В темноте Олег прополз через комнату в коридор до входной двери. Лишь там он поднялся на ноги, — дверь, прикрытая коридорной стеной, не входила в сектор обстрела снайпера.
Убедившись через глазок, что на площадке его никто не ждет, Олег открыл дверь.
Колян сидел в салоне автомобиля. Выглянув из подъезда и прикинув возможный сектор поражения, Григорьев подал знак Коляну. Тот понял все с первого раза. Быстро выскочив из машины, через несколько секунд оказался у стены противоположного дома, где снайпер не мог его достать при всем желании. Настал черед Григорьева. Задержав дыхание перед решительным стартом, он преодолел дистанцию от стены до стены и через пару секунд оказался рядом с Коляном.
— Что делаем, командир? — поинтересовался тот.
— Пробираемся на чердак… — Григорьев отошел от спасительного укрытия, рассматривая край крыши, кажущейся сейчас безжизненной. — Хотя наверняка стрелка там уже нет.
— Проверим! — поддакнул Колян, указав глазами: — Вон в тот подъезд?
— Пошли, — Григорьев первым двинулся вдоль стены к закрытой двери подъезда. — Оружие держи наготове, но не свети!
— Понял. — Колян отвернул край куртки, показав ручку пистолета за поясом. Второй пистолет он достал из внутреннего кармана и протянул Олегу.
Осматриваясь по сторонам и соблюдая меры предосторожности, двое мужчин остановились у металлической двери подъезда с кодовым замком. Но ждать пришлось недолго. Когда внутри подъезда послышались шаги, Григорьев приложил к уху трубку мобильного телефона, делая вид, что с кем-то разговаривает.
— Все, не нужно, — отчетливо произнес он, когда на пороге появились мужчина и женщина, — уже открыли… Спасибо.
Колян вежливо поздоровался с мужчиной и женщиной, разглядывающими его и бородатого Григорьева, и, кинув: «Спасибо!», нырнул в подъезд вслед за шефом.
На лифте они доехали до верхнего этажа. Потом поднялись полуэтажом выше и оказались у входа на чердак. Колян с помощью отмычки быстро справился с навесным замком на невысокой, обитой проржавевшей жестью двери. Потемневшая от времени чердачная дверь подалась со скрипом. Прежде чем шагнуть в пахнущую залежалой пылью темноту, Колян достал пистолет и взял его в правую руку. В левой у него оказался миниатюрный электрический фонарик. Войдя на темный чердак, они прикрыли за собой скрипящую ржавую дверь.
При тусклом свете фонарика почти в полной темноте Колян ориентировался уверенно.
— За мной, — скомандовал он Григорьеву, — только голову пригни! Мы в детдоме все окрестные чердаки облазили. Они примерно однотипные.
Они прошли с десяток метров.
— Он сидел здесь, — определил Олег, глядя на темные окна своей квартиры через чердачное окно.
— А вон и винтовка с глушителем! — вполголоса воскликнул Колян. — Такую вещь выбросили!
Григорьев посмотрел на освещенный светом фонарика винторез с оптическим прицелом и лазерным указателем. Он лежал на деревянной балке перекрытия чуть выше уровня головы, незаметный для неопытного глаза.
— Не трогай! — скомандовал Григорьев. — Стрелок, похоже, ушел. Пойдем глянем — как?
Обследовав чердак с закрытыми дверями, они через одно из чердачных окон выбрались на крышу.
— Осторожно, здесь скользко, — негромко предупредил Григорьев, проехав ногой вниз по наклонной жести.
Держась за кирпичные трубы вентиляции, двое мужчин перебрались на обратный скат крыши и подошли к самому краю. Они осмотрели тыльную сторону дома и возможный путь отступления стрелка по металлической пожарной лестнице. Внизу, под лестницей, спускающейся прямо во двор, не было видно ни души. Олег кинул взгляд через крыши прилегающих домов, просчитывая, какой путь отхода выбрал бы он сам. Огромный город, до горизонта ярко расцвеченный огнями и утопающий в них, казался мирным и спокойным.
Раздавшийся за спиной шорох и возникшее ощущение опасности заставили Григорьева обернуться. Мелькнувшая из-за ближайшей вентиляционной трубы человеческая тень была уже в двух шагах. Вторая — метнулась к стоявшему у невысокого ограждения Коляну. Но тот успел выстрелить. Послышался звук падающего тела. У Григорьева на раздумья времени не оставалось. Интуитивно Олег кинулся от края крыши под ноги нападавшему. И тут мокрая жесть сыграла свою роковую роль: ноги скользнули по скату, Олег упал на грудь, выронив пистолет, и стал медленно съезжать вниз, хватаясь руками за выступающие гребни. Но и нападавший оказался в невыгодной ситуации: нож в его руке полоснул воздух там, где только что была голова Григорьева, а сам противник по инерции как с горки скользил на полусогнутых ногах к краю прямо на Олега. Доли секунды хватило Григорьеву, чтобы увидеть перекошенное злобой лицо и узнать в нападавшем того, кого искал, — выходившего с ним на контакт по Марии Березиной. Не раздумывая, Олег перевернулся на спину и, поймав руку с ножом, потянул противника на себя, придав его движению дополнительное ускорение. Киллер все же успел полоснуть Олега ножом по правой голени, а свободной рукой попытался уцепиться за штанину. Ему это удалось.
Почувствовав обжигающую боль, Григорьев инстинктивно ослабил захват, и нападавший, перелетев через невысокое полуметровое металлическое ограждение из труб, успел все же уцепиться за него, и, выронив нож в темную пустоту, повис, держась правой рукой за ограждение, а левой не выпуская брючины раненой ноги, за которую тянул Олега к краю крыши. Голова убийцы была видна над обрезом крыши, и он, если бы захотел, мог отпустить штанину Григорьева и попытаться выбраться с помощью обеих рук, но почему-то этого не делал. А Олег, ощущая боль в ноге, упирался здоровой ногой в ненадежное, изгибающееся под весом двух мужских тел ограждение из сваренных труб. Лежа на спине с раскинутыми в стороны руками, в позе распятого Христа, он цеплялся за любой спасительный выступ до крови из-под ногтей. Казалось, сил уже не оставалось, когда его за правую руку схватила чья-то рука. Колян, сидя на пятой точке, изо всех сил тянул Олега на себя, упираясь ногами в мокрую крышу. Олег смог вдохнуть полной грудью. Чуть повернув голову, он простонал:
— Скинь этого!
Колян понял. Отпустив Григорьева, он с пистолетом в руке приблизился к самому ограждению и коротким замахом ноги ударил висящего каблуком ботинка по пальцам руки, сжимающим трубу. Олегу показалось, что он услышал хруст сломанных костей. И Григорьева потащило к ограждению с еще большей силой. Раненая нога не выдержала и подогнулась. За ней сдалась и левая. Теперь только ряд тонких труб удерживал Олега над пропастью шестого этажа. Он схватился обеими руками за холодный, скользкий, готовый вот-вот сломаться металл трубы, с ужасом глядя вниз. Прямо под ним открывалась пропасть шести этажей, и ничего, кроме качающейся и скрипевшей трубы ограждения, не удерживало сейчас Григорьева от падения. Расширенными от ужаса глазами Олег посмотрел на своего убийцу, но различил лишь бледную, словно неживую маску вместо лица с резко зачерневшими глазами и в них ужас перед смертью и затравленную злобу на него — Григорьева. Олегу стало по-настоящему жутко, он понял, насколько беззащитен он сейчас.