— А кто это? — спросил Крайнов, но от былой расслабленности в его голосе и следа не осталось.
— Это такой «смотрящий» от бизнеса по аналогии со «смотрящим» от криминального мира, — объяснил Гуров.
— У меня таких знакомых нет, — твердо заявил Крайнов.
— Ну как же? — сделал вид, что удивился, Лев. — Это же Малёк! Бывшая правая рука госпожи Рогожиной, которая, по моим очень обоснованным предположениям, и является заказчиком убийства.
— Ничего не понимаю. Какая Рогожина? — уже раздраженно спросил Илья Александрович.
— Аделаида Михайловна Рогожина, — объяснил Гуров. — Неужели вы ее забыли? Это же у нее вы свои предприятия здесь покупали.
— Извините, я еще просто не до конца проснулся, — немного помолчав, сказал Крайнов. — Теперь я понял, о ком вы говорите, просто я называл ее Ада Михайловна, вот сразу и не сообразил. Очаровательная и очень умная женщина. Я не знаю, каковы ваши предположения, но она по определению не может иметь никакого отношения к любым противозаконным деяниям. Вы ошибаетесь.
— Факты — вещь упрямая, — ответил на это Гуров.
— Значит, вы их неверно толкуете, — заметил Илья Александрович и решительно заявил: — Нет, я не верю, что госпожа Рогожина может иметь какое-то отношение к этому убийству.
— Хорошо, давайте каждый останется при своем мнении, — предложил Лев. — Но вернемся к Малькову. Может быть, директор вашего завода с ним знаком и поможет мне с ним встретиться?
— Ничего не могу вам на это ответить. Поговорите с ним сами, но только, пожалуйста, в человеческое время, — попросил Крайнов. — Если они знакомы и если господин Мальков в городе, то, я думаю, он сможет устроить вашу встречу, но ни за что не ручаюсь.
— Спасибо и на этом. Даже если Малькова нет сейчас в городе, я задержусь здесь до тех пор, пока он не вернется, но не уеду, не поговорив с ним, — твердо пообещал Гуров.
— В таком случае вас не затруднит потом вернуться в Москву обычным рейсом, потому что мне вскорости потребуется самолет? — спросил Крайнов.
— Конечно, нет. Пусть улетает.
— Лев Иванович, спасибо вам за ту работу, что вы уже проделали. Надеюсь, что вы скоро во всем разберетесь и сами поймете, что госпожа Рогожина здесь ни при чем.
— Рад буду ошибиться, — коротко ответил Гуров.
Он снова вынул аккумулятор из телефона — это занятие ему уже надоело — и взглянул на печально смотревшего на него Левашова, который, вздохнув, спросил:
— Ну и чего ты этим добился? Хотел убедиться в том, что я был прав?
— Да, ты был прав! — согласился с ним Лев. — Хотя я и до этого звонка уже понял, что Крайнов мне не поможет. Он сейчас, скорее всего, уже названивает Малькову, чтобы предупредить его о том, что я на него и Рогожину вышел. А добился я того, что теперь они расслабятся и уже не будут так пристально наблюдать за твоим домом, раз я завтра собираюсь через директора завода договариваться о встрече с Мальковым. Они будут ждать, пока я с ним свяжусь, а это дает нам фору во времени. Закупился я в магазине неслабо, свет у тебя в кухне горит, то есть спать мы еще не легли. А это значит, что проснемся мы с тобой поздно и с похмелья. Хорошо, если к полдню раскачаемся. А мы с тобой тем временем уйдем из города. Оба! Потому что после нашего разговора тебе здесь оставаться нельзя. И это было ясно изначально, независимо от его содержания. Ты ведь второй задушевной беседы, как ты деликатно выразился, с противной стороной можешь просто не вынести — годы-то уже не те.
— Лева! Эта квартира — все, что у меня осталось от прежней жизни. Куда я поеду? — грустно спросил Сергей.
— Прежде всего у тебя осталась сама жизнь! Вот и не торопись ее заканчивать! — напористо сказал Гуров. — Тем более что здесь ты не живешь, а существуешь! Не волнуйся! Найдем мы тебе в Москве и жилье, и занятие. Пока тепло, будешь жить у Петра или у Стаса на даче, а там, бог даст, и домой, если захочешь, сможешь вернуться.
— Ты все-таки не отказался от своей идеи сунуть палку в муравейник?
— Сергей! Это не муравейник, а гадючник! — выразительно произнес Лев. — Только и на него ловцы змей найдутся. У вас же тут сплошная оборонка! А это уже серьезно! И ни за что я не поверю, чтобы в соответствующих структурах не накопилась уже толстенная кипа бумаг о нарушениях в вашем регионе. Так что не раздумывай, а давай собираться! Ты с кем-нибудь из соседей нормальные отношения поддерживаешь?
— Естественно! — пожал плечами Левашов. — Дом-то милицейский, для нас когда-то выстроили, эту квартиру еще отец получал. Только тогда всего два подъезда было, а остальное уже потом пристроили.
— Тем лучше! — обрадовался Лев. — Потом позвонишь кому-нибудь и скажешь, чтобы за квартирой присматривали, да квитанции из почтового ящика брали. И с оплатой придумаем что-нибудь! В общем, не тяни время!
— Ладно! — вздохнул Левашов. — Может, ты и прав, что пора Демидовской области жить по российским законам, а не воровским понятиям, и мои знания для этого пригодятся. Ну что ж! Давай попробуем.
Он поднялся, вышел в коридор и стал доставать из шкафа разную камуфляжную одежду: штаны, рубашки, куртки, кепки, добавил резиновые сапоги, рюкзак и старую дорожную сумку.
— На рыбалку едем? — спросил Лев.
Сергей кивнул и велел:
— Переодевайся, только куртку пока не надевай, а то не пролезешь. Все свое в сумку на дно положи, потом сверху чем-нибудь закроем.
Гуров выбрал себе то, что ему могло подойти по размеру, и начал переодеваться. Левашов тем временем наделал бутербродов из остатков нарезки и налил в две пластиковые бутылки воды. Увидев, что Лев собирается снова надеть свою наплечную кобуру, остановил его:
— Не сейчас, мешать будет.
Гуров не очень понял, чему, но уточнять не стал — Левашову было виднее. Он разложил документы и деньги по карманам своей новой одежды, туфли положил на дно сумки, поверх — сумку с ноутбуком и другими вещами, а костюм и рубашку аккуратно сложил и поместил сверху — неизвестно, где ему придется снова переодеваться, но вид все равно должен быть приличный. Сергей положил поверх всего этого пакеты с бутербродами, бутылки с водой и отдельно, на самом виду, непочатую бутылку водки, а Гуров добавил туда пистолет с кобурой — вот уж, что первым оттуда доставать придется. Потом Сергей стал собираться сам, причем основательно — понимал же, что не на один день уезжает, а, может, навсегда. Но кроме вещей и лекарств, на которые Гуров едва взглянув, тут же понял, что у Сергея проблемы с сердцем, сложил в потертый «дипломат» какие-то документы и опустил его на дно рюкзака, а на вопрошающий взгляд Льва объяснил:
— Документы на квартиру, чтобы в случае чего не пропала, а дочке досталась. Да и собственные тоже прихватил на всякий случай — мало ли что.
Наконец сборы закончились, Сергей, погасив во всей квартире свет, сказал:
— Ну вот мы и спать легли.