— Хорошо, — кивнул Лев. — Другой вопрос: он с кем-нибудь из армейских друзей отношения поддерживает? Переписывается? Созванивается?
— Нет… Только раз… Письмо пришло, — она говорила с трудом, с перерывами. — Толик тогда… Еще в школе… Учился… Что там было… Не знаю… Борис его… В печку бросил… Мне ничего… Не сказал.
— Скажите, а не после этого письма он решил отправить Анатолия в Москву?
Алевтина Федоровна некоторое время полежала с закрытыми глазами — видно, вспоминала, а потом ответила:
— Да… Я против… Была… Борис… Настоял… Сказал… Москва — город большой… Толика там… Не найдут… Выходит… Нашли.
— Вы не пробовали выяснить, чего он боится?
— Пробовала… Он сказал… Чтобы не лезла… А сам ружье… Купил… С того дня… Он ни одной… Ночи… Спокойно не спал… Вскакивал и курил… Из рук у него… Все валилось… Как Толик уехал… Борис ему… Каждый день… Звонил… Боялся… За него.
— Вы сами это письмо в руках держали? Не обратили внимания, откуда оно было? — осторожно расспрашивал ее Гуров.
— Нет… Борис сам… Его принес… Конверт… Потрепанный… Был… Издалека… Наверное.
— Алевтина Федоровна, у вашего мужа есть армейские фотографии? Обычно из армии привозят такой дембельский альбом. Где он лежит? Нам его посмотреть надо.
— Нет альбома… Фоток мало… В ящике стола… В коробке… От конфет… Он, как вернулся… Почти все сжег… Даже письма… И мои… И свои.
— Аля! Ты не волнуйся! Мы все очень аккуратно посмотрим и назад положим, — заверил ее Чумаков.
— Я понимаю, что прошло много времени, но, может быть, вы помните имена армейских друзей вашего мужа? Он ведь наверняка вам о них писал, — предположил Лев.
— Двое их… Было… Звали, — она задумалась. — Один… Юрий… Второй… Гриша… Больше ничего… Не помню.
— Скажите, вы знаете о том, что ваш сын собирался жениться на дочери одного очень богатого человека, но из этого ничего не вышло?
— Да… Борис… Как узнал… На Толика… В голос… Орал… Чтобы он… Даже думать… Об этом… Не смел… Что он… Тут же… На виду… Окажется… Велел ему… С ней… Расстаться… Навсегда… А то он сам… Его убьет… Чтобы долго… Не мучился.
— И последний вопрос. Скажите, вы когда-нибудь видели вот этого человека? — Гуров показал ей фотографию парня.
Она посмотрела и только отрицательно покачала головой, а потом рыдающим голосом спросила:
— За что… Они нас… Так…Мы же… Никому… Ничего… Плохого… Не делали.
— Мы во всем разберемся, — пообещал, поднимаясь, Лев. — Поправляйтесь, Алевтина Федоровна.
Они вышли из палаты, Чумаков взял из ее вещей ключи, и они поехали к ней домой.
— Хоть бы Борька сказал, чего боится, — недоуменно проговорил майор. — Уж здесь-то мы бы ему помогли — с детства же знакомы.
— Видимо, это было что-то настолько позорное, что он в нем сознаться не мог, — предположил Лев.
Дом Грищенко был довольно большим, крепким, ухоженным, и сразу становилось понятно, что мужик в доме есть, и руки у него растут оттуда, откуда надо. Как и положено в таких домах, на стене висело множество фотографий членов семьи в разные периоды жизни. Чумаков показал Гурову на снимок молодого Бориса в солдатской форме, и Лев решил, что если среди других фотографий в коробке не окажется такой же, то придется забирать эту — вполне могла пригодиться. Гуров с майором просмотрели немногочисленные фотографии, но Борис везде был один. Нашлась, правда, такая же фотография, как и на стене, и Лев забрал ее с собой, так что ничего снимать не пришлось.
Вернувшись в райотдел, он позвонил Орлову:
— Петр! Поднимай свои армейские связи.
— Чего-то нарыл? — спросил тот.
— Мне еще копать и копать, — вздохнул Лев. — Начало этой истории теряется в таком далеком далеке, что страшно представить. Так что бери ручку, бумагу и пиши.
Гуров продиктовал ему номер воинской части в Кировской области, попросил выяснить, существует ли она до сих пор, и если да, то найти выход на командира или кого-то из его заместителей. А, главное, ему нужно было, чтобы в областной военной прокуратуре его встретили как родного, потому что Лев был уверен, что без нее в том давнем деле не обошлось.
— Лева! С вояками я как-нибудь разберусь, не проблема, но вот насчет прокуратуры ты явно погорячился. Как я тебе на нее выходы искать буду? — удивился Орлов. — Ладно бы, наша, тут еще можно было бы что-то придумать. Но военная?
— А ты постарайся! Там какое-то очень серьезное преступление тогда замяли, подозреваю, что убийство. То, что случилось с Анатолием Грищенко, — отголосок той истории, причем, как я понял, не единственный. Вот, чтобы нам в этом деле побыстрее разобраться, мне и нужно в их архивах основательно покопаться. Причем срочно.
— Все понимаю, но ничего не обещаю, — ответил Петр и посоветовал: — А продублируй-ка ты это через своих дружбанов. Может, у Болотина или Крайнова есть в Кировской области свои интересы, вот они с твоими и совпадут.
— Хорошо, позвоню, но ты тоже не расслабляйся. По аналогичным преступлениям что-нибудь нашли?
— Да ищем мы! Ищем! — буркнул Орлов.
Ну, конечно же, у Крайнова и Болотина имелись очень серьезные позиции в Кировской области, так что полное содействие Гурову было там обеспечено. Отказавшись от прощального обеда в кругу семьи Чумаковых, Лев собрался было ехать на аэродром, но майор упросил его немного задержаться и, смотавшись домой, привез ему «сухой паек», то есть пирожки и термос с чаем, а потом лично повез к самолету, пилоты которого уже были предупреждены о том, что на этот раз лететь придется в Киров. Когда они прощались возле ворот части, Чумаков попросил:
— Лев Иванович, если возможно, скажите потом, что же такого Борька натворил, раз с ним так обошлись.
— Майор, — вздохнул Гуров, — неужели ты еще не понял, что это кровная месть? Кто-то решил весь род Грищенко под корень извести, чтобы следа от него не осталось, так что и убийство брата Бориса, и его родителей, и Анатолия — звенья одной цепи. Чтобы Борис, потеряв всех, кто был ему дорог, света белого не взвидел. А фотографию этого парня прислали, чтобы он знал, за что расплачивается. И в той давней истории был виновен не только он один — вспомни про письмо, после которого Борис и покой, и сон потерял. По всему получается, что кого-то из его дружков уже тогда наказали, и тот его предупредил. А вот кого, Григория или Юрия, пока неизвестно. Так что мое расследование еще не скоро закончится.
В аэропорту Кирова Гурова уже ждали, машина была подана прямо к трапу, и встречавший его мужчина по дороге в гостиницу самым аккуратным образом записал все, что было нужно Льву.
— Отдыхайте, Лев Иванович, и ни о чем не беспокойтесь, — заверил он Гурова, прощаясь с ним в номере гостиницы. — Завтра утром я за вами заеду, и уверяю вас, что к этому времени все нужные вам люди будут уже не только предупреждены, но и готовы к разговору с вами. Я имею от Ильи Александровича самые жесткие указания оказывать вам всевозможную и всеневозможную помощь. Правда, для моего шефа в нашей области невозможного практически ничего нет, — не без доли бахвальства добавил он.