– Я могу машину продать, – пискнула Лукреция и сразу же заткнулась под строгим взглядом подруги.
– Это свою «ладу-калину»? В полуразвалившемся состоянии? Кому оно надо? Что за нее дадут? Если только Путин Владимир Владимирович у тебя ее возьмет с благотворительной целью.
– Я все равно продам.
– Сто тысяч! Это если найдешь идиота. Где брать миллион четыреста?
– Ты меня спрашиваешь? Я не знаю. Может, искать спонсора какого?
– Спонсоры помогают детям, кому нужны старики? – отмахнулась Аня. – Тем более не одинокие. Скажут, вот ты дочь, и лечи свою мать!
– Я обращалась в здравотдел, меня оттуда послали. Не помогают они такими деньгами старикам, еще ребенка какого и поставили бы на очередь, только он может не дождаться своей очереди, – вздохнула Лукреция.
– Все равно сдаваться нельзя, будем что-то делать, – задумалась Анна, и в этой задумчивости уплетала уже третий эклер. – Надо поставить цель – найти большие деньги! И идти к этой цели! Ведь люди всего добиваются! Это мы с тобой как лохи!
– И какими путями мы будем добиваться этой цели? – спросила Лукреция.
– А что?
– Да ничего! Большие деньги можно только украсть. Ограбим банк? Ну, мы с тобой вряд ли осилим это. Может, заняться проституцией? – задумалась Лукреция.
И тут Анна прыснула от смеха.
– Ой, я не могу! Ты видела свое лицо? Главное, задумалась так! Ты совсем, что ли?! Какие из нас с тобой сексуальные дивы?! Молодые, ядреные девки промышляют, и то часто задешево. А тут мы выйдем! «Девочки» под сорок, одна длинная, худая как палка, с очками в пол-лица, и вторая рядом, маленькая и такая толстая, что не обхватишь! Мы, конечно, будем пользоваться спросом!
Лукреция тоже засмеялась.
– Ты прикинь, сколько нам придется работать на полтора миллиона? Если нам больше пятидесяти рублей никто и не даст? – не унималась Анюта. – Ух, и упашемся мы!
У подруг началась форменная истерика.
– А ты-то! Ты-то! – продолжала глумиться Анна. – Сама от мужиков шарахаешься, а тут о таком подумать! Умереть – не встать!
Отсмеявшись, подруги начали перебирать имена друзей и знакомых, кто бы мог выручить в такой ситуации.
Вот тогда-то обе и вспомнили про Милку, ту самую, лебединым танцем которой когда-то так восхищалась Анюта. У Милки еще в институте на лбу было написано, что она любит деньги, хочет деньги и получит деньги. Какие только «шишки» за ней не ухаживали, на каких только по тем временам дорогих автомобилях за ней не заезжали мужчины после занятий. Да, деньги она притягивала точно… Потом ходили слухи о ее бесконечных романах, баснословно богатых любовниках, об ее успешной карьере.
Через общих знакомых подруги нашли телефон Милки и договорились о встрече. Правда, разговор по телефону не внушал ничего хорошего, голос у Людмилы был грубый, тон недовольный. Она долго не могла понять, кто ей звонит, и вспомнила своих сокурсниц только благодаря необычному имени Лукреции.
Время встречи Мила назначила сама, как было удобно ей, и опоздала на полчаса.
– Ты помнишь, какая она была?! – спросила Анна в ожидании.
– Еще бы, самая красивая!
– Да что там красивая! Она шла – тучи дохли, тьфу! Мужики, в смысле, дохли! Просто стояли с открытыми ртами от первокурсников до преподавателей. Всегда одета только в самое лучшее, всегда с ароматом французских духов, который тянулся за ней шлейфом. Всегда высокие каблуки, сногсшибающий макияж. А ведь если приглядеться, ничего особенного, но она умела так себя подать, что просто ах! – предалась воспоминаниям Анна.
В этот момент в помещение ресторана вошла высокая женщина и, оглядев зал, громко застучала каблуками в их сторону. В столь раннее время в ресторане было мало посетителей и только за одним столиком сидели две женщины.
Подруги смотрели на Людмилу так же, как и раньше, – разинув рты. Но сейчас совсем по другой причине. От былой красоты Милы не осталось и следа. К ним приближалась женщина даже не худая, а высохшая фактически до состояния мумии. Лицо ее было покрыто мелкими-мелкими морщинами, глаза, несмотря на то что ярко накрашены, блеклые, абсолютно потухшие, вместо губ две огромные, раздутые сардельки, видимо, от дешевого вкачанного в них геля. От некогда длинных пышных волос остался лишь короткий ежик. На тонких костлявых руках позвякивали браслеты.
– Здравствуйте, девочки! – плюхнулась Людмила за их столик. – Помогите мне, пожалуйста! – сразу же заявила она.
– Чего? – не поняла Анна, вконец оторопев. Ведь именно они хотели обратиться к ней за помощью.
– Трубы трубят! Налейте! – выдохнула Люда.
– Чего? – продолжала «тупить» Анна.
Лукреция молчала, словно воды в рот набрала.
– Водки налейте! – более понятно повторила свою просьбу Люда.
– Водки?! Не рановато? – удивилась Анна.
– У нас сдвинут обычный графин… тьфу, то есть график, – ответила Люда грубым, пропитым голосом.
– У нас – это у кого? – решила все-таки уточнить Анна.
– У творческих людей, – пояснила Люда и щелкнула пальцами, подзывая официанта.
Видимо, от такой творческой интеллигенции в свое время родители Лукреции и пытались уберечь свое нежное чадо.
Официант подошел очень быстро, но вместо заказа был вынужден выслушать грубую брань, состоящую сплошь из нецензурных слов. Так Людмила сожалела о сломанном ногте.
– Нам водки, – полувопросительно, полуутвердительно сказала ему Лукреция.
В это время Людмила сняла с пальца длинный ноготь, накрашенный ярко-красным лаком, и положила его в пепельницу.
У официанта глаза на лоб полезли, но он все-таки направился в сторону бара.
– И закусить что-нибудь! – крикнула ему вслед Люда.
Лукреция с Анной переглянулись.
Официант принес поллитровый графин с водкой, три рюмки и закуску, состоящую из нарезанных овощей и бутербродов с колбасой и сыром.
– Вам налить? – спросил он, потянувшись к графину, но тут же был остановлен Людой.
– Свободен! – кивнула она ему и снова щелкнула пальцами. Видимо, это был ее фирменный жест. Но тут же испуганно посмотрела на пальцы: – Фу, остальные держатся… Надо в руках себя держать, а то дощелкаюсь!
Официант удалился, красноречиво закатывая глаза, словно призывая всевышние силы оценить его мучения.
– Ну что? Вздрогнем? – прохрипела Люда, обводя окружающих тяжелым, напряженным взглядом.
– Чего? – не поняла Анна.
– Чего-чего! Задолбала! Я говорю, давайте выпьем! Как это… За встречу, вот! Хоть я вас видеть и не хотела, но вы сами напросились, то есть нашли меня! – гаркнула Люда и громко рассмеялась. – Шучу я!