Клим представил, как это все будет выглядеть. Он – крутой хрен с бугра из бывших, а Великан – реальное настоящее. И чаша весов даже не будет опускаться в сторону реальной силы, она останется внизу под весом Великана, а Климу, в лучшем случае, дадут пинка под зад. Он мог объявить себя наследником Калуги, а затем широким жестом отдать его казино на «общак». Мог отдать все, но не факт, что братва скинет ради него Великана. Поблагодарят Клима за щедрый подарок и пошлют обратно на бугор…
Да и не собирался он разбрасываться наследством.
– Великан точно про завещание ничего не знает? – всматриваясь в Монтера, спросил он.
– Пока нет, но может спросить…
– Тогда почему этот дом не занят, если он всей братве должен принадлежать?
– Занят. Я здесь живу.
– А Великан что, лысый?
– Да нет, он в другом доме живет, на Рублевке. А этот мне отдал. Кость мне бросил, чтобы я не возникал… – озлобленно усмехнулся парень.
– Большой дом?
– Вам лучше не знать.
– Не понял.
– Там не дом, там дворец. Раза в два больше, чем этот. Если не в три…
– Это мой дом? – взбудораженно спросил Клим.
Его вполне устраивал этот особняк, но, если есть вариант лучше, отказываться он точно не станет. Но Людку в новый дом не повезет. Плевать на нее…
– Ваш. Только там сейчас Великан.
– Наследство нужно будет оформить. По закону все сделать. А потом Великану предъявим… Хорошо, если Вакула будет с нами. Мне охрана нужна. И Полуха пусть будет…
Действительно, зачем собирать сход, если у Клима есть законное право на свою долю в общем пироге? Он и поступит чисто по закону. Организует мощный таран, выбьет Великана из дома, из казино, и сам займет его место. А потом и охранные фирмы к рукам приберет. А если Великан будет сопротивляться… А он обязательно будет. Поэтому нужно зарядить против него торпеду. И чем быстрей Клим выстрелит, тем лучше…
Январь, мороз под ярким солнцем. Хороший мороз, можно сказать, комфортный, но все-таки в такую погоду в шубе нужно ходить, а не в пальто на рыбьем меху. А еще лучше в теплой машине ездить. Рита же в холодном пальто и без машины. Белый пуховый платок на ней, который должен старить. Но не старит. Глаза накрашены, щеки не припудрены, из косметики, похоже, только помада на губах. Не ухаживает она за собой, но все равно выглядит молодо. Двадцать семь лет ей, а кожа до сих пор свежая, как у девушки, все того же матового оттенка. А густые светлые волосы спрятаны под платком, как будто Рита старуха какая-то, а не молодая женщина. Ей бы меховую шапочку…
К остановке она шла с большой сумкой из кожзама. Дешевая сумка и безразмерная. Матвей где-то читал, что большая дамская сумка у женщины – признак неустроенной личной жизни. Или даже несчастной… И походка такой же показатель проблем. Тяжело идет Рита, движения не то чтобы грубые, но нет в них женственной легкости. А с ним Рита не ходила, а летала. И сколько грации в ней было! Даже в положении она не выглядела так, как сейчас…
В девяносто седьмом году Матвей сел, а через два месяца Рита родила дочь. Марине совсем скоро восемь лет будет… Интересно, его дочь тоже по морозу в жалком пальтишке ходит?
Матвей сорвал свой «БМВ» с места, подъехал к Рите, перегородил ей путь, вышел из машины.
Сам он вообще был без шапки, но ему это и не нужно. И дорогая дубленка нараспашку, но ему-то перед Ритой отчитываться не надо. Это раньше она заботилась о его здоровье… Но если она захочет заботиться о нем, он возражать не будет.
Любит он ее, очень любит… Хотя и не совсем еще простил за предательство.
– Ты? – Рита пугливо шарахнулась от него, как лошадь от волчьего духа.
– Я.
Он открыл дверь, и Рита опомниться не успела, как оказалась в машине. Он подсел к ней со стороны водителя, взял ее за руки. Кожа нежная, гладкая, но такая холодная.
– Он что, перчатки не может тебе купить?
Матвей стал растирать ей руки, она не сопротивлялась, но стоило ему поднести правую ладонь к своим губам, тут же вырвала руку:
– Не надо!
Казалось, она только сейчас опомнилась. И движение сделала, чтобы выйти из машины.
– Не уходи! – Матвей одной рукой взял ее под локоток, а другой повернул руль, тронув машину с места. – Тебе куда?
– На работу мне нужно…
– Какая работа? Полдень уже.
– Ну, надо мне… – Рита отвела в сторону глаза.
– Где ты работаешь?
– Клуб здесь.
– Ночной?
Матвей поморщился. Уж не танцовщицей ли Рита туда устроилась? Фигура у нее и сейчас для этого хоть куда, а танцевать она всегда умела… Он убьет ее мужа, если она действительно так низко пала.
– Почему ночной? Обычный. Дом культуры…
– И кем ты там работаешь?
– Ну-у… – снова замялась она.
– Уборщицей?
– Почему сразу уборщицей? – капризно скривила губы Рита. – Техничкой… Так удобно. В двенадцать пришла, в шестнадцать ушла. И с Мариной уроки сделать успеваешь, и ужин приготовить…
– Для этого?
– Ну почему «для этого»? Юра его зовут.
– Любишь его? – сквозь зубы спросил Матвей.
Но Рита ему не ответила. Она поспешила перевести разговор на другую тему:
– Я смотрю, машина у тебя…
– Машина.
Элеонора подарила ему этот «БМВ» – в знак благодарности за отбитый у захватчиков отель. Зарплату ему солидную назначила – десять тысяч долларов в месяц. И деньги у него, и статус. Все хорошо, только счастья нет.
– У нас была машина… – глянув куда-то в сторону, сказала Рита.
И «девятка» у него была, и квартира – маленькая, однокомнатная, но своя и в Москве, неважно, что на самой окраине. Но как он все это заработал? На это и намекала Рита.
– И раньше было весело, и сейчас. Только я уже не бандитствую, если тебе это интересно…
Матвей остановил машину возле универмага, на котором, среди прочих, красовалась вывеска «Меха».
– Мне на работу надо, – глянув на часы, сказала Рита.
– Какая работа? Унижаться за копейки?
Он открыл свою борсетку, достал оттуда пачку стодолларовых купюр в банковской упаковке, протянул Рите.
– Я не возьму! – ошарашенно мотнула она головой.
– Это не для тебя, это для дочери.
– Я замужем, нам алименты не нужны…
– Я – не бандит, а начальник службы безопасности большого отеля. Это… – Он забрал у Риты сумку, сунул туда деньги. – Это моя зарплата за месяц. Что здесь непонятного?