Да и выглядел старшина по-боевому. Трофейный автомат за спиной, а вместо «нагана» тоже трофейный пистолет в желтой кожаной кобуре.
– Сам добыл или у бойцов выцыганил?
– Автомат сам отбил. Фрица из «нагана» срезал. А «парабеллум» молодняк подарил, он с ним все равно не умеет обращаться.
– Хорошо, Георгий, – одобрил активность старшины комбат, – обшарь все закутки. Боеприпасы под строгий учет. Неизвестно, сколько нам здесь находиться.
– Есть под строгий учет!
– А место для обороны неплохое.
– Хорошее место. Не зря немцы здесь укрепления строили. С обеих сторон овраги берег защищают. По фронту промоины, низина… Но танки все равно пройдут.
– Если пройдут, то и нас не останется. Ребята мастерят разные штучки из тола. Ты тоже подумай.
– Канистра бензина есть. И бутылок пустых с полсотни.
– Когда выпить-то успели?
– За нашими не угонишься, – лицемерно вздохнул старшина. – Будем заливать в них бензин. Против танков очень даже сгодятся.
Орлов и Левчук направились дальше. Их обход прервал начавшийся минометный обстрел, а затем с левого берега передали по рации, чтобы усилили внимание.
– Ждите гостей, – доносилось сквозь треск помех. – Как слышно?
– Хреново слышно. Будем ждать.
– И поддержите всеми видами оружия.
– Поддержим, – пробормотал Василий Орлов, положив трубку.
Немцы активно использовали глушилки, чтобы лишить связи прорвавшиеся на правый берег подразделения. Смысл сказанного комбат Орлов понял. Готовится переправа на их участке. Только когда? Неужели среди дня, когда понтоны и плоты будут как на ладони? Или все же умные штабные головы дождутся ночи?
В отличие от Сталинграда, где переправы шли ночью (да и то несли огромные потери), на Днепре на время суток не смотрели.
– Разницы нет, – утверждало высокое начальство. – Ночью все освещено ракетами, а днем хоть какая-то внезапность.
Замполит Майков из своей песчаной норы, слегка укрепленной мелкими бревнами, с удивлением смотрел, как от левого берега отчаливают плоты разного размера, несколько лодок, понтон с легкими противотанковыми пушками. Рассекая водную гладь, вперед вырвались два американских вездехода-амфибии, вооруженные крупнокалиберными пулеметами.
Из леса на левом берегу вела довольно интенсивный огонь наша артиллерия. Но лес находился в километре от берега, и разброс снарядов был велик. Эффективного артиллерийского прикрытия не получалось.
Капитан Майков, старавшийся угадать в любом действии целесообразность, не мог понять, зачем пустили вперед быстроходные амфибии. Высадить штурмовую или разведывательную группу? Она ни к чему. На правом берегу имеется хоть и небольшой, но плацдарм. Может, торопятся высадить командиров, которые будут руководить переправой?
Ответа на свои вопросы он бы все равно не получил. А немецкая артиллерия и пулеметы уже обстреливали переправляющуюся воинскую часть. Замполит понял, что тарахтящий медлительный понтон, плоты, которые двигались с помощью больших самодельных весел, и даже быстроходные вездеходы-амфибии обречены.
Столбы разрывов сужали круг, приближаясь к цели. За годы войны бывший мастер хлебозавода научился хорошо различать калибр немецких снарядов.
Чаще всего летели 75-миллиметровые осколочно-фугасные заряды из легких скорострельных пушек и 80-миллиметровые мины. Близкий взрыв подкинул один из плотов, в воду сбросило гребца с обломком весла.
Еще один снаряд взорвался на понтоне, загруженном до бортов людьми, пушками-«сорокапятками», боеприпасами. Взвился столб дыма, взлетели мелкие и крупные обломки, человеческие тела. К 75-миллиметровым снарядам прибавились более мощные заряды 105-миллиметровых гаубиц.
Это оружие было куда серьезнее. Осколочно-фугасный снаряд весом пятнадцать килограммов развалил надвое плот. Среди водяной пены и разорванных бревен виднелось несколько голов уцелевших бойцов. Одновременно с гаубицами дружно ударили пулеметы, в том числе крупнокалиберные.
Головной вездеход-амфибия тонул, получив несколько пробоин от близко рванувшего снаряда. Экипаж, четыре человека в оранжевых спасательных жилетах, плыл по направлению к понтону. Яркий цвет жилетов действовал на немецких пулеметчиков, как красный цвет на быка.
Трассы перехлестывали тела, выбивая крошево пробковой начинки жилетов и брызги крови. Все четверо были уже мертвы, но жилеты держали тела на плаву. Пулеметы, не унимаясь, взбивали вокруг них фонтанчики бурой от крови воды. Сквозь выстрелы доносились возбужденные крики немецких солдат. Зрелище смерти захватывало их, не давая оторваться от спусковых крючков «машингеверов».
Второй вездеход дымил и двигался рывками, пытаясь добраться хотя бы до песчаной косы. Его крупнокалиберный пулемет вел отчаянный поединок с зенитным 37-миллиметровым автоматом на берегу. Снаряд разнес стекло и убил водителя. Пулемет продолжал стрелять, но сразу два или три снаряда накрыли амфибию, и она стала медленно погружаться в воду.
Течение пронесло мимо косы тонущую искореженную машину. Рядом покачивалось на волнах тело одного из бойцов в знакомом оранжевом жилете.
Капитан Майков, несмотря на отчаянное положение третьей роты, уже наметил цели. Отсиживаться в норах, когда шло методичное уничтожение десятков бойцов, он не позволил бы ни себе, ни подчиненным.
С косы отчетливо просматривался береговой откос, с которого вели огонь два пулемета и приземистая противотанковая пушка, получившая кличку «гадюка» за длинный тонкий ствол со змеиной головкой дульного тормоза.
«Гадюка» имела точный бой и в очередной раз угодила в понтон. Достать ее снизу вверх (уступ был высотой метров семь) было невозможно, но языки пламени двух пулеметов МГ-34 виднелись отчетливо. До цели было метров шестьсот, а в распоряжении Ивана Майкова имелся лишь один ручной пулемет Дегтярева. Автоматы ППШ на таком расстоянии бесполезны. Кроме пулемета можно было использовать несколько карабинов.
Чтобы не подставлять всех своих людей, капитан приказал открыть огонь из «дегтярева» и карабинов. Сам он тоже вооружился карабином и выпускал пулю за пулей в хорошо заметные пасмурным осенним днем вспышки «машингеверов».
Этот безнадежный поединок, продиктованный желанием помочь людям, гибнущим на открытой воде, сразу обернулся для третьей роты новыми потерями.
Немцы, азартно расстреливающие плоты и лодки, порой поднимались в рост для лучшего обзора. Один из пулеметов вел огонь с зенитного станка. Бегали подносчики боеприпасов, командир группы наблюдал за происходящим в бинокль, стоя в открытом окопе.
Пулеметчики Майкова и несколько метких стрелков сумели достать пулями расчет зенитного «машингевера», ранили командира группы. В сторону косы развернули «гадюку» и один из пулеметов. Точные выстрелы и пулеметные очереди сверху вниз легко находили цель.