– Садись. Хочу выпить за тебя. Все-таки ты мне жизнь спас. Считай, ты мне как брат теперь.
Клим смущенно посмотрел на собутыльника, чокнулся и выпил. Через пятнадцать минут в дверь раздался звонок.
– О, это к нам! – подскочил с табуретки Комар и побежал открывать.
– Вызвал все-таки, – разочарованно сказал Байков.
В квартиру с шумом и смехом ввалились две молоденькие блондинки.
– Привет, мальчики.
– Почему в тишине сидите? Нужно срочно включить музыку.
– А где у вас ванная? А, вот, нашла.
– Та-ак, что пьем? Водочка, коньяк. А шампанского нет? Эх, жаль.
– Меня, кстати, зовут Кристина. А это – Настя.
Девушки чирикали, как птички, перебивая друг друга. От такого напора Клим лишь молча сидел и хлопал глазами, наблюдая, как гости суетятся в квартире.
– Ну, что, наливайте, ловеласы. Выпьем за здоровье и за удовольствия. Ночь у нас длинная, – широко улыбаясь, Кристина протянула две рюмки.
После того как все выпили и расселись вокруг стола, Байкову стало как-то не по себе. Ему не хотелось ни женской компании, ни секса. В очередной раз он вспомнил свою Марину, и сердце сжалось от волнения и тревоги за нее.
– Знаете, пойду-ка я схожу в магазин. Куплю шампанского, конфет, фруктов. А то стол у нас какой-то холостяцкий выходит, – предложил Клим.
– Ура! – закричала Настя и захлопала в ладоши.
Сунув в карман пару крупных купюр, Клим вышел на улицу. Он как-то не задумывался в последнее время о деньгах. Комар в самом начале принес их целую спортивную сумку со словами «бери, сколько нужно». Клим попытался было отказаться от такой щедрости, но тот настоял.
Пока Байков ходил в магазин, в квартире унылая алкогольная атмосфера поменялась на празднично-шумную. Зайдя в прихожую, Клим увидел, как девушки в нижнем белье сидят в зале на ковре и играют с Комаром в дурака на раздевание. Его напарник сидел в одних трусах, держа в одной руке бутылку коньяка, а в другой – стопку карт. Из телевизора громко звучал какой-то хит.
– О, братишка вернулся! Заходи. Присоединяйся. А у нас тут весело и душевно. Правда, девчонки?
– А я вам добавку принес, – Байков приподнял один из пакетов и потряс им. Зазвенели бутылки.
– Шампанское! Шампанское принесли! – Кристина подбежала и, выхватив из рук пакет, достала оттуда бутылку «Советского». – Чур, я открываю!
Через десять секунд пробка с шумом выскочила из горлышка и, пролетев через всю комнату, ударилась о стену. Кристина приложилась губами к горлышку и сделала несколько глотков.
– Дай мне! – Настя вырвала у нее бутылку, отхлебнула и закашлялась. – Ой, холодненькое!
Байков выложил из пакетов на журнальный столик фрукты, спиртные напитки и шоколад. Комар поднялся с пола, обнял за талии обеих девушек и повалил на диван. Клим незаметно вышел на кухню и включил электрочайник. Вот и ладно. Они пусть занимаются своими делами. А он займется своим. И он взял из стопки на холодильнике первую попавшуюся книгу, заварил себе чай и принялся читать. Ему хотелось немного отвлечься от всего происходящего, но текст на странице двоился. Байков изрядно напился. Через какое-то время из соседней комнаты послышались стоны и крики.
– Еще!
– Ого, какой ты!
Клим отложил книгу, взял недопитую бутылку коньяка и хлебнул из горла. Минут через десять звуки оргии стихли, и на кухню зашел Комар, закутанный в простыню.
– Что, грустишь? Эх, ты. А телочки-то – высший класс! Отработали деньги на все сто. Точно не хочешь присоединиться?
Байков отрицательно покачал головой.
– Про Марину думаешь?
– Знаешь, когда я был на стройке… уже не помню, вчера или позавчера?.. В доме того дагестанца кто-то играл на фортепьяно. Причем так играл, как может играть только Маринка. Я уверен, это была она.
– О-о-о, значит, не зря мы сюда приехали!
– Что-то я не в себе. Пойду пройдусь, проветрю голову. Нервы ни к черту. Не обращайте на меня внимания. Пейте, гуляйте.
– Как знаешь. – Комар протянул ему рюмку.
Выпив, Клим набросил в прихожей ветровку и вышел.
Расул ехал на стрелку с кредитором, Рустемом, совершенно угнетенный. Если точнее, то это была даже не стрелка. Ему просто позвонили и сообщили, что через час он должен быть там-то и там-то. О чем будет разговор, было ясно без объяснений. Срок возврата одолженных денег истек еще в обед. Дядя Рустем, как его называл Бекбулатов, ввел его в криминальный мир, когда Расул был еще подростком. Хоть отношения у них за долгое время и сложились доверительные, однако во всем, что касалось денег, Рустем был безжалостен. «У денег родственников и друзей нет», – любил повторять тот.
Подъехав к неприметному бару, принадлежавшему Рустему, Расул зашел с черного хода и спустился по ступенькам вниз. Подвал бара был оборудован под подпольное казино. Большую часть помещения занимали игральные столы. Сегодня в казино было безлюдно. Открыв двери, Бекбулатов увидел Рустема, в одиночестве сидевшего за столом и тасовавшего колоду карт.
– Здравствуй! Заходи, дорогой, не бойся!
– Здравствуйте, дядя Рустем! Рад вас видеть.
– Ой, неправду говоришь, – улыбаясь, погрозил ему пальцем кавказец. – У тебя в глазах не радость, а страх. Садись, будем говорить.
Расул придвинул стул к столу и присел на краешек.
– Рассказывай. Где мои деньги?
– Будут, будут деньги. Дайте, пожалуйста, еще два дня. Мои люди уже собирают.
– Ох, боюсь, не соберут они столько до завтра. Ты, вижу, тоже боишься.
Словно нашкодивший мальчишка, Расул, соглашаясь, кивнул.
– Пущу я тебя по миру, мой дорогой, ой, пущу. Останешься без дома, без счета за границей, без друзей, без бизнеса. Дядя Рустем не прощает тех, кто нарушает слово. Ты ведь знаешь это? Знаешь.
– Я понимаю, что это не имеет значения, но меня кто-то подставил. Я сам лично видел и проверял, машина выехала с грузом.
– Вот именно – не имеет значения. Меня не волнует, что за идиотов ты себе набрал, которые не могут элементарно перегнать фуру из точки А в точку Б. Но это еще не все. Ты поставил в затруднительное положение не только меня.
На этой фразе из затемненной глубины зала вышел человек в костюме-тройке. На вид лет пятидесяти. Ухоженный, с маской безразличия на надменном лице. Виски его были тронуты сединой. Бесцветные глаза изучали Расула, словно какое-то насекомое под стеклом.
– Здравствуй-здравствуй, Расул. Вот ты и влип по самое горло, – мужчина подошел к столу и оперся на него локтями. – А я чувствовал, что не стоит мне соглашаться на твое предложение. Но подумал – ты человек в Дербенте видный. Тебя знают, с твоим мнением считаются. Что же ты так опростоволосился, дорогой?