На основе 20ти миллиардного контракта с Индией разработана и производится ПРК «БраМос», атакующая со скоростью 700 метров в секунду. Дальнейшие разработки российских ПРК летают в три раза быстрее скорости звука, стали легче, обмениваются информацией на неглушимых частотах, подбираются к цели незамеченными на высоте пяти метров над водой и умеют обманывать перехватчики, посылая им собственное отражение от воды. Крылатые ракеты упаковали в автономные модули, которые размещаются в обычных сорокафутовых морских контейнерах. Любой сухогруз может превратиться в «убийцу авианосцев».
«Лучше пельменей могут быть только вареники с вишней и со сметаной, — думал Сергей Ершов, — обязательно с домашней сметаной». Викина мама лепила их сотнями. Теща обычно приезжала в Москву с торбой, полной вишни, шматом домашней сырокопченой ветчины и тремя литрами самогонки. Но это пойло не шло даже в виде жидкой валюты при расчетах с водопроводчиками.
По радио оживились американцы. По радио прозвучало требование немедленно посадить самолет на воду для проведения досмотра. Повторившееся слово «антитеррористическая» ничего хорошего не обещало. Грек, похоже, начал нервничать и еще гуще задымил сигариллой.
Экстренно приводняться Сергей не собирался: до Кипра оставалось 30 минут полета, встреча с сотрудниками российского посольства назначена прямо в порту. С утра из Ларнаки на глубоководную рыбалку отправился помощник военного атташе и пара крепких ребят из торгового представительства. На всякий случай их яхта нарезала круги в километре от порта.
Из командировок капитан Ершов часто привозил полковнику колюще-режущие предметы для коллекции. И сейчас Сергей молча крутил в руках нож, думая, что для подарка он не подойдет. Так себе тесачок, огурчики порезать. Боковым зрением Ершов заметил, как грек недоверчиво, короткими взглядами, следит за движениями клинка.
Высоко в небе над ними чертил инверсионный след небольшой быстрый самолет.
«Похоже, военный», — подумал Сергей.
«Похоже, гидроплан», — подумал пилот «Супер Хорнета» (F/A-18E/F).
Многоцелевой боевой самолет палубного базирования «Супер Хорнет» стоимостью около сорока миллионов долларов в экспортном исполнении — основной конкурент «Рафаль», Су-30МК и «Еврофайтера» на мировом рынке. Малозаметный истребитель-бомбардировщик обладает высокой скоростью, дальностью полета, самыми современными системами наведения и разведки, 11 точками подвески для восьми тонн ракет и бомб различных типов. К осени 2012 американцы произвели 490 таких самолетов, 24 из них — для Австралии.
В вооруженных силах России к 2012 году насчитывалось около десяти Су-30. Весной этого года государство заказало 30 машин, в декабре еще столько же. А только на борту одного атомного авианосца Шестого флота США «Энтерпрайз» из 70 самолетов 48 «Супер Шершней». Оборудованный на базе F/A-18 — самолет радиоэлектронной борьбы EA-18G Growler — во время операции «Объединенный защитник» впервые участвовал в боевых действиях. Обкатка прошла на отлично. Успешно глушились не только радары устаревших советских средств противовоздушной обороны С-75, С-125, «Кубов» и С-200, но и более современных мобильных зенитных ракетных комплексов «Кроталь» (Crotal) и «Оса». Хотя в 1991 иракцы сбили «Осой» даже «Стелс». Но полковник Каддафи не спешил покупать современное российское оружие — он очень надеялся на своих новых друзей — президентов и премьер-министров европейских стран.
Growler успешно использовался и для блокирования радиосвязи наземных войск законного правительства Джамахирии. Танковые колонны, которые выдвигал Каддафи против вооруженных мятежников, превращались в обгоревший металлолом. Договора Ливии с Российской Федерацией на поставку вооружений, строительство железной дороги и разработку нефтяных месторождений в связи с непреодолимыми обстоятельствами в виде смерти заказчика остались на бумаге.
«Супер Хорнет», закладывая затяжной вираж, снижал высоту полета и заходил «в хвост» гидросамолету.
Грек начал елозить в кресле, лоб покрылся испариной, и он опять как-то странно посмотрел на Сергея. Истребитель прошел высоко, но в следующий заход он мог конкретно заставить их сесть в море. До взлетно-посадочного коридора аэропорта Ларнаки с интенсивным трафиком пассажирских самолетов, куда военный самолет не залетит ни под каким видом, оставалось минут десять полета. Грек, словно проверяя работу рулей высоты, дал штурвал на себя и через пару секунд от себя. Самолетик послушно, совсем немного рыскнув носом вниз, выровнялся. У самой воды, на предельно низкой скорости, таким кульбитом можно устроить настоящую авиакатастрофу.
«Кроме страховки можно будет требовать компенсацию от американцев», — грек потушил сигарку в откидной пепельнице, снял темные очки и опять пристально посмотрел на Ершова.
Сергею эти маневры с рысканием самолета совсем не понравились. Он знал, что пилоты предпочитают снимать очки от солнца при малейшей угрозе авиакатастрофы. По оливково-маслянистому, заискивающему взгляду бородатого похоже, что он, редиска, решился-таки утопить самолет. Как-то по пьяни он сам рассказал об этом варианте одному из коллег Ершова. То, что можно свернуть шею и операция по доставке груза сорвется, грека, судя по всему, не волновало.
Крепко зажав пальцами лезвие ножа, Сергей протянул его пилоту, при этом не до конца разгибая в локте дающую левую руку. Грек, потянувшись, положил ладонь сверху на ручку тесака и взялся за нее. Сергей слегка потянул нож на себя и вверх, заставляя пилота машинально ухватиться покрепче и давить вниз, а не сразу тянуть на себя, отпустил лезвие и провел молниеносный захват кисти. Сжимая кольцом пальцев основание кисти пилота сверху, в ложбинке после суставов предплечья, Сергей продолжил движение руки вниз и в сторону. Несильный доворот в направлении большого пальца и — нож упал на пол.
Приемчик называется «Дай закурить»: правая рука противника зафиксирована, продолжив движение, ее можно выкручивать дальше и завалить тушу лбом в асфальт. Или заставить попрыгать, дожимая кисть к предплечью и парализуя агрессию болью. Так можно отдавать во временное пользование зажигалку, пачку сигарет, кошелек, при правильной постановке вопроса — оружие или букет цветов. Главное, дать противнику предмет правильно, чтобы он взял его, накрывая ладонью сверху, и психологически на секунду расслабился от легкого получения добычи.
Почти одновременно Ершов отстегнул ремень безопасности и был готов вскочить из кресла. Доворачивая и немного приподнимая руку в захвате, он не причинял пилоту сильной боли, но дал понять, кто здесь командир.
«Если грек попытается вытащить пистолет из подплечной кобуры, переведу прием из болевого в парализующий, согну бородатого пополам и дам ребром ладони сверху по шее, — машинально подумал Ершов, — Только не сильно. Мужик вроде нормальный».
Что на самом деле сказал товарищ Ленин товарищу Луначарскому, точно установить уже не удастся. Собрания сочинений классиков марксизма-ленинизма, как и большинство исторических документов, редактируются потомками исходя из собственных интересов.