– Как ты теперь предстанешь перед ним? Я, конечно, знала всегда, что ты полный недолеченный имбецил, но есть же все-таки какие-то инстинкты, рефлексы самосохранения, к примеру! Ты, гнида, подставил себя и меня! Но меня Дато пальцем не тронет, а вот что будет с тобой – мама дорогая! Я с себя слагаю полную ответственность – ты сам себе подписал приговор. А главное, ты запорол такое дело, такое дело! Говорила я Дато: Абзац – идиот, Абзацу ничего доверить нельзя, но ты, сука, влез сам, сам напросился!
Абзац понурил голову, чуть не уткнув нос в одноразовую тарелку с равиолями, и делал страдальческие гримасы, что-то невнятно мыча. Света перестала шептать и перешла на полный голос, который оказался неожиданно низким и хриплым по сравнению с тем жеманным щебетом, который предназначался Целикову.
Теперь она грубо басила, напоминая интонациями, повадками и общим обликом атаманшу разбойников из мультфильма «Бременские музыканты», которая пела песню «Эх, не желаем жить по-другому!». Ее черная кожаная одежда и большое количество массивного золотища в виде цепей-веревок и огромных серег-колец общему впечатлению не противоречили.
Хотя в талии Света была покамест весьма тонка, в ней уже угадывалась будущая внушительных габаритов бабища. Бюст у нее возмущенно трясся, заставляя подпрыгивать на нем золотые веревки с крестами и кулонами.
– Ну, сегодня будет сходняк, и тебе, Абзац, придет конец! Сам Дато лично будет разбираться – почему ты проморгал врача!
Я для отвода глаз ковыряла мороженое, и в этот момент оно чуть не вывалилось с ложки на пол. У Светы, Абзаца и меня есть только один общий знакомый врач, и о нем как раз шла речь. Абзац подал слабый голос с видом пятиклассника, застуканного с бычком в сортире директором школы лично!..
– Я... ты же знаешь, я – ничего!.. Он же от тебя вышел – меня там и близко не было! Я с Дулей на пару как раз для тебя новый офис подыскивал, я же не знаю даже, что там и как!
– Не знаешь?! Не знаешь, урод ушастый! – зашипела возлюбленная врача, враз окончательно охрипнув и находясь в состоянии сильного душевного волнения. – А кто знает, я тебя спрашиваю?
– Пусть Дато и разбирается – он главный! Жираф большой – ему видней. А я – лицо исполнительное! – осмелился вставить Абзац.
Его весьма испуганный вид доставлял мне несказанную радость, а Светины «ласковые» к нему обращения были просто как целительный бальзам на рану.
– Лицо?! Ты – лицо исполнительное?! Рожа ты тупорылая! Тебя давно пора превратить в мокрое место, – сказала Света, уже спокойно констатируя неопровержимый факт, под которым я бы с удовольствием подписалась. – Тебе было оказано высокое доверие: сделать хоть одно дело приличными законными методами. Это ведь тебе русским языком объясняли.
– Да я что? Я так и делал! Я понятия не имею, кто его... – Абзац выкатывал изо всех сил глаза, давая убедиться в своей поистине младенческой невиновности и вообще непричастности ко всему происходящему.
– Не ори, имбецил, – сказала Света, беспокойно оглядываясь.
Мои тинейджеры меня покинули, оставив перед носом натюрморт из разодранных пакетиков и порванных на мелкие клочки салфеток, а также остатков креветочного салата, размазанного по столу. Как бы мне не привлечь внимание и не быть узнанной Абзацем!
Я отвернулась от публики, достала зеркальце и принялась художественно рисовать разноцветными карандашами линии на веках и губах, изменяя черты лица до неузнаваемости. В этом парике и с таким макияжем меня не то что Абзац – родная мама бы не признала.
– А я и не ору, – зашипел Абзац. – И вообще, врач – ваш недосмотр, я свое дело делал, а охранять его меня не приставляли!
– Поговори, поговори мне еще! Сегодня тебя Дато будет заслушивать – все твои доклады! – сказала Света, ковыряя вилкой в зубах.
Она уже успела подмести весь салат, в том числе и предназначаемый Абзацу. Но тот, видимо, салата сегодня не заслужил.
– Короче, забиваем стрелы на полпервого ночи, собираемся в «Морском коньке». Будет хозяин, Дато и, между прочим, один крайне заинтересованный поляк! Ты понял, лопоухий недоумок?! – Атаманша принялась за вторую порцию равиоли с грибами.
Отсутствием аппетита она явно не страдала, а лопоухий недоумок с видом язвенника печально наблюдал, как лакомые кусочки с его тарелки исчезают в ее аккуратном ротике.
– Все понял, – выдавил он наконец. – Буду как штык, – и начал беспокойно коситься в мою сторону.
А я, видимо, переборщила с тщательным накладыванием макияжа – вот уже пять минут водила карандашом по нижней губе, вся превратившись в уши-локаторы.
В немом восторге внимала я интереснейшей перебранке двух криминальных элементов, непосредственно касающейся трагической судьбы врача Владимира Целикова. Вся ситуация отдавала комизмом и была редкой удачей – вот теперь я даже знаю место и время бандитской сходки, на повестке дня которой будет ребром стоять вышеуказанный вопрос.
И похоже, что Абзац в этот раз находится в положении нашкодившего кота, который заслуживает крепких шлепков и пинков тапком от хозяина. Только в чем заключалась его роль в данном деле?
Наблюдаемый мною лопоухий недоумок уставил на меня свои мелкие голубые глазки под сильно выступающими надбровными дугами прирожденного преступника – находка для антрополога и криминолога, так что мне волей-неволей пришлось сворачивать свои «орифлеймовские» манатки и прятать их в косметичку. А так как мороженое было уже съедено, пора было мне и двигать.
Атаманша тоже начала кидать на меня устрашающие взгляды и пнула под столом своего собеседника каблуком в коленную чашечку – видимо, чтобы он заткнулся. Абзац поперхнулся кофе, который решился отхлебнуть, и закашлялся. Видимо, небо повернулось к нему своей оборотной стороной.
Нельзя требовать от судьбы сразу слишком много, решила я и покинула свой пункт прослушивания, оставив двух основных подозреваемых препираться сколько душе угодно.
Уже на улице я через стекло увидала, как атаманша подъедает последние куски с тарелки Абзаца, который сидел, надувшись, как мышь на крупу, склонив свою шишковатую голову. Что ж, до вечера, ребятки. До встречи в «Морском коньке»!
На данный момент я была вполне довольна. Разгадка убийства Целикова была совсем рядом – до полпервого ночи и до ресторана «Морской конек» был путь недальний. Сердце чуяло, что именно там прольется свет на это запутанное дело.
Чтобы провести время до ночи с пользой, у меня наметился ряд важных для расследования мероприятий. Я должна навестить поочередно бывшую жену Целикова, двух его должников, а также зама главного врача Заточного.
Весь этот мадамский и джентльменский набор необходимо было как следует перетрясти, чтобы выловить из мутного ила жемчужину правды. А ила со дна поднялось предостаточно – врач Целиков, упокой, господи, его душу, был весьма одиозной фигурой, вокруг которой водили хороводы и танцевали польку-бабочку многочисленные бабы, сослуживцы-завистники, должники и криминальные элементы.