— Нет, — твердо возразил Жора.
— Как знаешь.
Цыганка поднесла руку Жорки к своему лицу, посмотрела на ладонь, затем в его глаза и отпустила руку.
— Что ж, прощай, графский сын, — сказала она, как-то печально взглянув на него. — Знай: жизнь у тебя будет полной чашей, и не всегда с добром. Много всего будет, девушкам будешь нравиться, а женщины будут любить преданно и страстно, о чем напрасно мечтают многие мужчины. Осторожен будь с женщинами, ибо не только радость они тебе принесут, но беду и печаль. В карты же и кости играть никогда не садись, в них счастья тебе нет. Тех, кого любят женщины, карты не любят, помни об этом. А потом ты уплывешь на лодке с парусом в иную жизнь, много лучше, нежели жизнь земная. Но до этого тебе еще долго. Прощай, победитель…
Табор ушел. Но слова цыганки Жора запомнил…
Подошел тот, второй, что не успел вытащить револьвер.
— Попал? — спросил он.
— Ты что, сам не видишь? — ответил Воловцов.
— Ну, а что ты такой, как красна девица на выданье, — с нотками недовольства произнес Лебедев. — Преступник оказал сопротивление, побежал, ты бросился в погоню и, не дав ему уйти, выстрелил в него… Что еще делать-то оставалось в такой ситуации?
— Не знаю, — глухо произнес Воловцов.
— А я — знаю, — сказал Владимир Иванович. — Ни-че-го! Несколько убойных дел разом раскрыли… Радоваться надо!
— А с ним что? — посмотрел на Полянского Иван Федорович.
— С ним? — Начальник сыскного отделения тоже посмотрел на Полянского, глаза которого были по-прежнему устремлены в небо. — Отвезем в больничку. Там его подлечат, и через пару недель он начнет давать показания…
— Врешь, фараон! — неожиданно проговорил Георгий.
— Это почему ж я вру? — присел возле него на корточки Лебедев.
Полянский не удосужил его ответом. Он смотрел в небо, тихо шевеля губами. Затем его лицо прояснилось…
— Эй, следак, — услышал Воловцов и наклонился над Полянским:
— Чего тебе?
— Видишь вон то облако?
— Какое еще облако?
— Вон то, похожее на лодку с парусом, — с большим усилием прошептал Полянский. — Это за мной…
Иван Федорович поднял голову и посмотрел на небо. Там, среди прочих облаков, плыло одно, очертаниями и правда очень похожее на лодку с парусом, надутым ветром. Плыло оно быстрее других и даже обгоняло более тяжелые облака. Потом очертания этого облака размылись, оно стало таять и через несколько мгновений исчезло из вида.
Воловцов опустил взгляд на Полянского. В его глазах застыло небо…
— Все, он ушел, — произнес Иван Федорович.
— Что, умер? — Лебедев пощупал на запястье Полянского пульс. — Точно, умер.
— Нет, он ушел, — повторил Воловцов. — Уплыл на лодке с парусом.
— Куда уплыл? — не понял друга Владимир Иванович.
— В иную жизнь. Которая наверняка лучше этой…
— Точно, лучше?
— Точно, — ответил судебный следователь по наиважнейшим делам. — А иначе — зачем и огород городить?
— Ясно. — Лебедев поднялся с корточек. — Ты побудь здесь, покуда я не пригоню сюда квартального с врачом. А потом мы с тобой зайдем куда-нибудь, посидим, отдохнем, пропустим по маленькой. Идет?
— Идет, — ответил Воловцов.
Когда сыщик ушел, Иван Федорович до самого его возвращения нет-нет да и поглядывал на небо. Но облака, хотя бы отдаленно напоминающего лодку с парусом, больше не увидел…