В кресле, похожем на трон, сидела женщина в короткой красной сорочке; длинноногая, в высоких красных сапогах. На коленях у нее лежал мужчина с голым задом, и она порола его шлепалкой. Реджина готова была поклясться, что голозадый называл женщину мамочкой.
— Сюда. — Себастьян провел ее через арку в другую комнату, где к деревянному забору была привязана женщина: на глазах лента, одежда только выше пояса. Присмотревшись к ней,
Себастьян пошел дальше, к деревянному столу, на котором лицом вниз лежала еще одна связанная — и полностью оголенная — женщина.
Стоящий рядом мужчина шлепал ее по заду голой рукой. На бледных ягодицах алели следы от его пятерни.
Остановившись неподалеку, Себастьян обнял Ре джину и тихо сказал:
— Просто смотри.
Мужчина обрушил ладонь на ягодицу и выждал некоторое время, чтобы ударить вновь.
Женщина стонала — в экстазе.
Почувствовав на себе чужой взгляд, мужчина посмотрел на Реджину с Себастьяном и ударил женщину так, что шлепок, наверное, услышали в соседней комнате. Затем отошел в сторону.
— Куда это он? — шепотом спросила Реджина.
— Уступает место нам, — ответил Себастьян.
— Место? Нам?
— Да, теперь мы можем поиграть с ней.
Округлив глаза, Реджина замотала головой.
— Ни за что.
— Мы ведь за этим и пришли.
— Я думала, мы только посмотреть.
— Неправильно думала, — возразил Себастьян и вручил ей стек. — Погоди секунду.
Он подошел к женщине и что-то сказал ей. Лица ее Реджина не видела и потому не могла догадаться, о чем Себастьян ее спрашивал.
Наконец он жестом пригласил Реджину. Та неохотно подошла; вблизи отметины на ягодицах женщины казались ярче. Реджина отвела взгляд.
— Она согласна на стек, — произнес Себастьян. Реджина взглянула на него как на умалишенного.
— Не стану я бить эту женщину.
— Она сама этого хочет. Что еще важнее, за этим мы сюда и пришли.
Он погладил Реджину по голове и, чуть сменив тон, добавил:
— Либо ты ее, либо я тебя — позже. Впрочем, позже я проделаю это с тобой обязательно.
Разница лишь в том, как усердно я тебя обработаю.
Реджина заглянула в его темные глаза и ощутила знакомые спазмы. Она поняла: отшлепать эту женщину — не так уж и плохо. Может, у нее нет своего Себастьяна, вот она и пришла в этот клуб — получить то, что Реджине способен дать лишь один мужчина на свете.
Реджина замахнулась, как учил Себастьян, и он указал на ягодицы жертвы. Напомнил, что важно бить по попке, а не по задней поверхности бедер — она слишком чувствительна.
Реджина медлила, однако хватило одного взгляда на Себастьяна — тот кивнул, ободряя, — и она, прикусив губу, опустила стек на розовый зад.
— Можно и посильнее, — сказал Себастьян.
Его что, заводит это зрелище? Реджина — ради еще большей открытости — взяла и спросила напрямую:
— Ты возбуждаешься?
Себастьян покачал головой.
— Нет. — Подойдя ближе, он прошептал: — Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не растянуть тебя вон на той скамье, с завязанными глазами. Ты бы сопротивлялась, я сорвал бы с тебя трусики, взял шлепалку и показал этим любителям, что такое настоящее садомазо. Вот тогда и возбудился бы.
Сердце в груди забилось быстрее.
— А теперь, — продолжал шептать Себастьян, — ударь эту женщину еще четыре раза, и мы уйдем. Скажи ей, пусть считает.
Дрожа, Реджина как можно властнее обратилась к женщине:
— Считай.
Себастьян кивнул.
Реджина ударила, не сильно, но уверенно.
— Раз, — отчетливо сказала женщина. Себастьян одними губами произнес: «Жестче».
Реджина опустила стек резче, и звук от удара резанул по ушам.
— Два!
Реджина дрожащей рукой подняла стек.
— Пусть она кончит, — сказал Себастьян. Реджина вытаращилась на него, однако женщину ударила сильнее. Та застонала, не так громко, как под ударами предыдущего истязателя, но все же — прогресса Реджина добилась.
— Три, — чуть напряженнее произнесла раба.
Реджина хлестнула с неожиданной — даже для себя самой — силой, и женщина завизжала в экстазе. Низким голосом она выкрикнула:
— Четыре.
Себастьян забрал у Реджины стек и повел ее к лестнице.
* * *
На улице ждала приятная прохлада. Снова одевшись, Реджина немного успокоилась, и в то же время она гадала: осталась ли худшая часть ночи позади?
В принципе, спасибо Себастьяну, что сводил ее в клуб, дал почувствовать, каково это — самой орудовать стеком. Поразительно, но в Реджине не проснулось ничего от настоящей госпожи. Оказывается, Себастьян не навязал ей место рабыни, оно для Реджины естественно.
Да, удовольствие она получала изысканное, сильное, однако надо было убедиться, что все на своих местах. Побывав в чужой шкуре, она теперь лучше понимает свою сексуальность. И хотя звучит это нелогично, признание рабской роли позволит легче преодолеть испытание фотосессией. Реджина не раскроет себя всю, она сыграет другую. Подлинную себя, свою изюминку, она прибережет для игр с Себастьяном. Надо лишь убедительно сыграть госпожу перед камерой.
Реджина прониклась еще большим уважением к таланту Бетти Пейдж.
Себастьян тем временем достал из кармана телефон.
— Джесс, у меня к тебе просьба. Сможешь приехать ко мне через двадцать минут? Нам с Реджиной потребуется твой гений.
В ответ на вопросительный взгляд Реджины Себастьян лишь подмигнул ей.
— Посмотри вниз, так… Голову держи прямо, не опускай.
Джесс — эта рыжая англичанка, помогавшая Реджине перед первым свиданием с Себастьяном, и профессиональный гример — и сейчас не оставила без поддержки. Реджина сидела, откинувшись на спинку стула в столовой. Верхнее освещение слепило.
— Не слишком ли много косметики? — пробормотала Реджина, стараясь не двигать головой. Джесс тем временем нанесла где-то третий слой теней на веки.
— Совсем нет, уж поверь мне. Себастьян работает в черно-белом формате, так что надо добавить контрастных оттенков. В зеркале они смотрятся излишними, но на фото — просто идеально.
Себастьян готовил для съемок гостиную, переставлял мебель.
— Снимем пару сцен снаружи, — предупредил он Джесс. Вот тебе раз, ну и новость.
— Какой камерой пользуешься? «Марк II»?
Себастьян пробормотал нечто утвердительное.