Через двадцать минут из намеченного получаса я упала на колени, едва выдохнув: «Достаточно», и Билл увел меня с корта. Я была по меньшей мере не в состоянии наблюдать за реакцией других гибких загорелых членов клуба. Он довел меня до дверей женской раздевалки. Когда я присоединилась к нему в баре, то хотя бы выглядела немного лучше, однако простой процесс ходьбы превратился для меня в нечто, требующее полной концентрации, словно я только-только начала учиться передвигать ноги.
— Я заказал для нас бутылку воды, — сказал Билл, стоя приветствуя меня. — Вам требуется пополнить запас жидкости в организме.
Мне хотелось выпить двойной джин с тоником и лечь, однако я малодушно приняла воду. Билл снял свои часы и положил их на столик между нами.
— Я читал ваш доклад, и нам понадобится ровно пять минут, чтобы с ним разобраться.
Я было открыла рот, чтобы возразить, но какое-то время не могла придумать, что сказать.
— Это было полное дерьмо. Как вам известно, «Дрэг-спираль» быстро падает в черную дыру, а нам за это придется платить. По — могу я назвать его беспристрастным? — тону вашего доклада я бы заключил, что вы тоже понимаете это.
Все, что, положа руку на сердце, я могла сказать, это то, что тон моего доклада был беспристрастным потому, что мои мысли последние несколько месяцев были заняты совершенно другим. Так что я промолчала.
Билл продолжал говорить:
— Новый дизайн до сих пор не выработан. Я не верю, что из этого что-то получится. И вы тоже не верите, что из этого что-то получится. Поэтому я обязан закрыть отдел. Если есть другой выход, то назовите его.
Я положила голову на руки и подумала, что хорошо бы так и сидеть, пока Билл не уйдет. А может, лучше уйти самой? Другая часть моей жизни теперь тоже летит в тартарары. Потом я подумала: черт, да что же это такое! Подняла голову и посмотрела в слегка удивленное лицо Билла. Видимо, он решил, что я заснула.
— Что ж, — сказала я, давая себе время на размышление, — медное напыление оказалось пустой тратой времени. Преимущества незначительны, да их и не удалось использовать. Ошибкой был также упор на удобство установки. Это делает спираль менее надежной с точки зрения контрацепции. — Я сделала глоток воды. — Дело не в дизайне. Дело в шейке матки, где предстоит устанавливать спираль.
— Ну и?.. — сказал Билл. — Что будем делать?
Я пожала плечами:
— Выбросим на рынок следующую модель. Немного изменим «Дрэг III» и назовем «Дрэг IV». Потратим некоторое количество денег на рекламу в дамских журналах. Но без всяких идиллических картинок с изображением парочек, любующихся закатом на берегу моря. Дадим подробную информацию о том, каким женщинам ВМУ подходит, каким нет. Главное — дадим им советы, как их подгонять. Умелая подгонка дала бы лучший эффект, чем сама «Дрэг IV», если даже она сработает. — Меня осенило. — Вы могли бы поручить Джованне организацию программы переподготовки врачей по подгонке устройства. Вот так. Я свое дело сделала. Билл хмыкнул и взял часы.
— Пять минут в любом случае прошли, — сказал он, застегивая ремешок. Потом он поднял с пола небольшой кожаный портфель, поставил его на стол и открыл. Я подумала, что он собирается выложить передо мной бумаги о сокращении штатов, но вместо этого у него в руке появился отпечатанный на глянцевой бумаге журнал.
— Посмотрите сюда, — сказал он. — Я кое-что о вас знаю. — У меня упало сердце, но я удержала на губах улыбку. Я поняла, что произойдет в следующий момент. — Боже, — сказал он. — У вас потрясающий муж. — Он открыл журнал. Передо мной промелькнули горные вершины, лица в защитных очках — некоторые из них были знакомы: Клаус, изящный снимок Франсуазы, похоже, единственный такого плана, отличная фотография Адама, сделанная исподтишка, на которой он разговаривает с Грегом.
— Да, потрясающий, — согласилась я.
— В старших классах я бывал в туристических походах и катался на лыжах, но альпинисты — это что-то. Это то, на что мы все хотели бы быть способны.
— Знаете, многие из них погибли, — сказала я.
— Я не об этом. Я о том, что сделал ваш муж. Знаете, Элис, я бы бросил все — карьеру, все, — чтобы только знать, что я на это способен, доказать, что я могу такое сделать. Это удивительная статья. Они опросили каждого, и все были едины. Все назвали Адама. Слушайте, не знаю, какие у вас планы, но я вылетаю в воскресенье. Может, мы сможем собраться все вместе.
— Было бы здорово, — устало сказала я.
— Это было бы для меня честью, — сказал Билл.
— Можно, я позаимствую у вас это? — указала я на журнал.
— Конечно, — сказал Билл. — Это вас поставит на ноги.
Я, похоже, разбудила его, хотя шел уже двенадцатый час: он выглядел опухшим, глаза заспанными, на нем была несвежая пижама с неправильно застегнутыми пуговицами. Волосы на голове торчали дыбом, отчего он казался еще более волосатым, чем я его помнила.
— Грег?
— Да? — Он смотрел на меня из-за двери, никак не показывая, что узнает.
— Это Элис. Простите, что побеспокоила.
— Элис?
— Элис, та Элис, которая из пары Элис — Адам. Мы познакомились на приеме по поводу книги.
— Я помню. — Пауза. — Может, зайдешь? Как видишь, я сегодня утром вовсе не ожидал посетителей. — Он вдруг улыбнулся; по-детски голубые глаза очень ласково засветились на его помятом, неумытом лице.
Я ожидала, что Грег живет в полном дерьме, но это оказался уютный маленький домик, где было чисто и все расставлено по местам. И повсюду фотографии с изображением гор; на белых стенах красовались черно-белые и цветные снимки величественных заснеженных вершин. Было немного странно находиться в таком крошечном домике в окружении столь грандиозных пейзажей.
Он не предложил мне присесть, но я все-таки села. Я проехала через весь Лондон, чтобы повидать его, хотя сама не знала, для чего. Возможно, я припомнила, что он мне понравился, когда мы познакомились, и уцепилась за это. Я прокашлялась, а его лицо вдруг стало озадаченным.
— Вот что я скажу тебе, Элис, — сказал он. — Ты смущена тем, что без приглашения оказалась на моем пороге, и не знаешь, с чего начать. И я смущен тем, что не одет, как подобает всякому уважающему себя человеку, и что у меня страшное похмелье. Почему бы нам не пройти на кухню? Я покажу тебе, где яйца, ты сможешь взбить парочку для омлета и сварить кофе, пока я надену на себя что-нибудь. Потом расскажешь о цели своего прихода. Это ведь не просто визит вежливости, как я понимаю?
Я стояла в оцепенении.
— И не похоже, что в последние несколько недель ты что-то ела.
— Не часто, — призналась я.
— Тогда яйца?
— Яйца — это просто замечательно.
* * *
Я взбила в соуснике четыре яйца и поставила их на тихий огонь, постоянно помешивая. Омлет должен готовиться медленно и подаваться мягким, а не жестким, как резина. Даже я это знаю. Я приготовила кофе — слишком крепкий, однако, подумалось мне, мы оба вполне справимся с инъекцией кофеина — и поджарила четыре кусочка зачерствевшего хлеба. Когда Грег вошел на кухню, завтрак был на столе. Я поняла, что очень голодна, и подсоленные нежные яйца и сдобренные маслом тосты утешили и подкрепили меня. Мир перед глазами перестал плыть. Я запивала еду большими глотками горького кофе. Сидевший напротив меня Грег поглощал еду размеренно и с удовольствием, тщательно укладывая на тосты куски омлета и цепляя их на вилку небольшими квадратиками. В этом ощущалась странная коммуникабельность. Мы не разговаривали.