– Мы же договаривались!.. – промямлила Настя.
Но Богдан уже все решил для себя и не собирался давать задний ход. Оно и понятно. Ему не хотелось усугублять ситуацию, и без того непростую. Ведь бывший прапорщик представлял себе все несколько иначе, когда брался за дело, предложенное ему Настей. Он думал, что без шума и пыли заберет нажравшегося владельца «Форпоста» из подпольного казино, усадит в машину, выслушает в свой адрес кучу пьяного бреда и благополучно доставит этого типа до Москвы. Погоня и прочие неприятные неожиданности первоначально в его планы, конечно же, не входили. Поэтому реакцию Князева понять было можно.
– Все. И слышать ничего не хочу, – перебил женщину Богдан и всецело сосредоточился на дороге.
Вдруг до слуха бывшего прапорщика донесся приглушенный гул. С каждой секундой он нарастал. Поначалу Князев подумал, что это закапризничал, проголодался движок спорткара. Ведь датчик топлива уже мигал красным, а это означало, что в баке осталось от силы пять-шесть литров бензина.
Но нет. Странный гул исходил не из-под капота машины. Это Богдан понял, когда случайно перевел взгляд на зеркало заднего вида, в котором один за другим стали отражаться байкеры. Их мотоциклы и издавали этот гул.
– Только этого мне еще не хватало! – Князев озлобленно стукнул кулаком по панели приборов и выключил круиз-контроль, вернул машину в режим ручного управления.
Тут Настя, на которой и так не было лица, истерично заплакала и запричитала:
– Эти отморозки нас линчуют, убьют! Нам конец! – Ее слова звучали как приговор. – Слышишь, Алешка? Нас убьют…
Но ее супруг ничего не слышал. Вернее сказать, он воспринимал происходящее по-своему, был, как говорится, на своей волне. Ведь таблетки, принятые Алексеем Павловичем, напрочь изменили его мировосприятие.
– Убьют, дорогая вы моя Анастасия Ивановна?.. – с пугающим блеском в глазах переспросил Бубликов. – Это очень прискорбно. – Он вдруг обхватил рыдающую жену, повалил ее на сиденье и попытался сорвать блузку с содрогающегося тела. – Перед смертью, дорогая вы моя Анастасия Ивановна, нужно испытать близость, да, трахнуться, а то ведь на том свете уже нельзя будет.
Как ни странно, но Настя практически не оказывала сопротивления. Она лежала как бревно, вся сжалась и лишь слегка отталкивала мужа руками. Ей уже было все равно, что произойдет дальше. Мысленно она уже попрощалась с жизнью. Алексей Павлович в буквальном смысле этого слова пытался изнасиловать женщину, но напрочь потерял координацию движений. Из его раззявленного рта вытекали слюни, сбившиеся в пену. Короче говоря, зрелище было омерзительным и тошнотворным.
Князев пребывал в замешательстве, даже можно сказать – в глубоком ступоре. С одной стороны, он понимал, что нужно вмешаться, стащить Алексея Павловича с Насти. С другой, Богдан отдавал себе отчет в том, что по большому счету это не его дело. Во-первых, на Настю навалился ее супруг. Во-вторых, она особо не сопротивлялась. Ну а самое главное состояло в том, что у бывшего прапорщика была сейчас другая забота – как оторваться от байкеров, свалившихся ему на голову?
– Что, ублюдки, погоняем? – Князев стиснул зубы и резко свернул на проселочную дорогу.
Спустя несколько секунд на нее вылетели и байкеры.
Спорткар и мотоциклы пылили по грунтовке, недавно выровненной грейдером и посыпанной гравием. Богдан постоянно выкручивал рулевое колесо то влево, то вправо, петлял, не давая байкерам сравняться с машиной или – того хуже – обогнать ее. Пока это ему удавалось. Но в скором времени узкая дорога, по обе стороны которой тянулся густой кустарник, неожиданно расширилась. У мотогонщиков появилось пространство для маневров, чем они и воспользовались.
Впереди открылся пейзаж изумительной красоты. В меловых карьерах синели озера. Цвет воды, в которой отражалось небо, был просто нереальным, слепящим. Грунтовка петляла между этими глубокими озерами. Скорее всего, когда-то она представляла собой подъездные пути для карьерных самосвалов. Потом ее стали использовать местные жители и туристы, приезжавшие сюда искупаться, позагорать. Да, пейзаж открывался завораживающий, вот только любоваться им было некогда.
Погоня настигала свою жертву. Первым вырвался вперед горбоносый байкер. Его дружки решили не рисковать, то ли давали ему возможность лично совершить месть. Они остались висеть на хвосте у спорткара, безучастно наблюдая за опасной импровизацией своего собрата.
«Что же ты задумал?!» – подумал Князев и вжался в спинку водительского сиденья.
– Чего ты упираешься? Я хочу кончить!.. – раздался сзади возбужденный голос Алексея Павловича.
– Не ты кончишь, а нас сейчас кончат, – прошипел Богдан, не отрывая глаз от байкера, в руке которого неизвестно откуда взялась бутылка, из которой свисала тряпка.
Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять замысел байкера. Он хотел поджечь машину, бросив на ее капот коктейль Молотова, поквитаться таким вот образом за свой байк. Безусловно, жестоко. Но он любил свой мотоцикл больше жизни. Потеря двухколесного друга, на котором ему довелось проехать не одну тысячу километров, была для него сродни смерти близкого родственника. Горбоносый тип ухитрился бросить руль и уже поджигал тряпку, пропитанную горючей жидкостью.
Тут Алексей Павлович шумно вздохнул и слез с Насти, которая до сих пор продолжала рыдать.
– Ну, не даешь, так и не надо. Не очень-то и хотелось! – разочарованно протянул Бубликов, поправляя одежду.
Тут в спорткар полетел коктейль Молотова. Беспощадное языкастое пламя охватило сначала капот, а потом перекинулось и на лобовое стекло. Перед глазами Князева вспыхнула огненная стена.
Богдан боковым зрением проводил сдающего назад горбоносого байкера с оттопыренным средним пальцем, затем поднял все стекла, чтобы огонь не проник в салон, и дал по тормозам. Машину закрутило. Огонь за лобовым стеклом разгорелся, запузырилась краска на капоте. Чарующий пейзаж исчез из виду. Спорткар чиркнул днищем о камни, заскользил по наклонной, накренился, грозя перевернуться на крышу.
Князев ударил кулаком по панели приборов.
– Мчимся в ад! – заорал во все горло одурманенный Бубликов. – Ура! Ура! Ура!
Это было последней каплей. Князев резко развернулся и что есть силы вмазал Алексею Павловичу по мордасам. Одного удара хватило, чтобы тот вырубился.
«И как я до этого раньше не додумался?», – подумал Богдан, глядя на то, как обмякший Бубликов сползал по спинке сиденья.
Тем временем огонь охватил уже весь спорткар. В салоне стало нестерпимо жарко. Нужно было что-то срочно предпринимать. Но что? Остановить машину было невозможно, она сползала по откосу.
Выпрыгивать из нее на ходу? Однако Богдан тут же отмел этот план, вовремя осознав его опасность. Ведь стоило ему открыть дверцу, как огонь, бушующий снаружи, моментально ворвался бы в салон. Да и автомобиль мог подмять людей под себя. Возможно, сам Богдан и сумел бы уцелеть. Но Настя не обладала сноровкой, позволяющей совершить опасный прыжок, не говоря уже о ее муже.