От спиртного щеки его порозовели, как пятачок у молочного поросенка. Он почти перестал дрожать и снова потянулся к бутылке.
— Тормозни, Толик, — остановила я его, — нам еще гостей встречать.
* * *
Из окна кухни был виден подъезд к дому, и я, сидя у подоконника, смолила сигареты одну за другой в ожидании вайсмановских мордоворотов. Абрамов, плотно перекусив, дремал прямо за столом. Крепкая нервная система. Прошло почти два часа томительного ожидания, прежде чем я увидела знакомую «Тойоту», остановившуюся у входа в дом.
Интересно, сколько их будет на этот раз?
В том же составе. Водитель остался за рулем. Я облегченно вздохнула и толкнула Анатолия в плечо.
— Подъем, гости приехали.
Он сразу же очухался.
— У тебя есть план?
— Хм. Есть ли у меня план? Да у меня десять тысяч планов. Пропустим их вперед и пойдем за ними. Иди за мной.
Я подошла к двери и прислушалась. Две пары ног начали спускаться в подвал. Подождав, пока парни спустятся вниз, я осторожно тронулась следом. Абрамов держался за моей спиной. Когда двое из джипа вошли в подвал, я встала рядом с дверью с «макаровым» в одной руке и иглой с сонным ядом в другой. Толик встал по другую сторону.
Едва я успела занять свое место, как дверь распахнулась и из подвала выскочил бугай с перекошенным от злобы лицом, который заехал Абрамову по ребрам, когда сажал его в машину. Он остановился на мгновение, увидел Анатолия и кинулся к нему, и тут я со всего маху всадила иглу ему в ягодицу.
— Отдохни чуток.
Быстро развернувшись, я сунула пистолет под нос его напарнику с обветренным лицом, который выскочил следом.
— Не спеши, дружок, поговорить надо.
Он поднял руки к голове и ошалело смотрел на меня.
— Давай поворачивайся, — скомандовала я ему и обернулась к Анатолию, который держал повисшего на нем здоровяка, — да брось ты его, он раньше чем через двадцать минут не очухается.
— Вперед, — я толкнула обветренного стволом в спину и следом за ним зашла в подвал.
— Толик, пристегни его.
Абрамов, как мне кажется, не без удовольствия выполнил мое распоряжение, приковав его на то место, где еще несколько часов назад находился сам.
— Готово, — произнес он с удовлетворением.
— Притащи сюда его приятеля.
Абрамов вышел за дверь и приволок, держа под мышки, спящего здоровяка.
— Ты че творишь, дура? — пробасил вдруг молчавший до этого пленник. — Вайс же из тебя калеку сделает, будешь всю жизнь на лекарства работать.
— Вот это вряд ли. Поверь мне, дружок, ты не первый, кто мне угрожает. Меня можешь называть Татьяной, разговор нам предстоит небыстрый, как я понимаю, хотя все будет зависеть от тебя. Кстати, как тебя кличут-то?
Ответом мне было суровое молчание.
— Хочешь сказать, что разговора у нас не получится, да? — Я почти ласково посмотрела на него. — Может, ты надеешься, что водитель вам поможет? Так нет, сейчас он вам тоже составит компанию.
Я оставила Анатолия с ребятами внизу и вышла из дома. Спрятав «ПМ» в кобуру, я подошла к джипу и жестом показала сидевшему за рулем круглолицему парню, что мне нужно прикурить. Он удивился тому, что я вышла из дома, но дверцу открыл.
— Твои приятели велели тебя позвать, если ты, конечно, не прочь развлечься, — я многозначительно посмотрела на него. — Ну, так как, ты идешь?
— Почему бы нет? — он улыбнулся. — Пойдем.
Выбравшись из машины, он хлопнул дверцей и поставил ее на сигнализацию, нажав кнопку на брелоке. После этого, чиркнув зажигалкой, дал мне прикурить. Он был одного со мной роста, плотный и коренастый.
— Как тебя зовут? — спросила я, входя в дом.
— Диман, — ответил он и ухватил меня пятерней за задницу, — а у тебя попка — ничего.
— Погоди, успеешь еще, — я с усмешкой отбросила его руку.
— Ты куда? — удивленно спросил он, видя, что я спускаюсь в подвал.
— Там надо какие-то дела закончить, — я пожала плечами, — твой начальник так сказал.
— Шомпол, что ли? — он двинул вслед за мной.
— Ага, Шомпол.
Шомпол, Шомпол… Нет, простым совпадением это быть не могло! Где же я слышала эту кличку? Ну конечно же! В квартире Грушиной. Вот почему его голос показался мне таким знакомым. Шустрые ребята! Едва успели разделаться с Грушиной, тут же принялись за Абрамова.
Мы уже подошли к двери в подвал.
— Заходи, — я посторонилась, давая Диману возможность самому открыть ее.
Он потянул за ручку и застыл на пороге. Я с силой пихнула его внутрь и достала пистолет.
— Ну вот, теперь все в сборе, — удовлетворенно произнесла я. — Толик, этого тоже к скобе.
Диман плохо соображал, что происходит, видимо, мыслить он был не в состоянии. Абрамов, деловито пошарив по карманам стоявшего у стены парня, достал ключи от наручников и подозвал Димана:
— Давай руку.
Увидев у меня в руке пистолет, тот подчинился. Через минуту парочка стояла в полускрюченном положении, прикованная к скобе, третий лежал рядом, не подавая пока признаков жизни. Мы с Абрамовым, усевшись на лавку напротив, держали всех в поле зрения.
— Ну что ж, господа присяжные заседатели, начнем, пожалуй, — торжественно произнесла я, — хочу заметить, что чистосердечное признание может существенно облегчить вашу участь. Итак, никто не хочет сделать заявление?
Я поглядела на Димана и его дружка, которые как в рот воды набрали.
— Значит, будем молчать? — Я обернулась к Абрамову: — Толя, принеси, пожалуйста, нож с кухни. Хотя, постой, выверни-ка у них карманы.
Абрамов начал с лежащего на полу, потом перешел к Диману и его соседу. На лавке возле меня выросла горка всевозможной мелочевки: зажигалки, сигареты, связки ключей, техпаспорт на машину, права, записные книжки, шариковые ручки и тому подобное. Была там и пара выкидных ножей.
Но сначала я выгребла из кучи пару листов бумаги, сложенных пополам. Я их развернула. Это был заверенный нотариусом договор дарения части магазина, принадлежащей Грушиной Антонине Игоревне, Вайсману Роману Михайловичу.
Вот что за бумаги заметила я на столе у Грушиной, когда пришла к ней сегодня. Когда я в спешке сматывалась оттуда, их там точно не было. Надо быть либо полным идиотом, либо настолько уверенным в своей безнаказанности, чтобы убивать Грушину в тот самый день, когда она подписала договор.
И вообще, не проще ли было оставить ее в живых, раз уж договор был на руках? Впрочем, она могла бы опротестовать этот «липовый» документ, и тогда бы у Вайсмана возникли проблемы. А так бумаги на руках, хозяйка в мире ином, «подмазать» кого следует, чтобы не задавали лишних вопросов, и — порядок.