– А что, если бы на месте такой безобидной личности, как Альфред Бардяхин, оказался другой, по-настоящему агрессивный человек, не на словах, а на деле намеревающийся взорвать самолет? А что, если бы попытка его обезоружить закончилась неудачей? Тогда бы все – гибель самолета с людьми была бы неизбежной! Я убежден, что силовой вариант разрешения кризисной ситуации, возникшей на борту авиалайнера, был избран сотрудниками милиции исключительно из их карьеристских побуждений. Они даже не попытались вести с ним переговоры. И я буду настаивать на том, чтобы эти двое были привлечены к судебной ответственности. Заметьте: эти «правоохранители» отказались себя назвать, когда того потребовали возмущенные их действиями пассажиры самолета…
– Вот гнида-а-а!.. – ошарашенно вытаращив глаза, яростно возопил Стас. – Да тебе ж самому, чмуроду, люди чуть глаза не заплевали за твою тупую демагогию!
– …Но я выяснил, кто это такие. И пусть меня репрессирует машина корпоративного милицейского произвола, я не побоюсь назвать их вслух! – «Гуманист» горделиво подбоченился, стараясь изобразить из себя Овода, идущего на расстрел. – Это оперуполномоченные главка угрозыска Лев Гуров и его сослуживец Станислав Крячко. Кстати! Ведь не случайно эти двое трусливо бежали после приземления самолета, страшась попасть в объективы телекамер. Уже это о многом говорит!
– Да… Уж это и впрямь из шкур – шкура! – Гуров медленно покачал головой.
– Простите, еще один вопрос! – снова раздался тот же женский голос. – По сведениям некоторых информагентств, вашего сына недавно задержали за распространение наркотиков. Не в этом ли кроется ваша нелюбовь к сотрудникам угрозыска?
– Ага! Молодец! Вот это она его поддела! – Стас в восторге даже подпрыгнул на кресле, махнув сжатым кулаком.
– Вот!!! – Указующий перст «гуманиста» уперся в объектив телекамеры. – Вот пример косного, рабского мышления отдельных представителей наших СМИ, прислуживающих и угождающих коррумпированной власти! Да, мой сын был задержан по ложному обвинению, что можно расценивать как попытку давления на тех, кто, не щадя себя, борется за права человека. Наркотики!.. Вы прекрасно знаете из недавнего дела «оборотней в погонах», как фабрикуются подобные обвинения. Но нас этим не запугать!
На экране мелькнула новостная заставка, и дикторша с дежурной улыбкой сообщила:
– Вы смотрели фрагмент интервью с сопредседателем правозащитного движения «Толерантность, демократия, закон» Константином Цимбальским. Стоит сказать, по информации некоторых зарубежных СМИ, это движение возникло два года назад на средства, выделенные небезызвестным Соросом. Установлено также, что оно материально поддерживается некоторыми западными спецслужбами. Теперь к другим новостям…
Петр нажал на кнопку пульта, и экран погас.
– Я уже устал напоминать о том, что о любых происшествиях подобного рода должен узнавать не из теленовостей, а от вас лично. – Орлов с хмурым укором посмотрел на приятелей. – Что там было в самолете? Слушаю!
Гуров, насколько это было возможно, кратко и внятно рассказал о сегодняшнем ЧП во время авиаперелета. Стас, по ходу его повествования, не утерпев, вставил несколько эмоциональных уточнений.
– Да, богатой на события выдалась для вас эта поездка… – резюмировал Орлов, доставая сигарету и закуривая. – Обезврежены две банды и заодно их пособники в правоохранительных структурах. Задержан пусть и псевдо-, но, как ни крути, террорист…
– А кто может сказать, что у нас беднее на события были прежние вояжи? – Крячко горделиво рассмеялся. – Куда ж деваться, если всевозможные неприятности сами цепляются на нас, как репьи на собачий хвост? Мы на них всего лишь реагируем, и только. Ну что, мы пошли?
– Занимайтесь! Если что – звоните. – Подобревший Орлов приятельски улыбнулся.
Шагая по коридору, Стас философски поинтересовался:
– И насколько же велика вероятность того, что мышиная возня этого тупорылого «правозащитничка» может отрикошетить нам в виде какого-нибудь министерского приказика?
– Думаю, она не так уж и мала. – Лев шел, о чем-то размышляя. – Но тут, обрати внимание, вот какая «ирония судьбы». Такие понятия, как «демократия», «толерантность», «правозащита», придумали люди, в большинстве своем искренне желавшие вступиться за тех, кого притесняет власть. А на деле что получилось? Идиотизм! Дерьмовые политиканствующие спекулянты, которые рвутся к деньгам и во власть, прикрывают этими понятиями свое шкурничество. На хрена вступаться за рабочих какого-нибудь завода, которые объявили голодовку из-за того, что им нечем кормить своих детей? Проще собраться на митинг и голосить «Даешь гей-парад!» или «Легализовать наркотики!», срубая за это неплохие бабки и получая бесплатный доступ в эфир.
– Кстати, до сегодняшнего дня я об этом Цимбальском даже не слышал. – Открывая дверь своего кабинета, Крячко пожал плечами. – А теперь – фу-ты ну-ты! – с ходу стал телезвездой. Уверен: он этим немытым сморчком будет размахивать на каждом углу. Тут, гляди-ка, и до всемирной славы рукой подать!..
– Вот в этом ты прав. – Лев саркастически усмехнулся. – До всемирной славы – раз плюнуть. В том числе, представь себе, и нам, как потенциальным фигурантам Гаагского трибунала, посмевшим покуситься на права человека. У тебя нет желания познакомиться с Карлой Дельпонте?
– Свят-свят-свят! – Стас преувеличенно торжественно перекрестился. – Не приведи бог во сне увидеть! Ты уж, Лева, так не пугай… Нет, не трибуналом, а этой самой прокуроршей. Когда ее показывают по телику, у меня тут же появляется неодолимое желание уйти в монастырь. Ну да ладно, хрен с ними со всеми. Ты сейчас куда? На рандеву с Амбаром?
– Да, сейчас с ним созвонюсь, вещи домой завезу – и вперед. Ну а ты тогда, как и договаривались, давай в техотдел. И вот еще что! Созвонись-ка с нашим бюро Интерпола. Пусть поищут у себя данные по скупщикам всевозможных ценностей, специализирующимся на России. И особенно по метеоритам. Вдруг и такие водятся?
– Не вопрос!.. – Крячко изобразил нечто суперменское. – Ну, тогда по коням?!
Гуров Бородкину не звонил уже давно – просто не было необходимости так или иначе задействовать своего секретного информатора. Тот почему-то тоже не проявлял активности и не звонил, как это бывало ранее. Амбар, не страдавший избытком застенчивости, мог позвонить Гурову как по делу, например известив о готовящемся ограблении зала игровых автоматов или валютного обменника, так и по каким-то своим шкурным вопросам. Например, если он вдруг садился на мель, и у него не хватало даже на пиво.
Набрав номер Константина Бородкина, Лев услышал в трубке знакомое:
– Але, ктой-то там?!
В нескольких словах назначив Амбару встречу через два часа в пивной с лозунговым названием «Пора по пабам!», он услышал слышанное уже не единожды:
– Дык не живет тут такой, нету его тута. Вы номерочек правильно набирайте!..
Это, как всегда, означало, что в бородкинской малине идет буйный кутеж и рядом с Амбаром избыточно много слишком любопытных ушей. Вскинув ремни сумки на плечо, Гуров мельком увидел себя в зеркале. «Ни дать ни взять – провинциальный вахтовик… – мысленно оценил он. – А вот интересно, походить бы вот так сейчас по Казанскому или Курскому вокзалам, здорово бы цеплялись коллеги из числа тамошних хапуг? Надо будет как-нибудь попробовать…»