– Терпи. Как закончу, налью.
Петр Данилович Воробьев, который в селе исполнял обязанности ветеринарного фельдшера, безжалостно выдавливал из раны гной, затем протер ладонь йодом и замазал мазью.
– Ну, вот, сейчас забинтуем…
В воздухе зазвенела, набирая высоту, мина и с воем понеслась к земле. Взрыв ударил без пламени, коротко. Плеснулось облако дыма и земли, смешанной с перемолотой сухой травой. Спустя минуту, подводя прицел, взорвалось еще несколько 80-миллиметровых мин.
На бугре, в километре от укрывшейся в низине роты, стоял полугусеничный бронетранспортер «Бюссинг». Установленный над кабиной спаренный пулемет дал одну-другую пристрелочную очередь. Затем заработал уверенно, посылая длинные очереди в русских, прорвавшихся за Днепр.
Пули хлестали, взбивая фонтанчики земли, косили кустарник, выбивали щепу из деревьев. Несмотря на то что экипаж бронетранспортера вместе с минометным расчетом составлял семь человек, а броня была толщиной от восьми до двенадцати миллиметров, это был серьезный противник.
«Бюссинг» был подвижен, развивая скорость до 60 километров. Десантный отсек был загружен боеприпасами, а миномет установили за бугром, чтобы прикрыть расчет от ответного огня.
Бои со сброшенным русским десантом шли на площади в несколько десятков километров. Грузовые планеры, кроме людей, доставили какое-то количество легких пушек, минометов, противотанковых ружей. Бои принимали порой затяжной характер.
Моторизованная рота окружила отряд десантников в нескольких километрах южнее. Там, как и в других местах, шел упорный бой. Бронетранспортер и два мотоцикла направили сюда уничтожить или блокировать еще один отряд, уничтоживший на рассвете комендантский взвод.
Командир группы, старший фельдфебель (два серебристых квадрата на погонах с зеленой окантовкой и две медали за храбрость), был послан с мобильной командой, чтобы задержать русских до прихода роты. Не дать раствориться им в лесу, куда тянулась низина. Мотоциклы, тяжелые «цундаппы», перемахнули на другую сторону низины и замкнули кольцо.
Путь в лес перекрывали взрывы мин и пулеметные очереди. Двигаться в сторону Днепра означало выйти на открытое место, где отряд уничтожат за полчаса. Выход был один – пробиваться в лес сквозь редкую ложбину, где деревья и пучки кустарника отстояли друг от друга на десять-двадцать шагов. Но перед этим дождаться возвращения разведки.
Восемь парней торопливым шагом ушли к Днепру, их следовало ждать. Ситуацию обсуждали недолго.
– Ждем возвращения ребят и прорываемся в лес, – решительно заявил Бондарь, пришедший в себя после болезненной операции и хлебнувший спирта.
– Конечно, ждем, – торопливо подтвердил младший лейтенант Сергей Шабанов.
– Ждать, конечно, будем, – согласился старый сапер Юткин. – Только чую я, перебьют их на подходе.
– Сидеть не будем, – отрывисто подвел итог Морозов. – Надо сбить им спесь, а то бронемашина скоро на голову влезет.
Рота и без команды вела ответный огонь, но в ответ летели мины, пулеметные трассы. Эффективность стрельбы была невелика, десантникам не давали поднять головы.
– Паша, – подозвал снайпера Морозов. – Возьми помощника и попробуй достать вон тот мотоцикл.
Один из «цундаппов» спустился на откос и стрелял из пулемета с расстояния пятисот шагов. Экипаж попался решительный, если не сказать наглый. Водитель изредка менял позицию, затем демонстративно принимался курить, наблюдая, как трассы МГ-42 прижимают русских к земле. Третий член экипажа бегло и довольно метко опустошал обоймы своего карабина.
– Достанешь? – спросил Федор.
– Попробую, мать его, – сплюнул Павел Чередник, хищно поглядывая на лихой экипаж, как глядел на охоте на крупную дичь, вроде лося или медведя.
– Если пулеметчика сковырнешь, а еще лучше, мотоцикл подожжешь, они зашевелятся, задергаются. Попробуем из трофейного МГ бронетранспортер подковать.
Миномет замолк. Видимо, запас мин был ограничен, их берегли, чтобы обрушить на десантников во время прорыва. Зато спаренная установка «Бюссинга» и МГ-42 на мотоцикле, стреляя сверху вниз, находили цели. Очередь перехлестнула парня из взвода Морозова. Санинструктор Воробьев, бегло оглядев тело, доложил лейтенанту:
– Наповал. Четыре пули, и одна как минимум разрывная.
Следующим погиб сержант, стрелявший в мотоциклистов из-за сосны. Очередь пробила не слишком толстое дерево насквозь, брызнули щепки и брызги крови.
Товарищ погибшего выщелкнул полупустой диск, забрал нож в брезентовом чехле, документы и фотографию невесты. Развязав вещмешок, вытащил завернутую в полотенце коробку патронов на сто штук и стопку писем из дома. Письма порвал на мелкие клочки, чтобы не достались немцам.
Петр Данилович Воробьев лежал возле своих раненых и время от времени отхлебывал из фляжки. Место выбрали вроде безопасное, глубокое, но утяжеленные пули МГ-42 залетали и сюда, пробивали гребень, зажигали траву. Санинструктор тушил огонь дырявым бушлатом, а иногда брал автомат и делал два-три одиночных выстрела. Это немного успокаивало.
Павел Чередник прополз шагов с полсотни вдоль гривы молодых берез и выцеливал мотоцикл. Его помощник лежал рядом, приготовив автомат.
– Делаю два выстрела, – напомнил ему Чередник. – Ты дашь пару очередей, и сразу откатываемся вон в ту ямку под березой. Понял, Андрюха?
– Понял, дядя Паша.
– Какой я тебе дядя, – фыркал охотник. – Тетей еще меня назови…
В оптическом прицеле, приближенное в три раза, возникло плечо пулеметчика. Мешал рослый водитель – ефрейтор, откинувшийся на сиденье. Он наблюдал, как пули срезают ветки, траву, как, шевелясь, уползает поглубже в кусты один из русских парашютистов.
– Голову спрятал, а задницу видно, – засмеялся девятнадцатилетний мотоциклист. – Врежь ему по яйцам!
Экипаж мотоцикла был переброшен на Днепр из Франции вместе со своим моторизованным полком две недели назад. Кое-кто в эшелоне рассказывал о России всякие страхи. Пока ничего страшного ефрейтор из Вестфалии не видел. Русские прятались, а их снова били. И про Курскую дугу много чего болтали. Ну, отступили германские части, на войне такое бывает. Сейчас снова накапливаются войска, новая техника, готовится ответный удар.
Ефрейтор-водитель достал сигарету, потянул из кармана зажигалку и вдруг замер. Крепко сложенный парень, младший сын в семье (старший погиб под Москвой), не имел боевого опыта и не видел врага в лицо. Сейчас он вдруг почувствовал недоброе. Беспокойно огляделся. Среди кустов блеснуло стекло.
– Снайпер… там снайпер!
Понимая, что уйти от выстрела не успеет, пригнулся, прижавшись щекой к бензобаку, и зажал ладонями верх каски. В эти секунды в прицеле оптической винтовки отчетливо возник припавший к прикладу пулеметчик. Павел Зима слегка довернул ствол, привычно задержал дыхание и мягко потянул спуск.