Голова у Матвея тяжелая, «трубы горят», а пиво в банке холодное. Если верить Мише.
Матвей взял эту протянутую банку, подержал ее в руке. Действительно, холодное пиво.
– Я же говорил, у нас сухой закон.
Он отбросил пиво в сторону и посмотрел на Диму Карякина. Темно-серый костюм на нем, белая рубашка без галстука. Только он один и надел строгий костюм, как было велено. Миша Бурунов и Вова Горшков тоже в костюмах, один – в джинсовом, другой – в спортивном. Крепкие на вид ребята, высокие, таких только в гренадерную роту набирать. Их бы еще приодеть, но выделит ли Элеонора нужную сумму под эту статью расходов? Что-то она сегодня не в духе.
Матвей организовал ей встречу с адвокатами, провел инструктаж с ребятами, которые должны будут взять под охрану юристов. Большое дело сделано, но Элеонора недовольна. Сказала, что сама займется юридической частью вопроса. И как-то уж очень выразительно глянула на мужчину, который привел с собой телохранителей из «Редута». Серьезный мужик, брутального вида. А у Матвея сегодня с утра видок был, мягко говоря, не очень. И лицо помятое, и костюм. Давид Крымов из «Редута» на его фоне выглядел куда предпочтительней. Уж не собирается ли Элеонора сделать ставку на него? Договориться с ним, перетянуть на свою сторону, предложить ему место, непонятно с какого перепугу занятое каким-то бомжом…
Но пока что Матвей не отстранен, его полномочия в силе. И деньги в кармане, чтобы расплатиться с Шекелем. И пацанам надо будет аванс выплатить.
Неплохо эта троица выглядит, но, честно говоря, им пока еще рано тягаться с телохранителями из «Редута». Уж по внешнему виду они точно им уступают.
– Ну, сегодня можно. – Миша запанибратски положил руку на плечи Матвею, но тут же нарвался на суровый предупреждающий взгляд и отдернул ее. Сейчас между ними не только дружба, но и субординация, Миша должен это понимать.
Матвей погрузил парней в «БМВ» и отправился в кафе, где ждал его Яхонт. Он и сам предложение принял, и Кота уговорил. Рыжман пока думает, ждет, когда Матвей лично с ним переговорит, но на него сейчас просто нет времени. День такой короткий, а сделать надо так много…
Яхонт и Рыжман ждали его в кафе за накрытым столом. Горячие блюда, графинчик водки, пьяные глазки.
– Здорово, братан!
Рыжман был добряком, но его боялись все. Исполинского роста он и невероятной мощи, но пугало не это. По простоте душевной он запросто мог задушить друга в своих объятиях. Но этот страх, конечно же, шуточный, на самом деле Рыжман никого еще не задушил и не уморил. Из друзей. А в драке с врагами – случалось…
– Давно не виделись! – Рыжман схватил графинчик, налил в свою стопку, подал Матвею, но тот неожиданно, взяв штофик, вылил водку прямо на пол.
– Эй, ты чего! – вспылил Рыжман.
– Если тебе что-то не нравится, я тебя не держу, – бросил на него пронзительный взгляд Матвей.
– Да нет, нормально все, – тут же успокоился Рыжман.
– Ну, тогда сел и не отсвечивай!
Матвей глянул на часы, щелчком подозвал к себе официанта и заказал обед на четыре персоны. Время позволяло им перекусить, а заодно обсудить план действий.
Шекель непростой человек, и к встрече с ним нужно было серьезно подготовиться. Матвей сам зайдет в бар, в одиночку спустится в подвал, но его бойцы должны будут окружить заведение. И пусть Шекель их видит…
Все это хорошо, только вид у бойцов неважный. Сила есть, а форсу не хватает…
В бар к Шекелю Матвей зашел в половине шестого вечера. Именно в это время его и ждали. Бармен вскинул сжатый кулак в знак приветствия и, ничего не сказав, провел его в подвал.
Как и ожидалось, Шекель был один. На этот раз перед ним громоздилась большая гора вареных раков, но он их не потрошил. И пиво поставили перед ним лишь после того, как Матвей сел за стол. И перед ним поставили, и перед гостем.
Шекель улыбался, но в мыслях был где-то далеко. Тревога у него во взгляде, чувство вины.
– Мутный ты какой-то, – заметил Матвей, с подозрением глядя на него.
– Ты только не подумай, что я тебя сдал…
Матвей дернул рукой, и рукоять хитро закрепленного на запястье ножа легла в ладонь.
– Он тебя не сдавал, я сам…
Матвей резко развернулся в сторону, откуда донесся незнакомый голос, и крепче сжал рукоять ножа. Одно только лишнее движение незнакомого мужика, который шел к нему с уверенностью хозяина мира, и нож вырвется в свой смертоносный полет.
– Спокойно, пацан, я один, – словно угадав его намерения, проговорил мужик. – Ты хотел узнать про Калугу – что ж, спрашивай!
– И спрошу. – Матвей опустил правую руку.
Калужных сел напротив него, тут же появился бармен, который подал ему кружку пива.
– Грач, я, в натуре, тебя не сдавал, – сквозь зубы процедил Шекель.
Матвей внимательно посмотрел на него. Страшно ему. А почему страшно? Потому что Матвей мог предъявить ему, а Герц за него подписаться. А предъявить он мог, потому что его не собирались оставлять в этом подвале. Живым он отсюда должен выйти. Или это у Шекеля такая договоренность с Калугой, или его пугают люди, которых привел с собой Матвей.
– Он не сдавал, – усмехнулся Калуга. – Он всего лишь коны ко мне наводил. На этом и спалился. Так иногда бывает… Шекель не дилетант, нет. Это я профессионал.
Возможно, в этом заявлении было больше правды, нежели хвастовства, но Матвей промолчал. Правило простое: когда противник бахвалится своими достижениями, нельзя соглашаться с ним. Это все равно что подыгрывать ему.
– Зачем я тебе нужен, пацан? – жестко спросил Калуга.
– Ты знаешь зачем.
– Зря ты в это дело влез.
– Не зря.
– Я так понимаю, пацан ты правильный, с уважаемыми людьми знаешься… Но эти уважаемые люди за тебя не подпишутся. И знаешь почему?
– Знаю.
Матвей прекрасно все понимал. Калуга человек серьезный, и связи у него, скорее всего, куда кучерявее, чем у него. А свою игру против Севастьяновой он ведет чисто по понятиям. Элеонора – барыга, лох, а он – братва, и у него к ней корыстный интерес.
– Это хорошо, что ты все понимаешь. А если ты такой понятливый, то сойди с поезда. А то ведь поезд под откос идет, зачем тебе умирать? – покровительственно усмехнулся Калуга.
– Умирать не страшно. Страшно в лохах остаться.
– Зачем же в лохах? Ты останешься со своим интересом. Тебе же деньги нужны? Получишь деньги. Десять тысяч долларов. Это аванс. А когда отель станет нашим, получишь еще пятьдесят. А он должен стать нашим, и ты мне в этом поможешь. Твоя задача…
– Не разгоняйся, не надо, – покачал головой Матвей. – Не сойду я с поезда. И тысячи мне твои не нужны…
– А что тебе нужно? Элен тебе нужна? Так это не проблема. Когда мы ее разденем, забирай себе. Без отеля она никто, так что сравняетесь в статусах, и никакого мезальянса, – самодовольно усмехнулся Калуга.