«Делать нечего», – мрачно сказал он себе и нажал на газ. Ехал быстро, очень быстро. Рисковал, опасно обгоняя другие машины. На волосок от гибели, но одновременно и от спасения. Он обогнал тяжело груженный грузовик, который неторопливо вползал на подъем. И буквально на несколько дюймов разминулся с полицейской машиной. Водитель этой машины мгновенно развернулся и погнался за ним, включив сирену. Гектор видел в зеркале заднего вида яркую желто-синюю окраску машины и форменную фуражку преследующего его полицейского.
– Слава богу! – выдохнул он и сразу затормозил. Полицейская машина остановилась перед ним, из нее вышли двое полицейских и мрачно направились к нему. Гектор опустил оконное стекло и высунул голову. И прежде чем полицейские заговорили, крикнул:
– Моей жене выстрелили в голову. Она умирает. Предоставьте мне сопровождение до больницы в Винчестере. – Мрачное выражение на лицах полицейских сменилось ужасом. – Вот! Загляните на заднее сиденье! – настаивал Гектор.
Полицейский с нашивками старшего сержанта подбежал к машине и заглянул в заднее окно.
– Боже! – сказал он. – Там все в крови. – Он выпрямился и посмотрел на Гектора. – Хорошо! Следуйте за мной, сэр.
– Пусть ваш напарник сядет сзади с моей женой. Он сможет поддерживать ее голову на поворотах.
– Питер, ты слышал! – рявкнул сержант, и молодой полицейский встал на подножку «ровера».
Гектор осторожно помог ему уложить на колени голову Хейзел. Потом крикнул сержанту:
– Готово! Поехали!
Патрульная машина, завывая сиреной, устремилась вперед, Гектор повел «ровер» сразу за ней.
У входа в приемное отделение больницы стояла машина скорой помощи, но сержант громко просигналил, машина торопливо отъехала, и Гектор встал на ее место. Сержант выскочил из машины и кинулся в здание. Он почти сразу вернулся в сопровождении санитаров с каталкой. Гектор помог уложить на носилки обмякшее тело Хейзел и укрыл ее простыней.
– Ступайте с женой, сэр, – сказал сержант. – Я подожду, чтобы снять с вас показания. Вы должны будете рассказать, что произошло.
– Спасибо, офицер!
Гектор повернулся и пошел за санитаром с каталкой. Его встретила молодая женщина-врач.
– Что случилось?
– Ей выстрелили в голову. Пуля в мозгу.
– Отвезите пациентку на рентген, – остановила врач санитара. – Скажите, что мне нужны передние и боковые снимки головы. – Она посмотрела на Гектора. – Вы родственник пациентки?
– Она моя жена.
– Вам повезло, сэр. Сегодня у нас консультант-нейрохирург из Лондона. Я попрошу его как можно быстрей осмотреть вашу жену.
– Могу я остаться с ней?
– Боюсь, вам придется подождать, пока сделают снимки и ее осмотрит нейрохирург.
– Понимаю, – сказал Гектор. – Я буду снаружи, с полицией. Они хотят допросить меня.
Следующие полчаса Гектор провел с сержантом на переднем сиденье полицейской машины. Офицера звали Эван Эванс. Гектор описал место преступления и кратко охарактеризовал нападение.
– Я старался защитить жену от убийц, – объяснил он, стараясь не вдаваться в подробности. С точки зрения закона он совершил двойное убийство. И ему требовалось время, чтобы придумать правдоподобное объяснение. – Я ударил «ровером» по их мотоциклу и, наверное, ранил их. У меня не было времени заниматься ими. Хотелось как можно быстрей доставить жену в больницу.
– Понимаю, сэр. Я немедленно позвоню в участок и попрошу послать туда машину. Боюсь, машину вашей жены задержат для полного судебного расследования. – Гектор с пониманием кивнул, и сержант продолжал: – Я знаю, вы хотите быть с женой, но при первой возможности, мы попросим вас сделать письменное заявление и подписать его.
– У вас есть мой домашний адрес и номер мобильного телефона. – Гектор открыл дверь машины. – Я в вашем распоряжении в любое время. Спасибо, сержант Эванс. Когда жена поправится, мы вас отблагодарим.
Когда он вошел в больницу, к нему торопливо подошла женщина-врач.
– Мистер Кросс, нейрохирург посмотрел вашу жену и снимки ее черепа. Он хочет поговорить с вами. Сейчас он по-прежнему с миссис Кросс. Пожалуйста, идите со мной.
Нейрохирург в смотровом кабинете склонился к неподвижной Хейзел. Та все еще лежала в каталке. Когда Гектор вошел, врач выпрямился и пошел ему навстречу. У него был вид умного и уверенного в себе профессионала.
– Меня зовут Тревор Ирвинг, мистер…
– Кросс. Гектор Кросс. Как моя жена, мистер Ирвинг? – перебил Гектор.
– Пуля не вышла. – Ирвинг сразу перешел к делу. – Она застряла в очень сложном положении, кровотечение продолжается. Пулю необходимо удалить немедленно. – Он показал на подсвеченный сзади рентгеновский снимок у кровати Хейзел. На фоне светлых мягких тканей мозга отчетливо выделялась темная продолговатая пуля; мозговое вещество полностью окружало ее.
– Понимаю.
Гектор отвел взгляд. Он не хотел смотреть на этот страшный предвестник смерти.
– Ваша жена беременна, и это серьезное осложнение. Срок?
– Сорок недель. Утром ее осматривал гинеколог.
– Я так и думал, что срок большой, – сказал Ирвинг. – Операция станет для зародыша серьезным стрессом. Если мы потеряем ее, можем потерять и ребенка.
– Вы любой ценой должны спасти мою жену. Важна только она.
Гектор говорил свирепо. Ирвинг моргнул.
– Важны оба, мистер Кросс. Не забывайте.
Это было сказано не менее свирепо.
– Простите, мистер Ирвинг. Конечно, я не имел в виду это. Меня оправдывает только то, что я расстроен.
Ирвинг узнал человека, который нелегко сдается.
– Я постараюсь сделать все возможное, чтобы спасти обоих – мать и ребенка. Однако нам нужно ваше разрешение на то, чтобы доктор Найду немедленно извлекла ребенка посредством кесарева сечения. Только после этого я попробую извлечь пулю.
Он повернулся ко второму врачу в кабинете; тот подошел к Гектору и пожал ему руку. Молодой индиец почти без акцента сказал:
– Ребенок все еще в прекрасном состоянии. Кесарево сечение – очень простая операция. Ни для вашей жены, ни для ребенка опасности почти нет.
– Хорошо. Делайте. Я подпишу нужную бумагу, – сказал Гектор. Его зазнобило, и собственный голос показался ему холодным.
Сестра отвела Гектора в комнату ожидания. Там уже сидело с полдюжины человек. Когда Гектор вошел, все выжидательно посмотрели на него, но потом разочарованно отвернулись. Гектор налил себе кофе из электрического кофейника. Руки его дрожали, чашка звякала о блюдце. Он с усилием остановил дрожь и сел в углу большой комнаты.
Он привык полностью контролировать любую ситуацию, но здесь чувствовал себя беспомощным. Он ничего не мог сделать, только ждать. И сопротивляться отчаянию.