— Интересно, почему вы решили принять участие в криминальном расследовании? — спросил я. Этот вопрос мне и в самом деле представлялся чрезвычайно любопытным.
— «Юнилайт интернэшнл», видите ли, связывает большие планы с Нигерией. Наши доходы от продажи одной только косметики и лосьонов для ухода за кожей позволили нам, не привлекая дополнительных средств, начать запланированное расширение на юго-востоке. Многие полагают, что увереннее всех в этой стране чувствуют себя нефтяные компании, но это в равной мере относится и к многонациональным корпорациям, занимающимся производством и реализацией товаров широкого потребления.
— Вы имеете в виду район Дельты? — спросил я.
— Да, Порт-Харкорт. Ну и Лагос, разумеется. Но взаимовыгодные отношения, налаживающиеся у нас с местным бизнесом, кажется, вызывают крайне негативную реакцию у некоторых исламистских экстремистских групп, начавших сейчас распространять свое влияние и на регионы.
— То есть вы хотите сказать, что Тигр — исламист? Признаться, это для меня новость.
— Ничего подобного я сказать не хочу, поскольку ничего об этом не знаю. Я вообще сомневаюсь, что он принадлежит к какой-либо конфессии.
— Не секрет, однако, что он подвизается в сфере контрабандной торговли полезными ископаемыми, а выручка от их продажи идет на поддержку и финансирование именно экстремистских групп. Это весьма ценные ископаемые — я имею в виду необработанные алмазы и сырую нефть, добываемые на спорных территориях. В этой связи он ввозит и вывозит упомянутые ресурсы кружными путями, а кроме того, всячески стремится затруднить доступ иностранным корпорациям на эти территории. Впрочем, вы об этом наверняка знаете. Как и о том, что Тигр — это не совсем прозвище, а своего рода местный термин, обозначающий наемного убийцу.
— И вам, значит, нужен… хм… специалист, который помог бы убрать этого убийцу или убийц с вашего пути?
Де Бьюз вопросительно посмотрел на своего адвоката, и тот, подумав, кивнул.
— Мы просто хотим способствовать успешному завершению вашего криминального расследования. Вот и все. Поверьте, мы хорошие парни, доктор Кросс. Такие же, как вы. Так что это ни в коем случае не заговор в духе фильмов вроде «Идентификации Борна».
— Почему в таком случае вы не обратитесь к местным властям?
Де Бьюз вновь изобразил улыбку, больше похожую на оскал:
— Вы слишком плохо обо мне думаете, доктор Кросс. Какие, к дьяволу, местные власти, когда на носу гражданская война? Сейчас власти заняты только собой и защитой своих семей и кланов. Но в принципе мы не боимся войны. Она подобна огню, который если что-то и сжигает, то оставляет после себя плодородную, удобренную золой почву.
Мне казалось, что каждый новый день пребывания в Африке уводит меня все дальше и дальше в волшебный мир Зазеркалья, где все не как у людей. И сегодняшний день в этом смысле не исключение. Подумать только: агент ЦРУ направил меня в многонациональную корпорацию или группу корпораций, чтобы их представители помогли мне расследовать дело об убийстве!
Я поднялся:
— Благодарю вас за предложение, мистер де Бьюз. Мне необходимо обдумать его.
Де Бьюз проводил меня до двери.
— Возьмите это, мистер Кросс. — Он протянул мне свою визитную карточку. — По крайней мере будете знать номер моего телефона. Поверьте, мы действительно хотим помочь вам.
— Спасибо, — сказал я и положил ладонь на ручку двери.
Де Бьюз посмотрел на меня и покачал головой.
— Вам непонятно, что здесь происходит, верно? А между тем эта часть света вот-вот взорвется ко всем чертям. И если это случится, то Африка, весьма вероятно, пойдет по пути вечно пылающего Ближнего Востока. Вот ключ, который поможет раскрыть ваше дело об убийстве, сэр!
Озадаченный и смущенный всем услышанным, я сел в такси и покатил в офис Аданны, откуда мы поехали к ее родителям, горячо обсуждая по дороге перипетии встречи с де Бьюзом, о которой я рассказал ей во всех деталях. Мы уделили особое внимание двум вопросам: почему концерн «Юнилайн интернэшнл» решил принять участие в расследовании, и где сейчас находится Тигр.
Я утверждал, что мне необходимо посетить все учреждения: школы, больницы и, возможно, полицейские архивы, — где могли остаться письменные упоминания об Абидеми Сованде начиная с 1981 года.
Как я уже говорил, Аданна имела неплохие связи в различных слоях общества и обещала помочь в проведении моих изысканий. Что же касается вовлеченности в это дело крупных международных корпораций, то по этому пункту Аданна большого удивления не выразила. Она считала, что корпорации обеспокоены нынешним положением дел в стране, а потому ищут повсюду союзников и помощь.
— Похоже, ваше расследование многих основательно взбудоражило, поскольку сведения о нем наконец распространились, — сказала она. — Я по крайней мере так думаю.
— Мне тоже так кажется.
Аданна взяла меня за руку. Судя по всему, именно в этом я и нуждался, поскольку ощутил желанное успокоение.
— Если вы будете вести себя хорошо, — сказала она, — то я, возможно, позволю вам спать рядом с собой и в эту ночь.
Я наклонился и поцеловал ее в щеку, задумавшись о том, надолго ли мне хватит выдержки и сил, чтобы «вести себя хорошо» по отношению к Аданне.
— Помните, Алекс, я знаю, о чем вы думаете. И очень может быть, что мне в голову приходят такие же мысли.
Мы поняли, что произошло нечто дурное, лишь когда въехали на улицу, где жили родители Аданны, и завернули за угол.
— Нет, нет и нет, — неожиданно простонала Аданна. — Все, что угодно, но только не это.
Она остановила машину в начале квартала. По меньшей мере полдюжины полицейских и пожарных машин были припаркованы в различных местах и позициях перед воротами родительского дома. По мостовой из открытых люков пожарных кранов к дому тянулись длинные брезентовые колбасы пожарных шлангов. Из-за огораживающей дом стены к небу поднимался столб черного дыма.
Аданна с такой силой дернула за ремень безопасности, что от него отлетела застежка.
— Боже мой, Боже мой, Боже мой… — безостановочно повторяла она.
— Подождите, Аданна! — вскричал я, стараясь удержать ее, но она оттолкнула меня, выскочила из машины и устремилась к родительскому дому, пронзительно крича.
Тогда я тоже вылез из машины и бросился за ней.
Я догнал Аданну у самых ворот и прижал к стене. Девушка совершенно потеряла голову, лягалась и вырывалась из моих объятий, стремясь любой ценой войти в дом, куда я не пускал ее.
— Аданна, тебе нельзя входить туда, — сказал я. — Поверь, ничего хорошего ты там не увидишь.