Они как раз все собираются дома после пяти – вспомнилось мне. Только я собралась добросовестно проводить верного мужа в недра семьи и решила уже с этим делом закруглиться, как вдруг на выходе из двора бодрый шаг Целикова чем-то прервался. Он неожиданно как-то закачался и в полсекунды осел на землю. Все происходило в полной тишине, не считая завывания ветра, – как кадр из немого кино.
Владимир Целиков лежал, распластавшись на грязном асфальте без движения. Я быстрым галопом поскакала туда, где над ним уже склонилась сердобольная бабулька с причитаниями:
– Ой, господи, господи – инфаркт, кажись! И такой молодой-то, ой, надо же «Скорую» скорее!
Не доходя и десяти шагов до него, мне стало ясно, что «Скорая» уже не поможет: совсем не инфаркт свалил с ног сорокалетнего здорового мужчину, спешащего к молодой жене от любовницы.
Висок господина, приятного во всех отношениях, навылет пробила пуля.
Профессиональные навыки взыграли во мне прежде, чем разнообразные эмоции. Целикову было уже не помочь. Теперь красавец в расцвете сил и лет был обычным трупом, каких мне не один десяток доводилось видеть. Дело приобретало неожиданный оборот. Я не стала совместно с бабулькой склоняться и причитать – там поднавалила уже небольшая толпа. Сейчас разберутся, что к чему, приедет милиция, заварится каша – мне ни к чему светиться в своих париках и с диктофонами.
Мои пути с милицией не пересекаются. Я выполняла заказ своих клиентов относительно их частной жизни. Данный труп, так сказать, не охватывается рамками моего расследования. Но детективные мои устремления взяли верх, и я начала рыскать вдоль стены в поисках пули на мокрой земле. Мне повезло: таковой предмет был обнаружен мной возле бордюра, куда отскочил рикошетом. Вот и улика против неведомого убийцы!
Вещественное доказательство погрузилось в мой карман. Я огляделась: беззвучный выстрел мог быть произведен со стороны гаражей и сараев напротив дома и явно был сделан профессионалом. Не мог ли это быть киллер Абзац – дружок жены Сони? Именно данная персона, фигурирующая в этой истории на переднем плане, заставила меня полезть за гаражи и сараи.
Там, конечно, никого уже не было, не считая облезлой дворняжки. Я присмотрела сарайчик, который был повыше остальных, с маленьким открытым окошком. Выход находился с обратной стороны, где был уже совсем другой двор. Именно там скорее всего находился снайпер. Я вылезла из гаражей – Целикова грузили зачем-то в «Скорую помощь».
Вот она – неожиданная беда, которую предвещали кости. Пуля профессионального снайпера настигла тихого интеллигентного врача – моего утреннего смущенного гостя. Хотя я еще не знаю пока, какое это все имеет ко мне отношение, я делала свое дело, и неопровержимые доказательства измены жены Сони уже никому не пригодятся. Да и доказательства измены Владимира – кому теперь нужны?
О покойниках принято говорить либо хорошо, либо ничего. Короче, неудачное вышло дельце – очередное звено в цепочке моих невезений в последнее время. Сначала этот колоссальный проигрыш в «Черной гриве», потом эти неудачные заказы. Кто теперь заплатит за неопровержимые доказательства измены жены Сони?
Однако как можно счесть за неудачу обнаружение Абзаца?! Теперь же он у меня есть, можно сказать, под носом, тепленький, как пирожок, в домашних тренировочных штанишках. Кстати, а что-то он сейчас поделывает? Может, сворачивает поблизости со ствола свои прицелы и глушители, а я тут предаюсь бесплотным сожалениям и позволяю гаду дальше мочить безвинных людей! Конечно, Абзац! Убрать мужа своей любовницы, а может, и выполнить чей-то заказ – его, как говорится, служебный долг, почетная обязанность старого киллера!
Обыск соседних дворов не принес мне ничего, кроме промокших ног. На улице быстро темнело – неласковый осенний день плавно перетекал в вечер, когда промозглость, ветер и дождь гонят людей забиваться в теплые уютные кухоньки и сидеть там за теплыми семейными разговорами, прихлебывая чаек или там кофеек, кому что по душе и по карману.
А вот Владимир Целиков, видимо, опоздал к семейному ужину навсегда. Долго не раздумывая, я отправилась на такси к дому Целиковых. Окна квартиры, где обитал Абзац, были темны. И «Крайслера» во дворе не было. Хотя это, конечно, ни о чем еще не говорило.
Во двор заехала милицейская «семерка», и тощий следователь с востреньким носиком шмыгнул в подъезд Целикова – он нес печальную весть.
Что я еще могу тут поделать? Как-то не ко времени будет соваться сейчас к ним в дом, куда пришла беда.
Поэтому я отправилась к себе домой, чтобы обдумать в спокойной обстановке план дальнейших действий, главным образом касающихся Абзаца.
Когда я поместила свое продрогшее тело в горячую, благоухающую розами ванну, тяжелые мысли в гудевшей голове понемногу полегчали и улеглись. Я вдыхала ароматы розовой пены и чувствовала долгожданное расслабление. Да гори они огнем – эти Целиковы. Я же не приставлена была его охранять!?
Нельзя, конечно, исключить и мифического мужа таинственной Светы, который мог вовсе и не уезжать на три дня, а подкараулить и хлопнуть хахаля жены на выходе из двора, – настойчиво крутились в моей голове детективные мыслишки, которые я тут же старалась отогнать аргументами, что это все, вместе взятое, меня не касается.
Но все-таки любопытство правит миром. Является, можно сказать, главной движущей силой прогресса! Ядром цивилизации, коль уж мне угодно пофилософствовать. Загадочные дела этой странной супружеской парочки разъедали мое любопытство, как соль свежую рану. Уж больно хорош собой был этот несчастный Целиков – простой врач в дорогих ботинках, с прожигающей душу усмешкой Ричарда Гира из фильма «Красотка». Без сомнения, это был тот самый мужчина, из-за которого женщины вытворяют невероятные глупости, – и я вспомнила стайку приталенных белых халатиков вокруг него на работе. Молодая красивая жена, маленький ребенок, для чего нужна ему была эта Света? Для чего было следить за женой? Для чего, наконец, его жене вступать в связь с бандитом, на котором пробы негде ставить?
Во всем чувствовались загадки – похоже, Владимир Целиков был не совсем «просто врач». И не все было так просто в его обыкновенной жизни. Мое распоясавшееся до беспредела любопытство жгло изнутри, как раскаленное железо.
Поздно вечером, когда я нервно щелкала кнопками пульта, переключая каналы телевизора и не замечая, что происходит на экране, в дверь раздался звонок. На пороге стояла Соня Целикова. Не победоносная, быстрая и уверенная, а совершенно ошарашенная, поникшая, согнутая в знак вопроса. На ее зареванном, в пятнах лице стояло совершенно абстрактное выражение тихого ужаса, смешанного в равных пропорциях с возмущением. Она была уже не на высоченных каблуках своих модельных ботинок от Аллы Пугачевой и не в кожаном плащике, затянутом в талии до осиной толщины. Соня стояла в каком-то старом синем пуховике и кроссовках и походила на перепуганную девчонку.
– Татьяна, у нас случилось страшное горе! – глядя на меня, как на икону, простонала она и с трудом перешагнула через порог. – Володю убили! – Соня опустилась на пуфик, и ее черные шоколадные глаза набухли влагой.