«Пятница, 10 июня», – раздалось бодрое сообщение. Услышав женский голос, в комнату вошел Жалеев и остановился, внимательно слушая все, что описывала Саша, отправившаяся в погоню за Викторией Карташовой. Но вот дело дошло до квартиры на «Полежаевской», и Петя с Игорем быстро переглянулись. Когда же Саша продиктовала номер «Ауди», отчалившей от подъезда, Петя поджал губы, а Игорь еле слышно выругался.
– Позови Коробкина, – приказал он.
Серая «Ауди», которую засекла Саша, на самом деле числилась за «Бихом-экспорт», и Стас Коробкин возил на ней бухгалтера или другой служивый люд, имевший срочные поручения. Личным же шофером и телохранителем Хомякова был Толик Чушкин. Игорь до сего момента был уверен, что только Чушкин в курсе хомяковских свиданий.
Стас вынырнул из коридора и воззрился на начальников.
– Ты в пятницу, десятого числа ездил с Хомяковым? – спросил Игорь.
– Один день ездил. Наверное, это действительно была пятница. Да, точно. Чушкину куда-то срочно заремизилось отправиться. По личным делам. Поэтому я поработал за него. Отвез Хомякова на «Полежаевскую».
Игорю сообщение не понравилось. Но он ничего не сказал, положил кассету в карман и закрыл шкаф.
– Остались только ванная и коридор, – сказал ему в спину Петя.
– Ну так давайте по-быстрому.
Буквально через минуту раздался удивленный возглас Стаса. Он почти бегом возвратился в комнату, потрясая перед собой довольно тяжелым продолговатым мешочком, стянутым шелковой тесьмой. Мешочек был из серой замши, с черной фирменной надписью посредине. Вероятно, прежде в нем хранилось какое-то дорогое украшение. Однако нынешние его очертания наводили совсем на другие мысли.
– Это пушка, шеф! Наверное, та самая, – отрывисто бросил Стас.
Игорь взял мешочек из его рук, развязал тесьму и с недоумением оглядел пистолет. Это была девятимиллиметровая «беретта» с удлиненным стволом.
Петя покачал головой:
– Поверить не могу, что девица, хладнокровно застрелившая двух человек, сейчас разъезжает по магазинам и примеряет шмотки. Туфта какая-то!
– Надо сматываться, – сказал Игорь вместо ответа.
– Пушку засунуть обратно? – спросил Стас.
– Естественно. Кстати, где ты ее нашел?
– В большом портфеле под вешалкой.
Все трое вошли в квартиру в резиновых перчатках и лишь на лестнице избавились от них, сбросив в мусоропровод. Игорь немного задержался на втором этаже, подождал, пока Петя со Стасом выйдут на улицу и усядутся в машину. Лишь после этого вышел тоже, бдительно оглядел окрестности. Возле соседнего подъезда бледный и унылый мальчик лет двенадцати топал, поднимая пыль и старательно жмуря глаза. Жирный серый кот сидел на кромке пустой детской песочницы, а дальше, у двухрядной полосы гаражей, носились наперегонки две овчарки, их хозяев за деревьями было не разглядеть. Игорь не стал больше медлить, сел в машину и нажал на газ.
Всю дорогу он думал о пятничной увольнительной Толика Чушкина, о Еланской, которая зачем-то следила незадолго до убийства за Карташовой, о казенной машине, номер которой сидел в ее голове, и пистолете в сером замшевом мешочке, который скорее всего явится полной неожиданностью для хозяйки. На душе у Игоря от всего этого было тревожно. Пока что и фирма, и он сам находились в тени, но в любой момент какая-нибудь ерунда могла все изменить.
Анна пыталась преодолеть душевный разлад и все свои нравственные силы бросила на то, чтобы придумать для Саши новый умопомрачительный имидж.
– Чувствую себя довольно странно, – призналась Саша, закидывая ногу на ногу. – Сто лет не показывала посторонним своих коленок.
– Это ничего, – усмехнулась Анна. – Уверяю тебя, ты быстро привыкнешь.
Саша и в самом деле преобразилась. Ее обычное каре превратилось в короткую стрижку, волосы мелировали и уложили гелем сильной фиксации, под макияж нанесли ровный слой персиковой крем-пудры. С нее удалось содрать брюки, и теперь Саша выглядела совершенно другой женщиной в облегающем темно-синем платье и черных туфлях на невысоком скошенном каблучке, стоимость которых поначалу привела ее в ярость.
– Все, что мы купили, я пока оставлю здесь. Домой заехать уже не успеваю. – Она хотела взглянуть на часы, но, обнаружив вместо них браслет, закатила глаза. – Сколько там натикало?
– Через полчаса можешь выезжать, – не оборачиваясь, сообщила Женя.
В этот момент, после торопливого стука, в дверь просунулась голова Томочки, мастера по прическам.
– Простите, там у нас клиентка без записи. А мы все заняты.
– Я сама поговорю с ней, – тотчас же поднялась Анна.
Саша от нечего делать отправилась вслед за ней. Новая клиентка оказалась молоденькой круглощекой девицей, длинные светлые волосы которой были заплетены в толстую косу. Саша сто лет не видела, чтобы кто-нибудь носил такую!
– Сколько стоит отбелить веснушки? – с места в карьер спросила девица. В ее голосе и позе читалась забавная самоуверенность.
Анна пустила в ход свое знаменитое обаяние и, взяв прейскурант, принялась что-то тихо обсуждать с посетительницей. Саше стало скучно. Поглядев на себя во все наличествующие зеркала по очереди, она хмыкнула и вернулась в кабинет. Перед уходом она заметила в одном из кресел женщину, которая почему-то привлекла ее внимание. «Кажется, я где-то уже видела этот пристальный взгляд», – подумала Саша и нахмурилась. Ей потребовалось время, чтобы сообразить, что несколько дней назад эта женщина стояла перед салоном и таращилась на окна директорского кабинета. Саша еще тогда подумала, что надо купить жалюзи.
Женя не поддержала ее порыва потрепаться, предпочитая общаться со своей бухгалтерской программой. Поэтому, закурив, Саша уселась прямо на стол, вытянув ноги и придирчиво разглядывая их. Вдруг дверь распахнулась, и давешняя девица с косой ворвалась к ним, но, наткнувшись прямо на Сашу, разочарованно сказала:
– Я думала, у вас тут сауна или кислородные ванны.
Окинув кабинет пристальным взглядом, она ретировалась, позабыв извиниться за вторжение.
– В ее летах, – с неудовольствием заметила Саша, – надо грызть гранит науки, а не веснушки сводить. Во, какая мордастая!
– Господи, как неправильно нас воспитывали! – отозвалась Женя. – Она ведь хорошо делает, что заботится о своей внешности смолоду.
– Да, ты права, – смилостивилась Саша. – Если бы я лет с восемнадцати бегала по салонам красоты, Еланский у меня вот бы где сидел!
– Неужели он тебя до сих пор так колышет?
– Меня колышет не он, а странный жизненный парадокс.
– Какой?