– Клим, не начинай, не терзай себе душу.
– А что?! Я Библию на зоне от корки до корки за пять лет прочитал. Если чудо возможно, то почему бы ему не случиться с Маринкой, а?
– Ну, тут я возразить не могу. – Комар задумчиво почесал голову. – Все в руках Божьих. Если так рассуждать, то вообще ничего со стопроцентной точностью нельзя утверждать.
– То-то же!
Клим разлил очередную порцию алкоголя. Выпив, уставился в темное окно.
– Вот только как ты проверишь – случилось чудо или нет? – уже заплетающимся языком промямлил Комар.
В этот момент раздался звонок. «Марина» – сразу же мелькнула мысль в голове у Клима, и он, распахнув двери, помчался по дорожке к калитке. В полутьме, сквозь кованый узор забора был виден женский силуэт. Сердце забилось еще сильнее.
– Марина! – крикнул Байков и, подбежав, отодвинул защелку. И только теперь увидел, что это не жена, а ее подруга Светлана.
– Светка, ты?! – растерянно спросил Клим.
– Можно зайти?
– Да-да, конечно.
– Кто там? – крикнул вышедший на порог Комар, сделал вперед шаг и, не заметив ступеньки, с грохотом упал на траву.
– Ч-черт. – Он поднялся, отряхнулся и, пошатываясь, протянул руку девушке. – Валик. А вы наверное Марина?
– Н-нет, я – Светлана, ее подруга, – девушка неловко протянула мужчине руку.
– Это мой друг, мы с ним… долго рассказывать. Да ты не стой, заходи, – пригласил Клим. – Уже холодно, да, впрочем, какая к черту разница. – Клим безнадежно махнул рукой и остановился на пороге.
Света с Комаром зашли в дом, а он все не спешил – внезапно накатило чувство, похожее на отвращение к этим двоим – и к себе заодно. Вот, сидят, пьют. Я тоже сидел, пил. Все молодые, живые, здоровые. Свободные. А Маринка – неживая, лежит где-то на дне реки, и над ее широко открытыми глазами проплывают рыбы, а может – раки уже сползаются черными тенями, чтобы кромсать и рвать ее тело… Клим так ярко представил себе эту страшную картину, что заскрежетал зубами и со всей дури ударил кулаком по дверной коробке. За что?! Он ведь отсидел – пять лет жизни потратил на то, чтобы искупить свой поступок. Какая вина в том, чтобы заступиться за честь и доброе имя любимой? Он ведь даже покаялся перед священником. Неужели это для Тебя ничего не значит, Господи?! За что Ты отнял самое дорогое, что у меня было, именно тогда, когда я меньше всего к этому готов? Как теперь жить – с этим? Клим прижался лбом к резному наличнику на двери, глубоко вдыхая прохладный воздух, смешанный с запахом старого дерева, уюта и почему-то мха. Потом долго тер лицо руками, чтобы привести себя в чувство – и вернулся в дом.
За большим кухонным столом уже сидели Комар со Светой. Клим достал из подвесного шкафчика бокал – из тех, что так любила Марина, – и поставил перед Светланой.
– Клим, мне совсем немного – пить не хочется.
– Пей. – Байков достал из холодильника коньяк и налил девушке полный бокал. Света пыталась протестовать, но, посмотрев на Клима, поняла – бесполезно.
– А мы тут с корешем Маринку поминаем, – уже слезным голосом сказал Байков. – Давай не чокаясь, – и, не дожидаясь ответа, влил в себя очередную порцию водки. Света переводила взгляд с Комара на Байкова и обратно, потом поставила полный бокал на стол и заявила:
– Марина твоя жива, я видела это своими глазами. И если бы ты не был так пьян и дал мне хоть слово вставить – узнал бы об этом раньше, а то заладил – помянем-помянем. Не спеши хоронить жену. За здоровье Маринки! – и она выпила с полстакана коньяка.
Байков впился в Свету взглядом, словно от ее слов зависела его жизнь. Впрочем, так оно и было. Он не представлял, что будет делать, если смерть Марины подтвердится.
– Так чего ж сразу не сказала?
– Вот и говорю. – Света внезапно почувствовала озноб, будто снова вернулась в тот злополучный вечер. Она отхлебнула еще коньяка, потом обхватила себя за плечи руками и начала рассказ.
– Я в тот вечер была здесь с Мариной, когда кто-то позвонил, – начала она.
Пока девушка безжизненным голосом пересказывала историю исчезновения жены, Клим периодически наливал себе водки и залпом выпивал до дна.
– Постой, – вдруг прервал монолог Светы Клим, когда та дошла до момента встречи с кавказцами. – Ты точно уверена, что среди них был Сулейман?
– Ты чем слушал? Я сказала, что похож очень сильно на Сулеймана. Наверное, брат его.
– Уф! Извини. Что-то у меня нервы совсем ни к черту. Значит, брат, говоришь.
– Я сначала тоже подумала, что это Сулейман, и не поверила своим глазам.
– Теперь я начинаю кое-что понимать в происходящем, – пробормотал себе под нос Байков. – Ладно. Что дальше было?
– Я видела только, как они положили ее тело в багажник джипа. Потом я выскользнула из машины, откатилась подальше, за кусты.
– А «Нива»? Осталась на месте?
– Нет, они ее начали брать на буксир. Я сидела в кювете, там сорняки выше тебя вымахали и темень, не видно ничего, а дорога как на ладони – у них же фары горели. Я подумала – так безопаснее, чем бежать. Смотрю – они машину Мариши отогнали метров на триста, столкнули в воду и уехали. Я позвонила в полицию, рассказала им все, ждала, что приедут на место, заберут меня… Через час пешком пришла домой. Соседка-фельдшер осмотрела голову, сказала – сотрясения нет. И на том спасибо.
Мужчины переглянулись.
– Ты же мне сказал, что у ментов совсем другая версия, – Комар удивленно посмотрел на Байкова.
– И что менты тебе сказали? – Клим вопросительно посмотрел на девушку.
– Я потом на другой день сама к ним пошла. Они выслушали, посмотрели на меня как на дурочку и спросили, пила ли я накануне. Я честно призналась, что немножко – с Маринкой, вина, пока тебя ждали. Часы, вон, поставили…
Света кивнула в сторону гостиной, где раздавалось мерное и громкое тиканье. Тут Света не выдержала и разрыдалась, некрасиво всхлипывая и размазывая тушь по щекам.
– Знаете, что они мне сказали? Знаете?! Что я алкоголичка и, если не пойду домой и не просплюсь, они устроят у меня обыск и найти могут что угодно – наркотики, самогонный аппарат. У меня, учительницы музыкальной школы… И ухмылялись так… гадко. А когда я заявила, что все равно обо всем расскажу журналистам, они начали угрожать в открытую – мол, оформят, будто я без прав вела машину и в последнюю минуту выпрыгнула. Так и сказали – повесим на тебя мокруху, и потопаешь на зону, как миленькая. Ну как так можно?! Звери! Бандиты!
Света закрыла лицо руками, выскочила из-за стола и бросилась в ванную. А через минуту-две вернулась – с покрасневшими глазами и распухшим от слез лицом, которое без косметики казалось на десяток лет моложе. Климу стало ее жаль.
– Я думала потом долго… Еще сначала заподозрила, когда никто не приехал, а теперь почти уверена – они с дагестанцами заодно. Менты. Я когда позвонила – они, наверное, с ними связались и не приехали. А потом еще мне и угрожали.