Но беда заключалась в том, что я была уже не та, что прежде. Одежда висела на мне, и от этого я напоминала девочку-подростка, которая нацепила мамин наряд. Короткие волосы буйно торчали во все стороны. И ни стрижка, ни цвет волос никак не гармонировали с отлично отутюженными складками бежевой ткани. Я с боязливым неудовольствием окинула себя взглядом в зеркале. И в конце концов надела джинсы, затянув как следует ремень, чтобы они не упали. И красную фланелевую майку, которую обнаружила в шкафу, хотя не могла вспомнить, чтобы покупала такую.
Я ломала голову, как поступить со своим мобильным телефоном: заблокировать или оставить как есть, хотя понимала, что он может быть у него. И не могла ничего решить. В моем воображении этот аппарат соединял нас невидимой нитью. Можно было ее оборвать или пойти по ней. Только вот вопрос: куда она приведет — к выходу из лабиринта или снова в него?
Я бросила взгляд на прикрепленные к стене листы бумаги. Самое раннее меня похитили в среду после обеда или вечером. Где он меня схватил? Нигде. Я позвонила Сэди, просто чтобы поздороваться и услышать знакомый голос из той жизни, которая, казалось, ушла навсегда. Но Сэди не ответила, а я не оставила ей никакого сообщения. Потом подумала, не позвонить ли Сэму или Шейле с Гаем, однако не стала. Брякну завтра. Подошла к окну и несколько минут тупо смотрела на прохожих. Не исключено, что он знал, где я находилась, потому что жила в этом месте до захвата. Неужели я пряталась сейчас в том месте, где он в первую очередь станет меня искать?
Я не представляла, что мне делать с собой до приезда Кросса. Следовало чем-то заняться, постоянно двигаться, давать себе неотложные задания и устанавливать жесткие сроки, убеждать, что я все время на шаг впереди него. Я зашла в комнату Джо. Здесь все находилось на своих местах. Открыла ящик комода — вещи аккуратно сложены. Даже трусики хранились отдельной стопочкой. Открыла стоявшую на комоде кожаную коробочку. Внутри лежали несколько пар серег, тонкие золотые цепочки и брошь в виде рыбы. И еще квадратный кусочек белого картона. Я перевернула его: к другой стороне был прилеплен скотчем листок четырехлепесткового клевера. Я взглянула на книги на прикроватном столике Джо. Поваренная, роман автора, о котором я никогда не слышала, и антология «101 веселое стихотворение».
Тут же была видеокассета без наклейки. Я вернулась в гостиную и вставила ее в плейер. Ничего, пустота. Нажала на кнопку перемотки вперед. Появилось смазанное плечо, затем камера переместилась на ногу. Явно сделанное новичком домашнее видео. Я подалась вперед и ждала.
Затем проявилось полуулыбающееся лицо Джо. И у меня возникло странное ощущение. Камера отъехала назад, и я поняла, что она стоит на кухне у плиты. Джо оглянулась на объектив и посмотрела на что-то за своей спиной. На ней были халат, который висел на двери ее спальни, и тапочки. Съемка велась утром или вечером — точнее я сказать не могла. Экран потемнел, затем по нему побежали полосы, и вдруг я увидела себя. Себя до того, как все произошло. Я сидела в кресле, положив ногу на ногу с бокалом вина в руке. На мне были спортивные брюки, никакой косметики, волосы — мои прежние волосы — заколоты на макушке. Я улыбалась. Камера приближалась к моему лицу, пока оно не потеряло резкость.
Экран опять почернел. А затем пошел черно-белый фильм, где дама в шляпе с плюмажем скакала на лошади в женском седле. Я мотала вперед, но кино не кончалось, пока не появились титры. Тогда я вернулась к началу и снова посмотрела на лицо Джо. Потом на свое. Оно показалось мне гораздо счастливее, чем все последнее время. Я дотронулась до щеки и поняла, что плачу.
Потом вынула из плейера кассету, вернулась в комнату Джо и положила поверх антологии веселых стихотворений. На шкафу я заметила видеокамеру, бинокль и магнитофон. В гостиной зазвонил телефон, и после второго сигнала заработал автоответчик. Послышался голос: «Привет, Джо! Как насчет сегодняшнего вечера? Если не позвонишь, я буду считать, что все как договорились». Звонивший не назвался. Где-то кто-то рассчитывал повидаться с Джо. Приятель? Любовник? Подчиняясь внезапному импульсу, я набрала 1471, но не выяснила номера неизвестного. Наверное, он звонил с работы.
Через несколько минут телефон ожил опять, и я не колеблясь подняла трубку.
— Слушаю?
— Джо? — раздался голос на другом конце провода. И тут же окреп и сделался жестче от злости. — Джо, я оставила тебе десятки сообщений, а ты не отзываешься.
— Это не...
— Ты что забыла: твою работу надо сегодня отправлять в типографию?
— Послушайте, я не Джо. Я ее подруга Эбби. Извините.
— Ах вот как? В таком случае вы мне не скажете, где теперь Джо? Вы уже, видимо, поняли, что она мне срочно нужна.
— Я не знаю, где она.
— Тогда передайте ей, что я звонила. Клер Бенедикт из ИСП. Она поймет, что к чему.
— Хорошо. Но кажется, она исчезла. Когда ей следовало сдать работу?
— Исчезла?
— У меня такое впечатление.
— Она должна была сдать текст не позднее понедельника двадцать первого января. Ни разу не предупреждала, что у нее возникли с работой какие-то трудности. Просто перестала с нами контактировать.
— А обычно она не подводила?
— Никогда. Послушайте, вы серьезно о том, что она пропала?
— Я сообщу вам, что произошло. Дайте мне ваш телефон. — Я записала номер на обороте нераспечатанного конверта. Положила трубку.
В это время раздался звонок в дверь.
* * *
В первую секунду я решила, что это не Кросс. Я видела его исключительно в костюме, аккуратно причесанным и окутанным атмосферой таинственности. А теперь он пришел в вельветовых брюках, толстом джемпере и синей стеганой куртке с надвинутым на голову капюшоном. Словно вышел в сад развести костер или поиграть с детьми. Но нахмуренное лицо свидетельствовало, что он озабочен.
— Привет, — поздоровалась я, отступая в сторону и давая ему пройти. — Я вам очень признательна.
— Эбби?
— Да. Это моя новая внешность. Нравится?
— Очень смело.
— Маскировка.
— Понятно, — смущенно сказал он. — А выглядите вы лучше. Поправившейся.
— Хотите чаю?
— Пожалуй. — Кросс огляделся. — Вы обзавелись симпатичной квартиркой.
— Я не вполне уверена, что она моя.
Он озадаченно на меня посмотрел, но переспрашивать не стал. А вместо этого поинтересовался:
— Ну а как сами?
— Боюсь до безумия. — Я стояла к Кроссу спиной и разливала по кружкам кипяток. — Это кроме всего прочего. Но позвала вас не по этому поводу. У меня появилась новая информация. Вы пьете с сахаром?
— Да, пожалуйста.
— Надо бы предложить вам печенье, но его нет. Я вам поджарю тост.