Он терпеть не мог, когда она плакала. И жестоко наказывал тех, кто становился причиной ее слез. И Кирилла Лиманова он должен был наказать. Но этот парень – особый случай. Сначала за него вступилась сама Роза, затем их сторону принял отец, и Лене ничего не оставалось, как отступиться.
– Не понимаю, зачем тебе нужен этот придурок? – покачал он головой. – Ты же меня любишь. Зачем он тебе нужен, если ты меня любишь?
– Я тебя люблю, – тихо сказала Роза. – И Кирилла люблю.
– Так не бывает.
– Так не должно быть, но так бывает.
– Он тебя терпеть не может.
– Может. Не любит, но терпеть может. Я ему не противна.
– Этого мало.
– Мне – много.
– Он сейчас свою секретутку трахает.
– И что? – Ни одна черточка не шевельнулась на ее лице, но голос дрогнул. – Ты же сам ему эту секретутку и подсунул.
– Кто тебе такое сказал?
– Я знаю.
– Ничего ты не знаешь.
– Я тебя хорошо знаю… Ты хитрый. Ты коварный. И еще очень жестокий. Но я тебя люблю.
– И я тебя люблю, Роза. Мне никто больше не нужен. Отца нет, ничто не помешает нам жить вместе. Ты родишь мне сына, и мы будем жить одной семьей. Мы же с тобой не родные брат и сестра, у нас разная кровь. И наш сын нас не осудит.
– А если это будет девочка?
– Какая разница, кто будет?
– А если она будет такой же страшной, как я? – всхлипнула Роза.
– Ты для Кирилла страшная. А для меня ты самая красивая.
– Поэтому я тебя и люблю.
– Только поэтому и любишь? – возмутился он.
– Не только… Ты лучший.
– А Кирилла за что любишь?
– Просто люблю.
Леня досадливо поморщился. Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку. Так и у них с Розой. Она любит его за то, что он любит ее. Как кукушка его любит. А Кирилла своего любит как кошка. Ей все равно, как он к ней относится, она и руки на себя наложить может, если с ним что-то случится. А если не полезет в петлю, то ребенка с горя может потерять.
Если с Кириллом что-то случится, то виноват в этом будет Леня. Потому что он хитрый и коварный, а еще жестокий.
Леня собирался грохнуть Кирилла еще до их с Розой свадьбы. Не хотел он, чтобы его женщина жила с кем-то другим. Но Яков Алексеевич ухватился за Кирилла двумя руками. Во-первых, Роза очень его любит. А во-вторых, у ее сына должен быть отец… Знал бы он, от кого Роза ждала ребенка…
Леня презирал Кирилла, но терпел. А потом вдруг выяснилось, что этот парень достоин уважения. За Розу в Италии заступился, немчуре «люлей» выписал, Копытина с одного удара убил. А как держался, когда Леня вдавливал ему в затылок ствол пистолета. А ведь он действительно мог застрелить Кирилла там, в лесу. Нажал бы на спуск, и все дела…
Не решился Леня причинить Розе боль, поэтому Кирилл тогда остался жив. С тех пор он смотрел на этого парня другими глазами. Теперь Кирилл достоин был его уважения, но именно поэтому ему еще больше захотелось Розу. Раньше он наведывался к ней раз в неделю, а то и реже, а сейчас заглядывает чуть ли не каждый день.
А то, что Кирилл трахал его Настю, так в этом ничего страшного нет. Настя возбуждала его только до тех пор, пока на ней живого места не было от каждодневных истязаний. Стоило ей похорошеть, как интерес к ней пропал…
В принципе, все не так плохо, как могло быть. Страсть к Розе получила второе дыхание, к тому же Кирилл фактически не спит с ней – не зря же Леня устроил его в ночной клуб, к Насте под крылышко. Дела идут, контора пишет, все такое… Но не нравилось Лене, что и у Кирилла все хорошо. С одной стороны, он уважал этого парня, даже испытывал к нему определенную симпатию, но с другой – ему не хотелось видеть в нем отца своего будущего ребенка. Хотя он и не отказывался от этого варианта. Вдруг его страсть к Розе выдохнется и он расхочет жить с ней? Но ведь она его сестра, о ней надо заботиться. А раз так, он просто обязан сохранить ей мужа…
– Тебе, наверное, уже пора, – сказала Роза.
– А если я на ночь хочу остаться?
– Мне кажется, Кирилл что-то заподозрил, – в ее голосе прозвучала тревога. – Тебе не надо было вчера оставаться на ночь.
– Это мой дом, и мне решать, оставаться или нет.
– Я с тобой спорить не собираюсь, но мне будет очень больно, если Кирилл узнает о наших с тобой отношениях.
– Значит, ему можно с какой-то сучкой зажигать, а тебе нельзя? – возмутился Леня, но не успел больше ничего сказать, так как на тумбочке зазвонил телефон. Судя по мелодии звонка, это был Чайхан.
– Да, Гоша.
– Леня, нам бы встретиться. Дело срочное.
Чайхан старался держать себя в руках, но Леня уловил волнение в его голосе. Да и как можно было оставаться спокойным, когда вопрос шел, можно сказать, о жизни и смерти…
Дом культуры, дискотеки, беззаботная юность… Давно все это было. Кроху застрелили на разборе с «васильевскими», его друг Толик Каракурт загнулся от передоза, Миша Тополь попал под машину – вроде бы случайно, только вот Леня очень в том сомневался. Из дискотечной команды Крохи уцелел только Гоша Чаихин. И уцелел, и поднялся высоко. Яков Алексеевич поднял Чайхана в награду за его заслуги перед братвой.
Еще совсем недавно Чайхан котировался почти как Леня, но теперь все по-другому. Чайхан остался на прежнем месте, а он занял место своего приемного отца. Никто даже не пытался протестовать против его самовыдвижения. И Чайхан принял волю Воротына-младшего как должное, а вместе с ним и остальные авторитеты его уровня.
Чайхан отвечал в системе за охранный бизнес и силовые акции. Он должен был устрашать и держать в узде подконтрольных бизнесменов, поэтому в штате у него имелась боевая бригада. Именно к нему за помощью и обратился Леня, когда пришло время мочить «гурцуловских» отморозков. На самого Гурцула он заточил свою личную зондер-команду, а его приспешников отработал Чайхан.
Только вот, увы, без косяков не обошлось.
В Гордынск должны были нагрянуть менты федерального уровня, Леня это прогнозировал. Он готов был бодаться с ними, поэтому подключил к делу людей из местного УВД. И это дало свои плоды. Хоть и запоздало, но все-таки он узнал, что менты вышли на Гену Арчинцева. Чайхан получил команду зачистить облажавшегося исполнителя. Жаль было убивать сто раз проверенного бойца из «старой гвардии», но, увы, обстановка того требовала. К сожалению, менты опередили Чайхана, и теперь Гендель у них в лапах.
– Ты, Леня, не переживай, если менты меня повяжут, я ни слова про тебя не скажу, – приложив руку к груди, сказал Чайхан.
Когда-то он был первым парнем на дискотеке – молодой, широкоплечий, в голубой тельняшке. Бабы гроздьями вешались на него. В десантуре он отслужил, махаться там научился, мышцы накачал. Он и сейчас неплохо смотрится для своих сорока, но лоб уже прорезан морщинами, а в глазах нет молодецкого задора.