— И что же дальше?
— И тогда на сцену вышел я. Да, да, мой дорогой, ради удовольствия своего господина я стал сутенером, а это оказалось делом непростым. Мне необходимо было поддерживать страсть короля, журить прекрасную Анну-Марию и, выходя от нее, давать некоторое утешение бедной де Майи, которая не совсем хорошо разбиралась в сложившейся ситуации и плакала чаще, чем когда-либо. Кроме того, было необходимо удалить д#39;Аженуа, официального любовника мадам де Турнелль. Это, кстати, оказалось сравнительно просто. Будучи губернатором Лангедока, я легко получил для него должность, которая вернула его на свои земли, но при этом не напоминала изгнание, после чего я взялся за мадам де Ля Турнелль. Поскольку она не была влюблена, ей удалось навязать свои условия. Сначала она захотела быть «объявленной любовницей» и настаивала на том, чтобы ее венценосный любовник держал свой двор у нее. Кроме того, и это оказалось самым печальным, она потребовала удалить свою сестру Луизу де Майи. Все это она смогла заполучить и, в конце концов, сложила оружие. Таким образом, и вы в этом убедитесь сами, она стала царить в Версале, проклинаемая королевой, ненавидимая половиной двора и держа в страхе вторую его половину. Но король без ума от нее. Он не отказывает ей ни в чем... Кроме, пожалуй, того, над чем красавица не имеет власти: маленьких визитов, в которых он не может себе отказать, к Диане де Лораге, с которой, очевидно, он испытывает чувство, подобное тому, которое ощущаешь, когда надеваешь удобные тапочки после слишком тесных сапог. Король к ней привязан, как собака к своей любимой кости, и фаворитка это поняла, предпочтя не давить на Его Величество. Но в обмен на это она захотела стать герцогиней. И скоро она получит этот титул. Сейчас ей хотят отдать Шатору... Из всего этого следует, что двор, некогда полный тоски, превратился в нечто очень веселое, что забавляет мадам де Ля Турнелль, которая, в свою очередь, обожает помпезность, драгоценности и удовольствия.
— Так, вы говорите, при дворе весело?
— Боже мой, да! Может быть, не так, как в Париже, но весело. Кроме того, помимо христианских праздников, торжественных приемов, посещений официальных гостей, при дворе был установлен следующий распорядок: в понедельник — концерт, во вторник — «Комеди Франсэз», в среду — итальянская комедия, в четверг — трагедия (это не так смешно, но королева это обожает!), в пятницу — игры, в субботу — снова концерт, а в воскресенье — снова игры! Два раза в неделю устраиваются балы, примерно раз в два дня — охота: по примеру всех Бурбонов король — отличный охотник и всадник. Но... Мы, кажется, прибыли!
Карета действительно миновала решетчатые ворота, возле которых стояли солдаты французской гвардии, и направилась к Мраморному дворцу и главному входу. Как обычно, когда он тут оказывался, Мориц почувствовал магию этого дворца, его непревзойденного великолепия, такого гармоничного в своей чистоте линий, несмотря на немалые размеры. Версаль мог быть одновременно и грандиозным, и очень привлекательным, ибо он был плодом французского гения и величия королей...
Когда двое мужчин вышли из кареты, им сказали, что король охотится, но у королевы проходит концерт. Не желая скучать рядом с Ее Величеством, дамой очаровательной, но слишком набожной и напрочь лишенной веселости, Ришелье собрался было предложить своему спутнику прогулку в парке, чтобы дождаться возвращения короля, но тут голубой мальчик обратился к нему с глубоким поклоном и передал записку, которую герцог распечатал быстрым движением пальца. Его лицо сразу просветлело:
— О, мне это нравится! Король не предупредил меня, что будет охотиться сегодня, но получилось даже лучше, чем я мог подумать: король, мой дорогой друг, пригласил нас на ужин в своих Малых апартаментах, и это свидетельствует о том, в каком вы у него фаворе!
Достигнув совершеннолетия и обосновавшись в Версале, Людовик XV ничего не поменял в церемониале, установленном его предком, Королем-солнце. Зато он освободил часть своего времени от протокола, вынуждавшего его слишком страдать. Для этого он создал мир, более соответствовавший его вкусам. В данном случае это были апартаменты, располагавшиеся на окраине Мраморного дворца и Королевского двора. Они дублировали парадные Большие апартаменты, слишком громоздкие для отопления и полностью лишенные интимности. Там располагались спальня, столовая, ванная комната и рабочий кабинет. Образование, данное молодому государю герцогом де Виллеруа, было слишком строгим и целиком было направлено на то, чтобы соответствовать манерам Людовика XIV. Это совершенно не отвечало истинной натуре короля и лишь усилило его природную застенчивость и ужас от появления на людях в окружении всей этой пышности, которая так ценилась его великим предшественником.
Став хозяином, молодой человек, казалось бы, принял общепринятые правила этикета. Так, например, каждый вечер он терпел ритуал отхода ко сну в сказочной фиолетово-золотистой комнате своего прадеда, но при закрытых дверях. Потом он переходил в свои частные апартаменты, где спал в менее торжественной обстановке до раннего утра, а потом, надев халат, возвращался в огромную кровать, страшно неудобную, для церемонии пробуждения... И точно так же ежедневно король заставлял себя присутствовать на трапезах в общественных местах, обедать в одиночку или вместе с королевой. В обстановке его личных апартаментов, называемых Кабинетами, преобладали мягкие цвета, серый и зеленый, а вовсе не золото. С другой стороны, их украшали некоторые очень красивые полотна: «Франциск I» Тициана, один Рубенс и один Ван Дейк, один Веронезе, два Пуссена, «Святое Семейство» Рафаэля и «Эразм» Ганса Гольбейна. В столовой висели «Обед с устрицами» де Труа и «Обед с ветчиной» Николя Ланкре, и невозможно было подобрать что-либо лучше и изысканнее.
— Это здесь мы будем ужинать? — поинтересовался Мориц.
— Нет, не волнуйтесь! Мы приглашены в Малые апартаменты, зарезервированные только для самых близких людей. Это на втором этаже и в мансарде. Но там нет спальни. Зато есть библиотека и комната для игры в карты, а также столовая, прихожая, кабинет для кофе, мастерская...
— Мастерская? Для чего, бог ты мой?
— У короля очень умелые руки. Налажено также винокуренное производство, известна и кухня шеф-повара Лазюра, чьи службы и печи находятся на верхнем этаже рядом с кладовкой и мойкой для посуды. А наверху, под крышей, невидимые снаружи — сад с вольерами и курятник. Это завершает ансамбль! Вот! Но об этом знают лишь немногие — самые приближенные, которых наш государь приглашает к себе на ужин.
Слово «ужин» пробудило в Морице Саксонском воспоминания, которые здорово позабавили герцога:
— Бьюсь об заклад, вы подумали о «малых ужинах» умершего регента?
— А как избежать этого, если есть женщины...
— На ужинах нашего короля всегда присутствуют одна или две дамы. Но не женщины! — уточнил герцог. — И я вам уже сказал, что там нет спальни. В апартаменты государя без труда можно было бы пригласить даже воспитанницу монастыря. Поймите, ужины — это просто встречи друзей, во время которых говорят обо всем и ни о чем, расслабляясь в прекрасной обстановке, и король при этом предстает просто джентльменом среди других, подобных ему. Но фамильярность там не приветствуется. Вот так, но чем бы нам заняться в ожидании? Не хотите ли поприветствовать королеву?