодимов ничуть не сомневался, что затрещала совсем не дубина, обрушившаяся на человеческое темечко. Бандит не отлетел в сторону, он опустился так, словно тяжелый кол вбил его в землю. Второй в это время обернулся, услышав, видимо, хруст черепа, и тут же получил удар остро отточенной лопатки прямо поперек лба. Лопатка глубоко ушла в голову, и старший сержант с видимым усилием ее вытащил. Старший лейтенант Никодимов знал этот эффект — нож, входящий в тело, легко проникает сквозь мышечные ткани. Однако вытаскивается из тела очень трудно. Мышцы, сокращаясь, сжимают сталь. Видимо, и с головой происходило что-то подобное. Хотя сильных мышц в черепе практически нет. Впрочем, мышц нет и в деревянной колоде, которую колют на дрова. Но там застревает не только топор, а даже колун. Голова бандита, видимо, мало отличалась от деревянной колоды.